Последний рывок

Последним, что сохранилось в памяти теряющего сознание Терещенко, был стихнувший треск мотора, скрип снега под ногами подходивших людей и брошенная кем-то непонятная фраза: «Ну, Пашка, молоток. С первой очереди попал. Вашбродь, что – пакуем голубчиков?»

Глава 8

– Рад, что вы наконец-то появились, Денис Анатольевич. – Келлер выглядел уставшим, однако от этого не менее суровым, но справедливым. – Кстати, у меня два вопроса. Просто так, из чистого любопытства… Что вам, господин капитан, строжайше было приказано и куда вы вместо этого так внезапно и загадочно исчезли?

– Появилась информация, которую надо было срочно проверить.

– Да? И настолько важная?

– Вероятное местонахождение Терещенко. Барановский сдал…

– И где он? – Генерал тут же забыл про своё ехидство.

– Ушёл где-то за полчаса до нашего приезда. Осторожный, сволочь! Нюх у него на опасность.

– А где обитал?

– Сначала у Мережковского с Гиппиус, потом съехал к какому-то рифмоплёту-наркоману.

– Почему сами не остались и не послали кого-нибудь другого?

– Потому что Котяра… прапорщик Ермошин и поручик Стефанов отсутствовали, вели бой на Литейном мосту. Мне надо было старшего унтер-офицера Паньшина отправить? Чтобы он там дров наломал? Я его здесь оставил за старшего с тремя «пятёрками» резерва. Как вести бой в городе, он знает, а вот как разговаривать с людьми искусства – нет.

– Угу-м, а вы знаете… Они живы хоть, эти гении?

– Кто?.. А, да. У Мережковского руки завтра-послезавтра перестанут трястись, а вот мадам Гиппиус теперь декламировать свои стихи будет с лёгким заиканием. А насчёт пиита – когда мы его взяли, он уже под кайфом был. Перепутал нас с гигантскими тараканами, вылезающими прямо из пола и стен.

– Ладно, признаю действия верными. – Генерал с силой провёл ладонями по лицу, будто стараясь стереть усталость, затем крикнул своего неразлучного денщика: – Прохор, будь добр, свари нам с господином капитаном кофейку, только покрепче… Устал что-то…

– Фёдор Артурыч, новости из Москвы есть?

– Есть. Начну по степени важности. Ваша семья и Институт в целости и сохранности. Были, есть и будут. Нападение планировалось, но до ворот эти энтузиасты не дошли. Подробности узнаете завтра… Точнее – сегодня утром. От своего Михалыча…

От кого?!.. От Михалыча?!.. Та-ак!.. Это значит что?.. Что у нас будут гости! Да ещё какие!..

– Судя по выражению лица – уже догадались, что приезжает великий князь Михаил, – констатирует очевидный факт Келлер. – По просьбе вдовствующей императрицы и Николая. Будут хоронить Аликс. Пока шли бои, не до того было. Забальзамировали, запаяли в цинк и в домовой церкви оставили.

– Что так?

– Не так всё просто, Денис Анатольевич. Необходимо создать «Печальную комиссию», тщательно обговорить всю церемонию, пошить специальные траурные одежды… Это у простых людей на третий день похороны с поминками. А тут ещё даже не решили, где её величество должна упокоиться.

– Насколько я знаю, тут в крепости собор-усыпальница ещё со времён Петра Великого…

– Да, только вы же знаете, как относились все эти родственнички к супруге императора. Кто-то ещё осенью высказался, что в случае кончины она должна быть похоронена в Александро-Невской лавре.

– Там же только попы и министры!.. Титул «ея величества» носила? Носила. Значит – Петропавловка… А кто не согласен, того можно и в лавре закопать. А то и под забором. За сортиром.

– В том-то и дело, что им положено быть закопанными здесь, но в другой усыпальнице… А если серьёзно, то в Семье наступает раскол. С очень возможным кровопролитием… Ладно, об этом позже…

– Что позже, что раньше… Мы за кого играем? За белых или за чёрных?

– И кого же капитан Гуров относит к белым?

– Регент, наследник, император, княжны, принц Ольденбургский… Возможно – вдовствующая императрица. Соответственно, чёрные – все остальные, кто что-нибудь вякнет против их единственно правильных решений.

– Мне бы вашу уверенность, Денис Анатольевич. – Келлер тяжко вздыхает, но оживляется при виде Прохора с ароматно парящим кофейником на подносе. – Благодетель ты наш, Прохор свет Иваныч! Спасибо!.. Давайте, господин капитан, по чашечке, и можете потом отдыхать. Предварительно уведомив дежурного о местонахождении и не далее, чем в трёх минутах ходьбы отсюда…

* * *

Выспаться всё равно не удалось, да и спать не очень-то и хотелось. Под утро вернулись Котяра и Стефанов со своими. Привели «пленных» и привезли четырёх «двухсотых». После чего возникло сильное желание не размещать пригнанных по камерам, а вывести к ближайшей проруби и поступить по законам военного времени…

– Вы ещё скажите, что всю раненую сволочь в госпиталь отправили! Теперь охрану к ним приставлять придётся! Добить надо было – и всё!..

– Денис Анатольевич, в данном случае считаю это нецелесообразным! – Стефанов пытается сдержаться, но отвечает резко: – Мы не в германском тылу, а в столице! Рядом – михайловские юнкера! При них надо было контроль проводить?

– Извините, Димитр Любомирович, погорячился… Среди этих есть что-нибудь, заслуживающее внимания?

– Несколько человек, как мне кажется, – басурмане, не имеют российского подданства. Слушаются в основном вон того финна. Он сдал нам бесчувственного полковника Энгельгардта, а после, воспользовавшись моментом, попытался бежать. Уходил грамотно, где-то его этому учили.

– Ну, давайте посмотрим, что за горячий финский парень попался…

Подходим ближе к предмету разговора.

– Эй ты! Имя, фамилия, звание, какого полка!..

– Й-а не-е солдат-т! Й-а ест Тойво Вялсяйнен! Й-а ест суомалайнен!.. Пот-танный Княшест-тва Финлянтскоко!..

– Да вижу я, что чухня. И что с того? Одет в форму – значит, солдат. Погоны сорвал, так мы быстро узнаем, где служил. И за нарушение присяги – на ближайшую осину!

– Фы не имеет-те прафа! Перкеле рюсся-а-а!

Вот не ругался бы, и не получил бы «саечку» прикладом от конвойного. Финского он, конечно, не знает, а вот интонацию просчитал «на раз». Естественно, получив мой одобрительный кивок.

– Слушай ты, Вяйнемёйнен хренов, – мобилизую свои очень небольшие знания о финнах, – хочешь в Туонелу прогуляться? По чёрному лебедю соскучился?.. Ты ещё ничего не понял? Тебя взяли с оружием в руках на территории Российской империи и судить будут по её законам!.. Так, этого – в одиночку. И тех, кто не по-русски «Отче наш» читать будет – тоже!..

От дальнейшего пути к нахождению взаимопонимания меня отвлекает посыльный, сообщающий, что его высокопревосходительство генерал от кавалерии Келлер жаждет видеть капитана Гурова прям-таки незамедлительно. Приходится отложить все дела и бежать к вышестоящему начальству… Которое сообщило, что убывает на вокзал встречать великого князя Михаила с эскортом в виде взвода штурмовиков, а на меня, как на единственного, кому можно доверить специфические поручения, возлагает обязанность поработать ещё немного «пожарной командой». То есть все проявления мятежа в городе пресечены, но если в отсутствие Фёдора Артуровича где-то что-то полыхнёт, можно мчаться туда и «тушить», да «мочить» не стесняясь, в меру фантазии господина капитана и степени опасности для общественного порядка. И что оный господин капитан подчиняется только начальнику оперативного отдела штаба корпуса полковнику Бойко.