Последний Серафим: История вампира Микаэлы

Он медленно стискивал руку держащего его за шею парня, пока договаривал:

— Вы теперь не осмелитесь даже пальцем тронуть мою семью. Иначе я убью вас.

И тут же его отпустили.

Его противник сделал шаг назад и сказал своему спутнику:

— Ах, с ними так скучно, пойдем отсюда.

Они оба ушли.

Убедившись в том, что их и след простыл, Mикa сел на землю. Ю-чан лежал лицом вниз, тоже рухнувший на мостовую.

Принимая во внимание то, как сильно он был избит… Он ведь не мог умереть, не так ли?!

Мика испугался, но тут же:

— У меня все болит, — простонал Ю-чан. Кажется, он был еще жив.

Mика улыбнулся, глядя на его спину, и заявил:

— А теперь извиняйся, Ю-чан.

Ю-чан, не сдвинувшись со своего места, ответил:

— Прости.

— Полагаю, я должен простить тебя.

— Но они разозлили меня!

— Тогда злись на тех, кого можешь одолеть.

— Ну, ты прав, но…

Ю-чан приподнялся.

— Ой, ой, ой! — бормотал он, сидя на земле.

Он смертельно устал. Тем не менее, он повернулся ко мне, он выглядит изнуренным. Он весь покрыт синяками.

— Ю-чан.

— Хм?

— Из-за синяков ты будешь выглядеть как панда.

— Ха-ха, ты тоже.

Mика коснулся своей щеки, на которую пришелся удар. Стало больно, когда он надавил на нее. Это место, вероятно, опухнет и посинеет. Если Фериду Батори больше нравится его лицо, а не вкус его крови, то все очень плохо.

Но Mика посмотрел на Ю-чана и засмеялся.

— Хотя, полагаю, эти шестнадцатилетки тоже раздражают меня.

— Да?

— Ну, кроме того, что… Ю-чан правильно поступил. Девочка, на которую они напали, примерно того же возраста что и Аканэ. То есть на нее, вероятно, тоже могут напасть. Если ради ее защиты мы будем сопротивляться, то они, может быть, не станут нас трогать.

Тогда Ю-чан, глядя на меня, сказал:

— Как ты думаешь, эти ребята будут преследовать нас?

На этот раз Ю-чан выглядит так, словно у него есть мозг.

Mикa посмотрел на него.

— Нет, мы, вероятно, в безопасности.

— Почему?

— Я сказал им, что мы находимся под защитой вампиров.

— А?

— А потом я сказал им, что если они осмелятся тронуть нас, то вампиры убьют их.

Ю-чан злорадно рассмеялся.

— Что за удивительная ложь! Да никто не поверит в то, что мы в хороших отношениях с этими кровососами.

Ю-чан улыбался, пока говорил.

Mикa любил его улыбку.

Нет, не только я, Аканэ и дети из приюта Хякуя тоже любят его улыбку, все любят улыбку Ю-чана.

Миру внезапно пришел конец, и все взрослые умерли. Вампиры обращались с ними как со скотом. В этом городе, где у них нет будущего, они должны истребить вампиров и заново отстроить мир людей!

Эта глупая, смешная, великолепная мечта, о которой с улыбкой на губах мне рассказывал Ю-чан, морально поддерживает детей.

Я буду защищать эту мечту, даже если мне ради нее придется продавать свою кровь, плоть и тело. Это ничего не значит.

— Ну, давай уже пойдем домой. Если мы припозднимся, то дети начнут беспокоиться, — сказал Мика, вставая.

— Когда Аканэ увидит наши лица, она будет ворчать, не так ли? — протянул Ю-чан, нахмурившись.

— Это твоя вина.

— А? Ты опять говоришь это мне?!

— Если бы ты сразу швырнул камень в его голову, то одолел бы его одним ударом!

— Если бы я так сделал, он бы погиб!

— Убей, или тебя убьют! Разве не таков сейчас наш мир?

— Но мы — люди, не так ли? — сказал Ю-чан, хотя Мике на мгновение показалось, что подобная мысль ранее беспокоила его.

Увидев выражение его лица, Mикa кивнул.

— Да.

— И вампиры — наши враги, верно?

— Ага.

— Тогда, полагаю, что люди не должны враждовать друг с другом.

— Это верно.

Но здесь люди убивали людей.

Они оба видели это очень часто.

Они видели, как мальчики и девочки из групп в этом районе убивали друг друга из-за пустяков, пока сражались за еду.

Ю-чан посмотрел на меня с усталым выражением на лице и сказал:

— Может быть, нам стоило убить эту девочку, которую чуть не изнасиловали, и украсть ее еду?

Mика ответил:

— Ты серьезно?

— Нет.

— Тогда ты настаиваешь на том, что поступил правильно?

— Ага.

Услышав это, Mика засмеялся и сказал:

— Хорошо, тогда ты был прав.

— Правда?

— Боже мой.

Оба рассмеялись. Несмотря на то, что они смеялись, они оба знали, что ничто не изменит мрак этого мира. Но даже в этом случае до тех пор, пока Ю-чан здесь, Микаэла мог улыбаться.

Оказалось, что Ю-чан не может самостоятельно идти. Он, должно быть, повредил ногу.

— Можешь опереться на мое плечо.

— Не нужно.

— Ты все же сделаешь это, — сказал Мика, подставив ему свое плечо.

И они оба медленно пошли прочь.

На обратном пути домой Ю-чан еще раз сказал:

— Mикa.

— Да?

— Прости меня.

— За что?

— Из-за меня ты получил травму.

Но это было неправдой, Ю-чан не виноват. Лишь этот мир стоит винить. Ю-чан поступил правильно.

Mика посмотрел на него с озорством во взгляде и сказал:

— Я не прощу тебя.

— Чтоооо?

— Просто шучу. О, тогда, если я совершу ошибку, ты тоже должен простить меня с улыбкой на лице.

— За что? Я всегда прощаю тебя.

— Да, но, в отличие от тебя, я не совершаю ошибок.

— Как скажешь, — сострил Ю-чан, смеясь.

Вскоре они пришли домой.

Даже если их дом, предоставленный им вампирами, казался грязным заброшенным зданием, все дети из сиротского приюта Хякуя жили здесь.

Дети сейчас бегали перед домом, играли друг с другом.

Когда один из них узнал ребят, то позвал Ю-чана и Мику по именам. Вскоре другие дети заметили их. Они сначала улыбались, но, едва увидев, как сильно избиты Мика и Ю, дети чуть не заплакали.

Как ему защитить детей от этого жестокого мира?

Вот о чем Микаэла продолжал думать.

В этом мире, куда герой справедливости больше не придет. В этом мире, где не осталось никакой веры в любовь к Богу. Что он мог сделать для того, чтобы защитить эту семью?

Вот что всегда было в его мыслях.

Вот почему он льстил и стремился угодить Фериду Батори.

Есть ли путь отсюда? Увидим ли мы свет солнца?

Вот о чем он думал, когда явился к этому вампиру.

Я не знаю, было ли это правильным поступком. Но я должен был сделать это, чтобы добиться успеха.