Последний Серафим: Катастрофа шестнадцатилетнего Глена Ичиносэ

— Уже слишком поздно, Глен. Опоздавшая Махиру… Это была не я, — сказала она.

— Ах, да. Сожалею, — ответил Глен. Больше он ничего не говорил. Махиру яростно вырывалась, намереваясь освободиться от его объятий.

— Отпусти.

— Махиру, успокойся.

— Все уже… слишком поздно.

— Махиру.

— Я больше не человек, Глен. Я не достойна твоих объятий. У меня больше нет на это права. Я больше не могу быть с тобой…

Глен оборвал ее на полуслове:

— Но я с тобой здесь и прямо сейчас! Сейчас мы вместе! — он крепко обнял ее, пытаясь успокоить. Тело Махиру сильно дрожало.

Глен не смог похоронить этот ужасный мрак, что поселился в ее сердце. Единственное, что он мог сделать сейчас — держать ее крепко, так, как он сжимал ее в объятиях. Махиру больше не вырывалась. Она держалась за Глена так, будто неслышно молилась. Девушка уткнулась лицом в его грудь. Он слышал ее приглушенные всхлипы, когда она пыталась подавить рыдания. Глен ничего не мог сделать с этим. В настоящее время он был не в силах немедленно помочь ей. Таким образом, он мог только крепко держать ее. Тело Махиру было мягким, а кожа — нежной, как у любой девушки ее возраста.

Лунный свет просачивался в комнату сквозь отверстия в занавесках, освещая фотографию на столе. На ней они оба были еще детьми. Махиру на фото выглядела доброй девочкой и счастливо улыбалась. Глен не мог прямо смотреть на нее из-за своей стеснительности. Но с тех пор Махиру несла на себе крест этой ужасной темноты. Постоянно спасаясь от голоса демона. Глен вдруг вспомнил ее слова, Махиру тогда сказала: «Я не хочу расставаться с Гленом». Несмотря на это их разлучили. С тех пор прошло десять лет. Теперь Махиру не могла улыбнуться так же доброжелательно и невинно. Она могла только плакать или улыбаться так, словно она потеряла все. «Что мне делать?» — задумался Глен. Он нежно погладил голову Махиру и сказал:

— В любом случае, не оставляй меня больше. Я не опоздал, я здесь, чтобы спасти тебя. Значит…

— Невозможно, — упрямо отвечала девушка.

Глен покачал головой.

— Почему это невозможно?

— Потому что. Обратного пути нет.

— А я думаю, что есть.

— Я уже сказала, что это невозможно! — закричала Махиру, слезы текли по ее лицу, ее голос дрожал. Несмотря на ее нынешнее состояние Глен снова заговорил:

— Возможно.

В то же время его мучила собственная слабость. Почему он вообще сказал такую несознательную правду? Слова без уверенности и объективности. Тем не менее, по крайней мере:

— Ты не одинока.

Махиру с еще большей силой вцепилась в Глена. Дрожь в ее теле начала проходить. Махиру посмотрела на него, слезы продолжали течь из ее глаз. Несмотря на это, она была потрясающе красивой.

— Глен, — тихо сказала она. — Ты все еще любишь меня?

У него не было ответа на этот вопрос. С самого начала они существовали в разных мирах. Когда ему было шесть лет, у него было никаких сомнений в том, что он любит ее. На самом деле, он мог бы пойти так далеко, чтобы сказать, что она была всем для него. Чтобы вернуть ее обратно, ему нужна была сила. Он привык думать именно так. Но это было очень давно, десять лет назад. Десять лет, и они не встречались ни разу. В настоящее время у него были подчиненные, преданно служащие ему, теперь он был ответственен за жизни своих товарищей, последователей «Имперских Демонов», действовавших в угоду рода Хираги. Одно неверное решение, и расплатой станет его жизнь. Он не имел права действовать поспешно и безответственно. Тем не менее, все его обязанности и ответственность были отвергнуты наследником рода Хираги в течение одного дня. Сейчас Глен обнимает девушку, которой не должен касаться, в комнате, где ему не дозволено находиться. Таким образом, есть шанс, что его убьют именно здесь. После того, как он умрет, все прекратится. Он больше никого не мог защитить. Он больше никого не мог спасти. Будь то детские желания или амбиции, накопленные на протяжении многих лет, все это станет ничем. Махиру выглядела немного напуганной, когда улыбнулась ему.

— Ты больше меня не любишь? Ну, в конце концов, прошло десять лет. Чтобы полюбить… бесчеловечного и отвратительного монстра…

Глен оборвал ее и нетерпеливо сказал:

— Ах, меня это бесит, ты такая шумная. Ты должна понять сложившуюся в настоящее время ситуацию. Я не должен быть здесь, не должен связываться с тобой. Что я делаю…

Достаточно. Хватит его слабости. Достаточно предавать товарищей, которые следуют за ним и верят в него. Но разве он на самом деле не имеет никакого представления о своих дальнейших планах? Неужели он действительно совсем не знает что делать? Если бы он смог убедить Махиру присоединиться к его товарищам, это было бы выгодно и для него тоже. Если у него появились такие мысли, значит, он сможет простить себя снова.

— Меня так раздражает, что я — настоящий идиот, — пробормотал Глен в отчаянии. Выражение лица Махиру исказилось. Именно потому, что она была счастлива. Слезы снова наполнили ее большие карие глаза.

— Глен, я люблю тебя больше всего на свете, — Махиру уткнулась лицом в грудь Глена. Она больше не дрожала. Прямо сейчас способен ли Глен избавить ее от тьмы, затягивающей ее вниз, даже если это лишь ненадолго? Бесконечная тьма. Сияющий лунный свет. Развевающиеся шторы. Что он должен сделать для того, чтобы вытащить ее из тьмы? Махиру подняла голову и сказала: — Не мог бы ты меня обнять? Не мог бы ты меня обнять, несмотря на то, что я такой отвратительный монстр?

Она назвала себя чудовищем. Отвратительным монстром. Глен знал, что она страдает от тяжелых психических травм. Это было естественно. Потому что она была одного с ним возраста. Она была всего лишь шестнадцатилетней девушкой. У нее ничего больше не осталось. Так было всю ее жизнь. Глен спросил ее:

— Если я обниму тебя, рассеется ли тьма, обволакивающая тебя?

— Я не знаю, — просто ответила она. — Я ничего не знаю, Глен. Я… Я устала.

Тут же, прежде чем она смогла закончить, Глен нежно коснулся ее лица. Подняв ее подбородок, он накрыл ее губы своими. Он не знал, был ли это правильный выбор. Ее губы были очень мягкими. Вовсе не как у чудовища. Она была девушкой, а не отвратительным монстром. Глаза Махиру расширились, зрачки потемнели. После этого она медленно закрыла глаза. Глен чувствовал глубоко в своем сердце стремление к ней. Она говорила, что демон питается желаниями человека. Желание. Отвратительные желания. Глен и Махиру так и стояли некоторое время, целуясь. Ночной ветерок развевал шторы и проникал в комнату. Они потеряли счет времени, настолько долгим был поцелуй. Вдруг Махиру отступила прочь. Она хихикнула, немного смущенная, прижала руки к груди и сказала:

— Ты так внезапно поцеловал меня… Теперь мое сердце бьется так быстро, словно вот-вот взорвется.

— Теперь ты успокоилась? — спросил Глен. Она посмотрела на него с немного несчастным выражением на лице.

— Значит, это для того, чтобы заткнуть меня…

— Нет, — тут же перебил ее Глен. Махиру застенчиво хихикнула. Румянец появился на ее щеках.

— На самом деле… Ты сам этого захотел?

— Да.

— Если так, — продолжила она, румянец распространился по всему ее лицу. — Даже если… Несмотря на то, что я теперь такая, ты все еще хочешь меня?

Определенно да. У него не было никакой необходимости сомневаться в этом. В его сердце таилось такое желание. Маленькая комната. Запах Махиру. Сияющий лунный свет. Шторы. Ветер. Их фотография на столе. Летняя ночь. Воспоминания. Обещания. Мечты. Эгоистические желания. Отчаяние. Надежда. Мир. Рождество. Разрушение. Товарищи. Род Хираги. «Храм Хякуя». Род Ичиносэ. Если он сейчас намеревается тщательно подумать над этим, разумные мысли, несомненно, появятся в его голове. Тем не менее, Махиру, кажется, собиралась расплакаться.

— Глен, я…

Он не позволил ей продолжить, снова схватил ее за руку и притянул к себе. Она, казалось, ждала этого момента в течение длительного времени, так как она дала крепко себя обнять. Слезы снова потекли по ее лицу. Была ли это их трагическая история любви? Или же история о несчастных возлюбленных? Глен не мог ответить на этот вопрос. Он даже не знал, нужно ли было выдумывать ответ. Той ночью Глен и Махиру сделали это.

***

Когда они закончили, Махиру отдышалась и встала с кровати. В комнате царила тьма. Она подобрала свою школьную форму. Не говоря ни слова, она решила уйти. Она решила оставить все как есть. Когда она обняла Глена, то выглядела очень счастливой и в то же время печальной. Это позволило ей на мгновение забыть о вечной тьме. Глен еще помнил прикосновения к ее мягкой коже. Она была такой же, как во времена их детства. Маленькая Махиру всегда ослепительно улыбалась. И Глен верил в то, что до тех пор, пока они вместе, любая мечта, независимо от того, насколько она была невозможной, сбудется.