Последний шанс

— Ну, то, что Клеопатру искали в долине фараонов, это и так понятно. Несколько раз археологи Америки и Польши заявляли, что нашли ее. Многие даже показывали саркофаги, пирамиды, но изучение опровергало утверждения, и вновь искали Клеопатру. Особо старались женщины-археологи. Всем хотелось увидеть первыми ту, о ком уже много знали. Какая она, та красотка, что сводила с ума всех великих мужчин того времени. Сколько лет ушло на поиски! И наконец-то! Отыскали владычицу! Я из Англии примчалась на раскопки и первым делом к саркофагу подошла. И что ты думаешь увидела? Вовсе не то, что ожидала! Клеопатра на самом деле была низкорослой, полной, сутулой бабой. Далеко не молодою умерла, а уж красивой даже с натяжкой не назовешь. Компьютер беспристрастен. Он и воссоздал внешность египетской владычицы. Скажу тебе по секрету, что мужики-археологи все как один были разочарованы. Даю слово, в нашей экспедиции были женщины куда интереснее Клеопатры. Ее придумали, создали вокруг бабы ореол. А она и плевка не стоила. Не зря умерла не от рук мужчин, римских воинов, а от каких-то поганых козявок — скоробеев. Правда, нашли при ней много фолиантов, с описанием всяких масок, мазей, лечащих кожу лица и тела. Они и впрямь чудодейственны и поныне пользуются громадным спросом. Рецепты Клеопатры разошлись по всему миру, их применяют молодые и пожилые. И все ж, коль нет своих естественных данных, они ниоткуда не появятся. Это так же, как не зацвести крапиве розами, не запахнет лопух ландышем, а в грязной луже не заплещется форель. Кое-что подправить можно. Но лишь немного и ненадолго, — грустно усмехнулась Линда.

— Скажи, а зачем Клеопатру придумали? К чему было из уродки лепить красотку? Для чего? Какой в том смысл?

— Ну, как ты не понимаешь? Да чтобы все бабы следили за собою, старались стать красивыми и не опускались бы до уровня пастушек. Ведь вот и археологи не любят и не говорят, какою была Клеопатра на самом деле. А знаешь, почему? Пусть она и сегодня живет среди людей красивой сказкой, к какой всегда хочется

прикоснуться, потрогать и стать похожей на красавицу, какую никто, кроме ученых и археологов, не увидит никогда. Она, как легенда, какую надо любить ушами.

— Ну, я не ребенок! Чего по носу щелкаешь, лучше скажи, ты знаешь рецепты Клеопатры? Сама их применяешь?

— А как же? Вон тетрадка! Возьми ее, прочти и выбери все нужное, — предложила Линда.

Когда Анжелка уснула, Николай с Линдой уединились на кухне:

— Коля, скажи честно, ты не ожидал моего приезда, верно?

— Если по правде говоря, уверен не был, — ответил, не кривя душой.

— А знаешь, я приехала от безысходности. Совсем одна осталась после смерти мамы. Рядом никого. Ни одной живой души, с кем бы можно пообщаться. Все, как улитки живут, в своей ракушке. Туда никому не войти. А у кого беда, умирай сам или выживай, если сыщешь силы. Я держалась, сколько могла. Но дольше не сумела. Тебе покажется нелепым, что очертя голову приехала за тридевять земель, сюда, к тебе, к малознакомому человеку, на другой край света, где все чужое и далеко-далеко могила матери. К ней я приходила и рассказывала обо всем. Делилась, спрашивала совет, ты не бойся, я не сдвинулась. Но верю как все люди, в Бога и загробную жизнь. Потому, с мертвой матерью говорю, как с живой. Для меня она не умерла. И всегда рядом. Только вот не вижу, но чувствую ее тепло…

— Как- же тяжко тебе, что радуешься и дорожишь ушедшим теплом! Как тебе одиноко! — пожалел Линду.

— Коля, ты один сможешь понять меня, другим не дано. Прости, что побеспокоила своим приездом. Но у меня не стало выбора. Я хотела уехать в экспедицию, но отряд собрался быстро, и я не успела. Теперь они далеко, в Тибете. Да и не возьмут. У них полный комплект и я лишняя. Я не хочу отнимать хлеб ни у кого.

А меня другие не позвали. Понимаешь, никому не нужна. Обидно, правда? — отвернулась, поджав губы:

— Знаешь, во время раскопок в Египте, в Индии и Китае мы находили старые города, каждый осколок и щепку, окаменевшие экскременты сохраняли. А вот я, вроде еще живой человек, а не нужна…

— Линда, не надо хныкать. Иди ко мне, — повел женщину в зал, сел на диван и усадил бабу на колени. Она прижалась к груди, свернулась теплым комком, уткнулась носом в шею и замерла от блаженства.

Ее взяли на руки, поделились теплом, не гонят и не высмеивают, ее понимают. А что еще нужно живой душе? Как давно она одинока! Как то деревце на могиле матери. Приживется ли, устоит ли? Ведь кругом холод и смерть и ни одной теплинки вокруг. Только покойники смотрят с памятников друг другу в спины. И хотя жизнь бьет ключом совсем рядом, она проходит мимо, не оглядываясь и никого не пожалев.

— Девочка моя, как ты устала и измучилась среди живых покойников, друзей без дружбы, праздников без веселья, горя без понимания. Отдохни у меня без лишних вопросов. Успокой свою душу и сердце. Пусть ничто не терзает и не заботит тебя, — погладил волосы, плечи Линды. Та вжалась в Николая, молчала. Когда-то на даче они сидели вот так же на берегу реки. Им было хорошо вместе. Никакой грязи, даже мыслей о непристойном не было. Они чувствовали себя маленькими детьми на большой земле, им еще тогда очень не хотелось разлучаться.

— Знаешь, я всегда вспоминала тебя и веришь, очень хотела, чтоб ты меня позвал. Я так ждала и просила тебя об этом. И ты услышал, — посмотрела в глаза человеку.

— Коля, мне было очень тяжело без тебя! Ты веришь?

— Конечно, верю! — ответил не задумываясь.

— Как тяжело жилось мне одной. Все это время я чувствовала себя скиталицей в пустыне, где нет ни души. Только могилы вокруг. И я среди них, совсем одна и все блудила среди захоронений. Я окликала ушедших, они не отзывались. И живые не услышали. И только смерть ходила по пятам, ожидая и смеясь.

— Рано тебе уходить. Жить надо, Линда!

— Теперь да! Я не стану звать свою погибель. Я ушла от нее. Я с тобой и хочу жить, — обняла Кольку за шею и сидела замерев:

— А как ты здесь жил без меня?

— По всякому. Но тоже без особых радостей. Спасало, что девчонки со мной. Их заботы отвлекали. Сейчас уже легче. Вика защитила диплом, работает, у Анжелы все наладилось. Учится, есть парень, с каким встречается всерьез. Он тоже закончил учебу, устроился на работу, серьезный, самостоятельный человек. С дочкой строят планы на будущее. Как у них дальше сложится, не знаю. Но надеюсь, что все будет нормально.

— Я перед отъездом зашла к Эльзе. Честно говоря, простилась с нею. Насовсем. У нее сплошные неприятности в жизни. Артур уехал на войну, а через неделю уже не смогла к нему дозвониться. Телефон молчит, не включают его. Что с мальчишкой, никто не знает. Но, сам понимаешь, война — не праздник, всякое может случиться. И хотя он в каких-то конвойных войсках, стреляют там повсюду. Ее старший сын, Бернар, устроился на работу. Кажется, у него есть девушка, так что в Россию уже не приедет. О покупке дачи говорит как о материнском чудачестве. Ему в деревне не понравилось. Ну, удивляться нечему. Эльза и сама вряд ли приедет.

— Пусть их заботы тебя не тревожат.

— Мы дружили много лет. Я привыкла к этой семье. Но поняла, что мои приходы тяготят их, стали лишними. Эльза в последний раз позавидовала, что я еду к тебе. Сказала, будто жалеет упущенное. О чем промолчала, до меня так и не дошло. Видно, об Артуре подумала, вернется ли он живым с войны? Случись беда, саму себя винить будет, — вздохнула Линда.

— Меня мои друзья зовут в эти выходные на природу, — сказал Николай. И спросил:

— Поедешь со мной?

— Конечно, если возьмешь, — откликнулась живо. И спросила:

— Мы поедем на реку или в лес?

— Теперь купаться холодно. Побродим по лесу, посидим у костра, рыбу половим, сварим уху, если улов будет. А не повезет с рыбой, пожарим шашлыки. Пообщаемся. Думаю, тебе скучно не будет.

— Коля, а когда покажешь мне город?

— Не торопись. Мой Смоленск нужно смотреть не спеша, впитывать его в сердце, понять и полюбить. Как и меня, — рассмеялся тихо.

— Я поняла, я постараюсь, — пообещала еле слышно.