Последний солдат империи. Юрий Дмитриевич Маслюков в воспоминаниях современников

Конечно, эта традиция идет, если угодно, еще с довоенных времен, когда создавалась великая советская оборонная индустрия, к которой имел непосредственное отношение и лично Сталин. Не обсуждая здесь плюсы и минусы этой, бесспорно, исторической фигуры, надо отметить, что Иосиф Виссарионович никогда не отказывал себе в возможности выслушать главных конструкторов, руководителей предприятий, вникнуть в суть предлагаемых новых моделей военной техники, разобраться во всех нюансах, понимая, что в конечном итоге на нем, как на Верховном главнокомандующем, лежит ответственность за выживание страны – а значит, страна должна быть вооружена по последнему слову техники. Эти принципы унаследовал Дмитрий Федорович Устинов, а через Дмитрия Федоровича они передались и Юрию Дмитриевичу Маслюкову.

* * *

В последние годы важно быть человеком команды. Нынешний социальный лифт – это если ты с кем-то учился, с кем-то дружил, с кем-то ходил по одним дорожкам в парке, но отнюдь не уровень твоего профессионализма. Кажется абсолютно нормальным взять человека, сидевшего на денежных потоках в министерстве финансов, и назначить его министром здравоохранения. Или сказать симпатичному парню: «О, ты у нас в страховом бизнесе, у тебя была своя компания? Будешь министром!» Или посмотреть на другого, столь же случайного персонажа: «Чем-чем ты занимался? А-а, вот как. А давай и ты будешь министром! Да неважно, каким. Каким-нибудь». И вот в кресле министра спорта, туризма и молодежной политики оказывается человек, который, может, и имеет какое-то отношение к спорту, но которого явно трудно заподозрить в увлечении туризмом – ведь, несмотря на кандидатскую степень господина Мутко, его английский не то чтобы вошел в анналы истории, но уж точно породил волну анекдотов.

В современном мире происходит падение профессионализма и стремительный взлет по социальным лестницам, приводящий к кессонной болезни. В отличие от тех молодых лейтенантов, оказавшихся на полковничьих должностях, и майоров, ставших генералами – хотя тогда воинские звания назывались по-другому, – современные политики не испытывают никаких угрызений совести. Им кажется, что никакой проблемы нет – они имеют право! Они не считают нужным учиться, не считают нужным осознавать, как живут предприятия. По большому счету, у них отсутствует сколь-нибудь глубокое понимание того, как вообще работает народное хозяйство, какие в нем существуют взаимосвязи. Они искренне считают, что если высыпать достаточно неровным слоем энное количество денег и какая-то небольшая их часть попадет на предприятия, то людям как-нибудь станет лучше. Они искренне верят в то, что так называемый свободный рынок как-то сам собой все расставит по местам, в крайнем случае ему можно помочь такими примитивными методами, как протекционистская таможенная политика и более чем странное налогообложение. Понимание жизни предприятия сошло практически на нет.

Маслюков же относился к разряду людей, которые не смогли бы работать ни в одном из современных министерств, просто потому, что он бы говорил на языке, которого нынешние функционеры не понимают. Он не говорил языком их «команды», он говорил правду, и говорил крайне жестко. У него были идеи, которые он считал необходимым воплощать, и удивительно, как спустя двадцать лет после того, как эти идеи были высказаны впервые, и через десять с лишним лет после того, как Маслюков начал их реализацию, вдруг постепенно мы все приходим к осознанию необходимости их воплощения.

* * *

Трагедия Маслюкова, которая во многом и подорвала его здоровье, заключалась в том, что он очень четко осознавал и предвосхищал линии развития. Для него, идеального системного человека, каждая неудача страны стоила не одного года жизни – ведь он все пропускал через свое сердце. С каким же ужасом он должен был смотреть телевизор, наблюдая, как некогда великая промышленная держава превращается в свое жалкое подобие, как поколение героев постепенно сменяется поколением рвачей, приспособленцев и гламурной мерзости! И какой болью в нем отзывались те бесконечные ошибки, которые раз за разом совершали молодые экономисты, не знающие реальной жизни даже приблизительно.

Если огород не возделывать, он зарастает сорняком. Но самое дикое – когда его не только не возделывают, но и засаживают сорняком специально. За два десятилетия, прошедшие с момента распада Советского Союза, мы ухитрились растратить гигантский экспортный и научный потенциал и практически уничтожить кадровые школы, начиная со школы подготовки квалифицированных рабочих и заканчивая выдающимися научными школами. Незадолго до смерти Юрий Дмитриевич встречался с одним из своих знакомых, с которым они вместе работали еще в Военно-промышленной комиссии. Речь зашла о том, сколько времени могло бы уйти на то, чтобы поднять оборонные отрасли, если бы вдруг нашлось достаточно сил и средств. «Должно быть, лет двадцать?» – предположил товарищ Маслюкова. «Однако, ты дремучий оптимист, – грустно заметил Юрий Дмитриевич. – Я думаю – лет семьдесят».

Строго говоря, кадровая проблема для сегодняшней оборонки является главной, хотя упоминают о ней обычно в последнюю очередь. Но посмотрите – каков средний возраст работников на производстве? Рассказывают, что на одном из военных заводов трудится фрезеровщик высочайшего класса, недавно справивший столетний юбилей. Разумеется, он приходит на работу не каждый день, но факт в том, что без его мастерства до сих пор не могут обойтись. А где же та молодая смена, которая должна успеть перенять его опыт? Ее нет. И каков процент молодых специалистов в российской науке? Сейчас многие становятся кандидатами в таком возрасте, в котором прежде люди генералами становились. Мы экспортируем за границу мозги, а оттуда завозим мозолистые руки. О какой модернизации может идти речь?

Маслюков предвидел все проблемы, которые сейчас в полный рост встали перед нашей страной, – но что он мог противопоставить? Только каждодневную работу, каждодневное усилие. В фильме про барона Мюнхгаузена есть такой момент: «С 9 до 11 – подвиг». Попробуйте поставить себя на место человека, который видит, к чему приводят сегодняшние ошибки, и при этом вынужден ежедневно ходить на работу, пытаясь минимизировать потери от чужого непрофессионализма и поверхностных взглядов. Легко носить белые одежды – но трудно вспахать землю и остаться в белом. Маслюков всю жизнь был пахарем, а пахарь пашет для того, чтобы семена взошли. Всю жизнь он активно взрыхлял почву, продвигая свои идеи.

* * *

Некоторые взгляды Юрия Дмитриевича опередили свое время. В 1996 г. Маслюков, тогда депутат Государственной Думы, был избран председателем Комитета по экономической политике. Несмотря на то что значительная часть жизни и деятельности Маслюкова была связана с промышленностью, несколько лет работы в должности председателя Госплана СССР позволили ему приобрести прекрасный опыт и кругозор именно как экономисту – то есть дали возможность смотреть на вещи шире, чем этого требует проблематика промышленности и военно-промышленного комплекса в частности. Для многих слово «коммунист» однозначно характеризует человека как ортодокса, однако Маслюков был экономистом широчайших взглядов, очень современно мыслящим.

Именно Маслюков в конце 1990-х гг. выступал последовательным идеологом создания бюджета развития как одного из инструментов бюджета в целом. В то время уровень инвестиций в российскую экономику опасно снизился, и Юрий Дмитриевич постоянно находился в поиске инструментов, которые позволили бы увеличить инвестиционную составляющую. Тогда и был предложен механизм бюджета развития. По замыслу Маслюкова, в бюджете должен был выделяться блок защищенных статей, которые стимулируют инвестиционный спрос. А инструментом, обеспечивающим работу бюджета развития, должна была стать специальная организация – по мнению Юрия Дмитриевича, отнюдь не министерство, а скорее агентство или банк – именно этому варианту он впоследствии стал отдавать предпочтение. Естественно, такой банк должен находиться в собственности государства или, по крайней мере, государству должен принадлежать контрольный пакет.

Идея бюджета развития начала реализовываться после того, как Юрий Дмитриевич вошел в правительство Примакова. В феврале 1999 г. было подписано решение о создании Российского банка развития как одного из ключевых инструментов инвестиционной политики (сейчас он принадлежит госкорпорации «Внешэкономбанк»). А в 2007 г. был создан Инвестиционный фонд РФ, который фактически представляет собой тот же бюджет развития Маслюкова, только под иным названием.

* * *

Сейчас стало модно всем отказываться от коммунистических убеждений. Юрию Дмитриевичу это казалось двуличием. Много лет он был членом коммунистической партии – причем не карьерным партийцем, а блестяще образованным технократом и человеком бесспорно левых взглядов, абсолютно убежденным в том, что учитель, врач, инженер, ученый, военный, крестьянин и рабочий – это те, кто должен в первую очередь получать достойную зарплату, так как именно на их труде держится все на этом свете. Он прекрасно понимал, что нельзя распускать банкиров, что отдавать жирные куски олигархам – это преступление. Он видел всю пагубность заблуждения о всепобеждающей силе рынка в условиях коррумпированного государства.