Последний суд

– С Ифе всё сложно – это я уже понял. Раз сами боги спасли её от стража третьих врат, – продолжил он. – Но маа-херу Шани, пытавшаяся провести на Поля Иалу души, не заслужившие этого, тоже стоит покарать. Таков ведь закон.

Ровно на миг в зале повисла тишина. А затем Атсу быстро шагнул вперёд, загораживая собой сестру.

– Шани не место в небытии. Оно только для таких грешников, как ты.

Кейфл тоже подошёл к другу.

– Ты пытаешься очернить другую душу, лишь бы не получать кару одному, – вздёрнув бровь, он смерил Одайона высокомерным взглядом. – Это ли не доказательство греховности?

Ифе в ужасе смотрела на Одайона, не понимая, как он мог подставить Шани. Подставить душу, которая готова была проводить его в вечность без тревог и забот на Полях Иалу, которая встала между ним и карой Анубиса.

– Нет… Нет, Шани не заслуживает небытия! Это невозможно! – воскликнула она, становясь рядом с Кейфлом и Атсу, дополняя живой щит.

«Это подло. Он поступил подло». Взглянув на Шани, Ифе с удивлением поняла, что она была абсолютно спокойна.

– Атсу, не надо, – девушка положила ладонь на плечо брата.

– Всё будет хорошо. Я всё решу, – хмуро процедил вор.

Грустная, но мягкая ухмылка коснулась губ маа-херу.

– Ты не изменился, да? Хочешь защищать, не думая о последствиях для себя.

– Нет, я…

Шани обошла Атсу, чтобы приблизиться к Одайону. Когда вор попытался схватить её за руку, девушка ловко увернулась.

– Что ты делаешь? – прошептал мужчина.

– Принимаю то, что суждено, – спокойно ответила она. – Помнишь, ты скрывал от меня свой талант?

– О чём ты?

– О воровстве. Я не слепая, брат. Никогда не была слепой.

Атсу прикрыл глаза, сжав руки в кулаки.

– Ты знала…

– Конечно. Но ты беспокоился о моей праведности. А в конце концов, на Полях Иалу, я стала твоим отражением.

– Я не понимаю, – боль и раскаяние в глазах вора сложно было описать словами.

– Небытие – это то, куда должна попасть моя душа. Рано или поздно. Вот, что важно.

Ифе видела, что Атсу хотел возразить, но новая улыбка Шани остановила его. Маа-херу перевела взгляд на Анубиса, раскинув руки в стороны.

– Я готова, Князь Суда.

«Князь Суда… – какая-то часть сознания аментет была даже способна удивиться подобному обращению. – Лишь раз я слышала, чтобы так называли Карателя. Очень давно, на Полях, от одной из душ».

– Ты не боишься меня, – задумчиво произнёс Анубис.

– Нет. Вы неизбежны. Бояться неизбежного – глупо.

Ифе вспомнила, как проявлялся истинный грех – страхом перед Анубисом. Это доказывала реакция тела Одайона под его взглядом. Да и сама аментет испытывала это чувство в лавке Мив при первой встрече с ним. «Если Шани не боится… Грешна ли она?»

Должно быть, Анубис задавался тем же вопросом, ведь зелёное сияние ненадолго покинуло его глаза.

Прежде, чем он хоть что-то сказал, в зале раздался голос Кейфла.

– Мы здесь вовсе не за этим! – он раскрыл ладонь, на которой лежала прядь волос Ифе, и обратился к Анубису жёстким тоном, как равный. – Вы сказали, что для возвращения Ифе нужно, чтобы она коснулась этой пряди. Во избежание потерь и очередных поводов для ненависти друг к другу, не лучше ли будет привести план в исполнение немедленно?

– Ты предлагаешь мне закрыть глаза на грехи в царстве самого Осириса, хекау? – пугающе-спокойно уточнил Каратель.

– Я лишь предлагаю сделать то, зачем мы прибыли сюда.

Ифе смотрела на прядь своих волос с непониманием и тревогой. «Мне нужно лишь коснуться… И я оживу?..» Мысль о правосудии Анубиса, что должно было вот-вот свершиться, осталась где-то на задворках сознания. Девушка сделала неосознанный шаг вперёд, протягивая руку к своей жизни.

– А вот спешить не надо.

Голос Сета ударил почти так же болезненно, как кинжал, который он вонзил ей в тело. Опять лишал надежды.

Кейфл резко обернулся к грешному богу.

– Что ты хочешь выгадать на этот раз?

Сет по-прежнему оставался в тенях и ответил с абсолютным спокойствием.

– Вы же с моим племянником сами предположили, где может быть то, что мы ищем, – третья недостающая деталь.

Ифе сразу поняла, что речь шла о копье Анхура. Грешный бог скользнул внимательным взглядом по приговорённому разбойнику. «Верно… Не стоит ему ни о чём знать», – хоть по каким-то вопросам аментет ещё могла соглашаться с Сетом.

Бог махнул рукой в сторону Шани и Одайона. Их окутало алое сияние, и Атсу бросился в сторону сестры, но замер, не в силах пройти через возникший барьер.

– Ты что творишь?! – взревел вор.

– Нам нужно поговорить. Во всё и так замешано слишком много лишних ушей, – резко ответил Сет. – Они просто подождут за завесой, ничего не слыша.

– Хорошо. Так действительно будет лучше, – согласился Анубис.

– Но…

Вор осекся, принимая решение богов. «Мы будем говорить о возрождении. Но это не коснётся Шани», – поняла Ифе. Терзание Атсу было более чем логичным, однако после всего пережитого мысль о собственном возвращении в мир смертных куда больше занимала её разум.

Анубис внимательно посмотрел на Ифе.

– Мы действительно пришли, чтобы вернуть тебя к жизни.

– Почему? – прошептала она.

– Я бы сам хотел знать точный ответ. Но нити мироздания сплелись слишком туго.

Девушка непонимающе смотрела на бога.

– Видимо, ты – один из узелков, за который нужно потянуть, чтобы полотно вновь стало гладким.

– Да ответьте вы уже прямо хоть на один вопрос! – не выдержала она, срываясь на крик.

Ифе махнула в сторону Сета.

– Он убил меня! А теперь вы все вместе приходите сюда, говоря, что мне нужно просто коснуться волос, чтобы вернуться в мир смертных! И Сет внезапно требует не спешить с этим! – аментет прижала руки к груди, умоляюще глядя на Анубиса. – Мне просто нужна правда. Прямая, без божественных иносказаний!

Кейфл прочистил горло, чтобы начать говорить, но его опередил грешный бог. Тот, чей голос Ифе хотела слышать меньше всего.

– Ты действительно можешь вернуться в мир смертных, коснувшись пряди своих волос, – он ухмыльнулся одними губами. – Только вот кто тебя там защитит? От чудовищ и, что важнее, от того, кто ими управляет.