Последний тамплиер

Тесс не догадывалась, что на нее обращают внимание вовсе не потому, что ее аккуратное вязаное черное платьице со свободной юбкой, спадающей немного ниже колен, выглядит слишком дешевым, и не потому, что она не умеет скрыть неловкость, оказавшись в этом слишком модном обществе. Люди просто обращали на нее внимание и точка. Всегда и везде. Да и трудно их винить. Вначале внимание привлекали роскошные волосы, обрамлявшие лицо, и теплые зеленые глаза, в которых светился ум. Ладная фигура тридцатишестилетней женщины и спокойная плавная походка дополняли первое впечатление, а то обстоятельство, что Тесс совершенно не сознавала своего обаяния, лишь усиливало его. Беда в том, что она вечно влюблялась не в того, в кого надо бы. Она дошла до того, что даже вышла замуж за последнего из этой жалкой компании — ошибка, которую она недавно исправила.

Тесс прошла в главный зал, где голоса эхом отдавались от стен, так что в слитном гуле терялись отдельные слова. По-видимому, архитектора меньше всего волновали проблемы акустики. До нее донеслись обрывки камерной музыки, и Тесс нашла глазами струнный квартет — четырех женщин, устроившихся в углу и увлеченно игравших почти неслышную мелодию. Смущенно кивая улыбающимся ей из толпы лицам, она прошла мимо постоянной экспозиции живых цветов Лилы Веллас и мимо ниши, где изумительная терракотовая Мадонна с младенцем работы Андреа делла Роббиа, сияющая бело-голубой глазурью, кротко взирала на гостей. Впрочем, они были не одиноки — сегодня музей украшало множество изображений Иисуса Христа и Девы Марии.

Большая часть экспонатов была выставлена в стеклянных витринах, и с первого взгляда становилось ясно, что многие из них поистине бесценны. Они произвели впечатление даже на равнодушную к религии Тесс, и она, почти растроганная, скользнула мимо парадной лестницы в выставочный зал, чувствуя в сердце холодок предвкушения.

Здесь были выставлены алебастровые бургундские барельефы с алтарей, представляющие сцены из жития святого Мартина, десятки распятий, почти все из чистого золота с инкрустацией из драгоценных камней. Одно из них — крест двенадцатого века — состояло из ста с лишним фигур, вырезанных на моржовом бивне. Здесь были изящные мраморные статуэтки, резные деревянные дароносицы и раки — хотя и опустевшие, они являли собой превосходные образцы тонкого искусства средневековых мастеров. Великолепный бронзовый аналой, украшенный орлом, гордо высился под испанским пасхальным шандалом, изготовленным для апартаментов самого папы.

Переходя от витрины к витрине, Тесс невольно ощутила копившуюся в груди горечь. За все годы полевых работ она и мечтать не смела о находках такого уровня. Правда, то были хорошие, увлекательные годы и не совсем бесплодные. Работа дала ей возможность поездить по свету и познакомиться с разнообразными и интересными культурами. Несколько ее находок были выставлены в музеях мира, но ни одна из них не оказалась достойной, скажем, Саклеровского отдела египетского искусства или Рокфеллеровского отдела первобытного искусства. «Может быть… может, если бы я еще покопала…» Она тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Та жизнь не вернется, по крайней мере в обозримом будущем. Пора научиться наслаждаться волшебными отблесками прошлого издали, с пассивной позиции благодарного зрителя.

А зрелище в самом деле волшебное. Метрополитен-музей по праву может гордиться этой выставкой: ни один из присланных из Рима экспонатов прежде ни разу не выставлялся.

Хотя не все здесь блистало золотом и драгоценностями.

Экспонат в этой витрине выглядел вполне заурядно: какое-то механическое приспособление, размером со старую пишущую машинку, похожее на медный ящичек. На верхней крышке виднелось множество кнопок, а с боков торчали стержни и рычаги. Устройство казалось неуместным среди окружающей роскоши.

Тесс откинула волосы назад и склонилась ближе к витрине. Она собиралась открыть каталог, когда над ее размытым отражением в стекле выросло другое.

— Если ты все еще ищешь Святой Грааль, я тебя разочарую. Здесь его нет, — раздался голос за ее спиной.

И Тесс, хотя и не слышала его много лет, но узнала раньше, чем обернулась.

— Клив! — Она повернулась лицом к бывшему коллеге. — Тебя каким ветром сюда занесло? Отлично выглядишь!

Последнее вряд ли было правдой. Хотя ему едва ли исполнилось пятьдесят, Клив Эдмондсон выглядел совсем стариком.

— Спасибо. А ты как?

— Я в порядке, — кивнула она. — Как нынче жизнь у гробокопателей?

Эдмондсон продемонстрировал ей свои руки:

— Разорюсь на счетах за маникюр. А в остальном все как встарь. Буквально. — Он хихикнул. — Слышал, ты теперь в институте Манукяна?

— Угу.

— И как?

— О, замечательно, — ответила Тесс.

И опять соврала. Получить работу в престижном институте Манукяна было для нее большой удачей, но что касается самой работы, дело обстояло хуже. Однако такие вещи держат при себе, тем более в мире археологии, полном сплетников и завистников. Она поискала нейтральную тему для разговора.

— Знаешь, я скучаю по прежней работе с вами.

Он слегка улыбнулся, показывая, что не обманывается на ее счет.

— Не много потеряла. Мы так и не попали в газетные заголовки.

— Не о том речь, просто… — Она обвела глазами выставленные вокруг сокровища. — Вот хоть бы одно такое. Хоть одно. — Она вдруг понурилась, взглянула на него. — Ну почему мы ни разу не нашли ничего по-настоящему стоящего?

— Э, я еще не потерял надежды. Это ты променяла верблюдов на письменный стол, — уколол он. — Я уж не говорю о мухах, песке, жаре и кормежке, если это можно так назвать.

— О господи, кормежка! — Тесс рассмеялась. — Спасибо, что напомнил. Пожалуй, я уже легче переношу разлуку.

— Знаешь, никогда не поздно вернуться.

Тесс поморщилась. То же самое она частенько повторяла про себя.

— Вряд ли. Во всяком случае, пока не выйдет. Улыбка Эдмондсона стала слегка натянутой.

— Имей в виду, у нас для тебя всегда найдется лопата, — сказал он без особой надежды.

Оба неловко замолчали.

— Слушай, — добавил он, — в Египетском зале устроили бар, и бармен, похоже, сумеет смешать пристойный коктейль. Позволь тебя угостить.

— Ты иди, я к тебе позже присоединюсь, — сказала она. — Только дождусь Ким с мамой.

— Они здесь?

— Угу.

Клив всплеснул руками.

— Ого! Три поколения семейства Чайкин — на это стоит посмотреть.

— Тебя честно предупредили.

— Буду иметь в виду, — уже на ходу кивнул он. — Позже найду тебя. Смотри, не бросай меня.

У входа даже воздух был наэлектризован. Оператор перебегал с места на место, отыскивая лучшую точку съемки, скороговорка комментаторши тонула в аплодисментах и выкриках зевак. Шум усилился, когда невысокий коренастый мужчина в коричневой форме охранника покинул свой пост у дверей и заторопился навстречу всадникам.

Оператор издали уловил, что что-то пошло не так. Целеустремленная походка охранника и его красноречивые жесты выдавали недовольство.

Оказавшись перед всадниками, охранник вскинул руку, преграждая им дорогу. Рыцари натянули поводья. Лошади фыркали и били копытами, всем своим видом показывая, как неудобно им останавливаться на ступенях.

Кажется, начинается спор. Односторонний, отметил оператор, потому что всадники словно не замечали вставшего у них на пути охранника.

И тут один из них перешел к действиям.