Последний тоннель

Вразвалочку к ним подошла толстая тетка.

– Александра Ивановна!
– окликнула она докторшу так громко, что, наверное, на всей станции было слышно.
– У меня новая шишка выскочила! Будьте добры, посмотрите!

Доктор Саша терпеливо начала объяснять, что спешит, но когда будет возвращаться, часа через три-четыре или чуть позже, то обязательно зайдет к ней и посмотрит.

Веник подумал, что "часа через три-четыре или чуть позже", когда отключат свет и хлынет водичка, то этой тетке будет уже не до шишки и не до белокурой докторши.

Ему не терпелось убраться со станции, но пока приходилось топтаться на месте и от нечего делать рассматривать станцию.

Как и верхняя "Киевская" эта выглядела величественно. Края полукруглых проходов между пилонами когда-то были украшены позолотой, но сейчас она большей частью осыпалась и уцелела лишь в отдельных местах. Между проходами, на поверхности пилона в такой же золотой рамке пятиугольной формы находились картины. Однако Веник лишь в отдалении заметил только одно целое панно. На нем виднелись какие-то люди с красным флагом. Остальные картины давно осыпались и пропали.

В противоположном конце станции, виднелась кучка людей. Там кто-то плакал и лежали на полу закрытые тканью трупы.

"- Это, те, которых постреляли дезертиры", - понял Веник.

– Идем, - послышалась команда Виктора Ивановича.

Веник с готовностью двинулся за докторами, направляющимся в один из проходов, ведущих как раз на платформу, по которой он в свое время шел по этой станции.

– Эй-эй! Стой!
– послышалось рядом.

Один из мужиков разговаривавших с докторами, и уже собравшийся было уходить, обернулся и снова спешил к ним. Веник, с неприятным чувством заметил, что тот смотрит именно на него.

– Постой, друг! Как тебя зовут?
– задержал его лупоглазый, щуплый мужик в рваной матерчатой куртке и высоких сапогах.

– Эээ...
– оторопел парень, сразу же вспомнив о листовке, на которой было написано о его розыске.
– Васей меня зовут.

Мужик замер, словно на стену налетел.

– Да нет, - пробормотал он, обращаясь к Виктору Ивановичу.
– Где-то я его точно видел. И звали его как-то по другому... Велиарий что ли...

– Да нет, Вася я, - из последних сил стараясь держаться уверенно, проговорил Веник, который почувствовал, что его начинает бить крупная дрожь.

Он не видел лиц своих спутников, но словно кожей чувствовал, что они смотрят на него.

– Вообще-то я его давно знаю, - уверенно улыбнулся мужику Виктор Иванович.
– Наш он. Жил на "Смоленской", потом его на "Библиотеку" перевели. Теперь к нам назад собираются переводить.

Лупоглазый задумчиво потер рукой затылок.

– Где-то я его видел. Это точно.

– И я видел, - подал голос один из мужиков рядом.

– Ну, так в чем вопрос, - снова уверенно и снисходительно усмехнулся доктор.
– Ты, Альберт Николаевич, подумай, вспомни. А как мы назад пойдем, то расскажешь. Мне и самому интересно, где ты нашего Васю мог видеть.

Все также уверенно он развернулся и направился на платформу. Веник, с трудом переставляя одеревеневшими ногами, последовал за ним. Выход из тоннеля охранялся четверыми вооруженными мужиками в красных повязках с буквами КВ. Веник отметил, что пост расположился таким образом, словно охраняя не станцию, а вход в тоннель от местных жителей.

– Виктор Иванович!

– громкой сказал один из мужиков, по видимости главный на посту.
– Ну вот скажи мне, куда ты собрался-то? У нас тут слышал, что было?..

– Погоди, Федотыч, - улыбнувшись, доктор взял мужика за руку, отвел в сторону и начал что-то тихо говорить.

Через минуту командир кивнул.

– Делай, как надо, но я тебя предупредил. Потом не говори...

– Ты лучше скажи, что про "Краснопресню" слышно?
– спросил Виктор Иванович.

– Да ничего! Тихо, как в склепе! Сам знаешь, что там было.

Веник и его спутники миновали пост и вошли в тоннель, включив фонарики.

Оказавшись в тоннеле, Веник испытал противоречивые чувства. С одной стороны, ему хотелось петь от радости, что все прошло как надо. Кто знает, думал он, возможно из-за этих дезертиров, будь я с одной докторисой и ее ухажерами, нас возможно никуда и не пустили бы, без Виктора Ивановича!

Но с другой стороны, душу, словно червяк точила мысль, что придется давать объяснения спутникам. Объяснять, почему он назвался Васей на "Киевской".

Он ожидал, что на него сразу же насядут с расспросами, однако их маленький отряд уходил от станции все дальше, а никто и не делал попытки с ним заговорить. Более того, спутники молчали, словно погрузившись в свои мысли.

"- Урод долбаный!
– мысленно ругнулся Веник по адресу лупоглазого мужичка.
– Вот вылез же, как глист из задницы! Если бы не влез со своими вопросами, то шел бы я сейчас и радовался, а тут думай, что эти доктора надумают!"

Станция "Краснопресненская" встретила их темнотой и тишиной. Не было и намека на присутствие людей рядом. Подойдя к перрону, они остановились. Виктор Иванович что-то тихо сказал парням. Они, подхватив автоматы, легко запрыгнули на перрон и исчезли в ближайшем же проходе между пилонами.

Веник ожидал, что уж сейчас-то доктора насядут с расспросами, но те молчали, словно ничего и не было. Они просто стояли и молчали.

Прошло минут десять, прежде чем вернулись парни.

– Все вроде чисто, - доложил Артем.

– Все осмотрел?

– Все. Никаких следов.

Все вместе они выбрались на платформу. Веник думал, что они быстро пойдут дальше, но доктора зачем-то направились в центральный зал станции.

Выйдя туда, Веник машинально посмотрел в сторону эскалаторов. Увиденное сильно удивило. У подножия застывших лестниц и почти по всему залу были рассыпаны бетонные осколки разных размеров. По всему выходило, что вылетели они из наклонного тоннеля с эскалаторами, ведущего на поверхность. Выглядели эти обломки так, словно все это случилось совсем недавно.

"- Интересно, а куда все тут делись?
– не мог не подумать парень.
– С крутыми ребятами, сторожившими выход наверх, все ясно. Эти вовремя смылись. А вот куда делись местные бродяги? Их же наверху никто не ждет".

Тем временем доктор повел их дальше. Они миновали лестницы, ведущие на соседнюю станцию, и направились в тот же тоннель, через который в прошлый раз путешествовал Веник. Для этого им пришлось пройти по внутренностям метропоезда.

Далее их путь пролегал также в молчании.