Последний тур. История пятая. Будда всё подтвердит

Людмила во всех подробностях рассказала Куприянову о поручении Анатолия Богдановича и о содержимом письма.

– Я думаю, Людочка, - резюмировал после рассказа Загурской Василий, - здесь у тебя особых проблем не будет. Завтра копнёшь этот «Югпромбанк», и полезут там тараканы из всех щелей. Если конечно, в этом письме правда.

– Кажется мне, Вася, - возразила Загурская, - это письмо написано совсем не для того, чтобы накрыть руководство банка.

– А для чего тогда?

– Пока не знаю. Но чую, что есть там совсем другая причина. Двойное дно.

За рассуждениями время в дороге пролетело незаметно. Вечером за ужином о работе больше не говорили. Равно как и утром за завтраком.

Утром Василий довёз Загурскую до работы, высадил около следственного управления и уже через полчаса открыл дверь своего кабинета. Он немного приоткрыл окно, освежив атмосферу рабочего помещения. Зима в этом году выдалась суровая, и начало весны продолжило эту традицию. Энергетики поддавали жару. На батарее можно было жарить яичницу. Не успел Василий Иванович повесить пуховик в шифоньер, как раздался стук в дверь.

– Войдите, - громко сказал Куприянов.

Дверь распахнулась и в кабинет вошла молодая женщина лет тридцати. Ростом выше среднего, длинные густые волосы собраны в тугой хвостик на затылке. Гостья была в форме капитана полиции. «Чур меня, чур, - подумал Василий». Молодая женщина показалась Василию удивительно похожей на некогда любимую им Любу Пожарскую. Куприянов даже побледнел от неожиданности.

– Василий Иванович? – спросила капитан.

– Да, - с придыханием ответил подполковник.

– Капитан полиции Котрич, - официальным тоном заговорила женщина. – Представляюсь по случаю назначения на должность оперуполномоченного отдела по…

– Понятно! – перебил Котрич Куприянов. – Я уже всё понял. Как зовут?

– Екатерина.

– Катя, вы случайно не… - Василий было хотел спросить про родство Котрич с Пожарской, но вовремя утихомирил свою буйную фантазию. – Значит, можно вас называть Катя?

– Можно и так, - ответила Екатерина, не совсем понимая ход мыслей нового начальника.

– Знаешь, Катя, я в этих стенах, - при этих словах Куприянов сделал круг пальцем над головой, - уже больше тридцати лет. Но не припомню, чтобы в убойном отделе операми служили женщины.

– А чем мы отличаемся от мужчин? – недовольно спросила Котрич.

«Чёрт! Она и злится так же как Люба», - поймал себя на мысли Куприянов, но вслух ответил:

– Капитан Котрич, вы и сами прекрасно знаете, чем отличаетесь от мужчины.

Екатерина опустила голову и исподлобья смотрела на нового начальника. Куприянов понял, что грубовато обошёлся с женщиной. Но он действительно был немного обескуражен её появлением и ещё больше её сходством с Пожарской. По убеждению Василия Ивановича должность опера слишком опасна для женского пола. Он теперь будет чувствовать гораздо большую ответственность, чем за Бабикова и остальных подчинённых.

– Я не хотел вас обидеть, Катя, - извинился Василий. – Честно, я не ожидал, что вместо Фисенко придёте вы. Простите меня. Я человек из старого мира и вот так не толерантно устроен.

Котрич продолжала молчать. Взгляд её оставался суровым. Из этого Василий Иванович сделал вывод, что дамочка с характером. Но ничего, кому-кому, а Куприянову к подобному не привыкать.

– Хорошо, - продолжил подполковник, так и не дождавшись ответа Екатерины, - давайте обозначим правила игры. Готовы?

Опять тишина.

– О! – протянул Куприянов. – А с вами непросто. Присядьте, Катя, - он указал на стул рядом с его столом.

Котрич выполнила указание. Она отодвинула стул и села на самый его край. «Ага!
–  оценил как опытный психолог действие нового сотрудника Василий. – Села на край. Готова к неожиданностям. Не доверяет мне. В нашей работе это хорошо». Подполковник сел напротив.

– Итак!
–  начал Куприянов. – Я не буду говорить глупости по поводу того, что у нас все равны. Это чушь! Даже самый хилый преступник, мужчина, конечно, всё равно сильнее и проворнее вас. По той простой причине, что он мужчина. Думаю, с этим вы спорить не будете.

– Не буду, - буркнула Катя.

– Вот и хорошо. Какой из этого напрашивается вывод?

– Буду сидеть на бумагах, - продолжая хмурить брови, ответила Котрич.

– Не совсем так, - поправил Василий. – Будете заниматься аналитической деятельностью.

– А если потребуются мои специфические особенности?

– Что значит «если»? Они потребуются. Они обязательно потребуются, - Куприянов широко улыбнулся. – У вас хорошие специфические особенности. Но это исключение из правил. Вам, Катя, всё понятно?

– Да, - сухо ответила Котрич.

Василий не хотел, чтобы разговор с новенькой заканчивался на худой ноте. Он решил пустить в ход своё мужское обаяние, но в эту минуту раздался стук в дверь и в кабинет заглянул Костя Бабиков. Костя увидел сидящую напротив шефа Катю, сердитую, напряжённую, с недовольным взглядом.

– Извините, - тихо сказал Костя. – Я бы зашёл в другое время, да тут просили передать вам личное дело капитана Котрич.

Бабиков подошёл к столу и положил перед Куприяновым папку с завязанными в тугой бантик верёвочками.

– Хорошо, что ты сам зашёл, Костя, - отодвинув папку, сказал Василий Иванович. – Я хотел тебе звонить. Познакомься – Екатерина Котрич. Наш новый опер. Мы ещё не успели хорошо познакомиться. Возьми над ней шефство. Введи в курс дела.

– Здравствуйте, - Бабиков протянул руку Екатерине. – Костя Бабиков. Старший оперуполномоченный.

Катя приподнялась со стула и протянула руку Бабикову.

– Екатерина, - сказала она. – Можно Катя и лучше на «ты».

– Василий Иванович, я заберу Катю? – спросил Бабиков.

– Шустрый ты больно, Костя! Погоди, присядь.

Куприянов уступил Бабикову стул, а сам пересел на своё рабочее место. Василий открыл принесённую Бабиковым папку и начал читать личное дело капитана полиции Котрич Екатерины Владимировны. Подчинённые терпеливо ждали. Всё это происходило в полной тишине. Прошло около пяти минут. Василий закрыл папку, аккуратно завязал верёвочки и, положив ладонь поверх личного дела, сказал:

– Это очень хорошо, Екатерина Владимировна, что у вас ещё и финансовое образование. Очень кстати. Прямо сейчас мы и задействуем ваши навыки.