Последний удар сердца

Проехав после очередной деревушки километров пять, женщина сбавила скорость. Неподалеку от дороги прямо посреди огромного поля маячила роща. Катя свернула к ней. Илья продолжал ехать следом.

У рощицы стоял черный внедорожник с затонированными стеклами. Дверцы машины были приоткрыты, словно те, кто ждал встречи, давно были наготове и планировали выйти сразу же по прибытии Шпаликовой. Едва ее легковушка подъехала к месту назначения, из внедорожника показались Голубинский и Сахно. Именно с ними она и должна была встретиться. Их водитель оставался за рулем, а парочка крепких охранников остановилась вблизи.

Стороны обменялись приветствиями. Взгляды компаньонов сразу же скользнули по мотоциклисту, сопровождавшему женщину. То, что это ее охранник, они сообразили быстро. Но вот не так быстро до них дошло, кто именно этот мужчина. Лишь когда Прудников поднял забрало шлема, Голубь и Сохатый чуть не вскрикнули от неожиданности. Они с трудом совладали с собой, чтобы не выдать испытываемое ими изумление. Им-то хорошо была известна личность Прудникова и по фотографиям, и по отдельным видеозаписям. Встреть они Илью при других обстоятельствах, сразу бы отдали своим псам команду «фас!». Но сейчас делать это было просто безрассудно, так как любые разборки с биатлонистом могли накликать гнев со стороны Шпаликовой. Какими бы тузами компаньоны себя ни мнили, нынче без помощи этой женщины они со своими делами не справились бы. Ссориться с той, кто в состоянии возобновить поставки наркоты на зоны, они не желали. Телохранитель ничего не заподозрил. Он-то и видел этих мужиков впервые. Илья даже на секунду не мог представить, что перед ним те самые заказчики, личности которых ему так и остались неизвестными.

— Мы бы хотели переговорить с глазу на глаз, — нерезко, но все же настойчиво заявил Антон Никодимович.

— Вы стесняетесь моего охранника? — без обиняков уточнила Катя и, не дожидаясь ответа, сказала: — Так не стесняйтесь! В секреты наши он вникать не будет. А вот за моей безопасностью проследит. Мало ли что вы могли здесь удумать. Вдруг убить меня решили. В любом случае не советую вам этого делать. Иначе все закончится очень плачевно, причем в первую очередь для вас. Надеюсь, я доходчиво объяснила ситуацию?

Компаньоны переглянулись. Женщина явно наглела, но наезжать на нее смысла не имело. Оставалось лишь принять все так, как есть.

— Да мы даже и помыслить такое не могли! — воскликнул Голубинский, силясь выглядеть убедительно.

— Мы понимаем важность вашего положения в цепи организации поставок товара в Россию, — добавил Сахно, изображая респектабельного бизнесмена, старательно избегавшего блатной фени в словах.

— Вкуриваете, что жмуром я для вас без понту, а то голдовая маза враз накрывается? — Шпаликова неожиданно перешла на воровской жаргон, чем немало изумила переговорщиков.

— Да на кой нам такой балабас, жужу! — наконец нашелся Сохатый. Словно авторитетную воровку, он заверил собеседницу, что им такие проблемы не нужны.

— Если это на самом деле так, то означает ли это, что вы готовы пойти на кое-какие уступки? — женщина решила не сбавлять оборотов.

— О каких уступках вы говорите? — уточнил Голубинский, понимая, что переговорщица хитрит.

— Возможно, я неправильно выразилась, — потупила глазки Катя. — Я имела в виду увеличение моей доли от прибыли. Я осталась без любимого брата. Было бы неплохо приплюсовать его долю к моей. Мне кажется, так будет очень даже честно.

Сохатого так и подмывало выдать пару-тройку тюремных истин о чести. Однако он сдержался. Удержался и от фразы: «Креститься надо, если кажется». Внешне же он оставался образцом любезности, чего нельзя было сказать о его компаньоне. Голубь уже собирался раскрыть рот и сгоряча выпалить: «А мордашка не треснет, детка?» Однако Мотя чувствовал, что импульсивность Никодимовича может перечеркнуть переговоры или пустить их в совершенно непродуктивное русло. Поэтому он решил не дать тому наломать дров и заговорил с дамой первым:

— Можно ли поинтересоваться, с чем связана ваша просьба о повышении доли? У вас, должно быть, имеются аргументы на этот счет?

Сахно был бесподобен в своих высказываниях. Компаньон аж рот раскрыл, слушая щебетания напарника. Правда, Шпаликова вскоре этот щебет оборвала.

— Во-первых, это не просьба, а требование справедливости. Не только для меня, но и для моего покойного брата, — твердо промолвила она. — А во-вторых, аргументы у меня железные — я или с вами, или с другими партнерами. Яснее ясного.

— Яснее ясного, — повторил за ней Сохатый и посмотрел на Голубя. Тот едва держал себя в руках. От безрассудных действий его останавливала лишь неуемная жажда денег.

— У нас есть гарантии, что поставки немедленно возобновятся? — спросил наконец он.

— Гарантий на это у вас нет, — продолжала гнуть свою линию женщина. — Но у вас есть мое слово, что поставки возобновятся в ближайшие дни, а в недалеком будущем станут регулярными.

Илья внимательно следил за разворачивающейся на его глазах сценкой. Периодически посматривал на громил, сопровождавших переговорщиков. В смысл переговоров особо не вникал, хотя по общему тону понимал, что хозяйка в них на высоте. Ему нужно было лишь прикрывать тылы. В случае чего не позволить той стороне сделать резких движений. И хоть переговоры, на его взгляд, шли успешно, он все равно прикидывал, что будет делать, если обстановка сменится. Первым пулю в лоб должен был получить генерал, затем его компаньон. После чего из автомата «узи» будут застрелены их сопровождающие. Действо должно закончиться в считаные секунды. Однако чем дольше длились переговоры, тем больше становилось понятным, что на крайние меры идти не придется.

— Ну что же? Мы согласны сотрудничать с вами, — Антон Никодимович нацепил на свою физиономию дежурную улыбку. — Девушка вы стойкая и хваткая. В нашем деле такие качества не будут лишними.

— Такие качества не будут лишними в любом деле, — добивала Катя.

— Вы правы, — не стал возражать Голубинский. — Положенную вам двойную долю вы будете получать в сроки, которые сами назначите. Мы готовы пойти вам навстречу даже в этом. Взамен просим лишь одного — не подводите нас с поставками.

Переговоры подошли к концу. Стороны обменялись любезностями. Шпаликова села в свою машину. Маневрируя едва ли не впритык к внедорожнику компаньонов, она плавно развернулась и укатила прочь. Прудников помедлил буквально полминуты и последовал за хозяйкой. Его провожали ледяными взглядами.

Когда биатлонист скрылся за облаком дорожной пыли, Голубь обратился к подельнику:

— Она, конечно, охреневшая чика, но надо бы ей позвонить. Шепнуть насчет охранничка. Это ведь он? Ты тоже его признал?

— Да он это, он. Даже и сомневаться не стоит, — подтвердил Сохатый, но вместе с тем резко возразил против звонка Шпаликовой: — А вот ей ничего сообщать не надо. Этим лишним трескотаньем делу не поможешь. Давай поступим иначе. Есть тут у меня кое-какое соображение.

Генерал с готовностью принялся выслушивать идею компаньона.

37

Как Илья не заметил на мотоцикле мини-камеру и маячок, сказать трудно. Наталья сидела в избе за столом у открытого окна. Дышала свежим воздухом и смотрела на экран ноутбука. На нем была видна вся дорога, которую проехал Прудников — от деревни до дома Шпаликовой, от дома Шпаликовой до рощи, где велись переговоры… Через наушники она смогла еще и кое-что расслышать. А все потому, что Обухова накануне хорошо постаралась. Она понимала, что ее любимый так просто не сдастся и отправится в поисках новых приключений и возможности заработать. Глухой ночью, когда ливень успел закончиться, а Илья крепко спал, она вышла во двор. Но не просто по нужде, а прихватила с собой пару вещиц из числа тех, что вручил ей Юра Покровский перед прощанием. Немного повозившись, она закрепила на мотоцикле мини-камеру и маячок.