Последний уик-энд

— Попытайтесь, мадам, — сказал Нортон. Он вынул из кармана пиджака кожаный бумажник, в котором лежали фотографии. Сперва он протянул хозяйке фотографию Клер Коул. Снимок был сделан летом. Улыбающаяся Клер в офицерской форме стояла перед общежитием для медсестер.

— Нет, — в ту же секунду сказала хозяйка. — Я не сдаю комнаты женщинам на военной службе.

— Почему?

— Женщинам нечего делать в армии. Только флиртуют с мужчинами. Нет, я не сдаю женщинам-военным.

— Эта девушка была медсестрой, — сказал Нортон.

— Все равно, я не сдавала ей комнату.

— Посмотрите на ее лицо. Она могла быть в штатском, не обращайте внимание на форму. Вы когда-нибудь видели ее раньше?

Хозяйка внимательно изучила фотографию.

— Нет, никогда.

— Она могла снять комнату с мужчиной, и, вероятно, они зарегистрировались как муж с женой. Вы узнаете кого-нибудь из этих людей?

Он протянул ей фотографии Джоунса, Шефера и Дэниелса.

— Моряки? — сказала хозяйка. — Ни за что!

— Вы не сдаете мужчинам на военной службе тоже? — спросил Нортон.

— Солдатам — да. Но только не матросам. Не этим пьяницам. У меня никогда не было матроса в доме, и никогда не будет.

— Как я уже сказал, они могли быть в штатском. Не посмотрите на их лица еще раз?

Хозяйка посмотрела на фотографии, тщательно изучая каждую.

— Нет, я никогда не видела никого из этих людей. Ни девушки, ни мужчин. А что, они сделали что-нибудь?

— Спасибо, мадам, — сказал Нортон. — Извиняемся за беспокойство.

— Они сделали что-нибудь? — еще раз спросила хозяйка.

Нортон был уже на крыльце. Диксон обернулся и помахал рукой.

— Пока! — весело попрощался он.

Они вместе пошли к воротам. Нортон молчал.

— Вот ведь стерва, — сказал Диксон.

— Не особенная.

— Я хочу сказать…

— Потому что она очень разборчиво относится к тем, кто живет под ее крышей? Это ее право. Мне самому моряки не очень нравятся.

— Ну… — сказал Диксон.

— Все это пустая трата времени. Куда, черт возьми, задевался этот проклятый список? — Нортон залез в карман и вынул список, отпечатанный на форменном бланке ФБР. Он пробежал глазами листок, нашел один из адресов и вычеркнул его. — Еще один. Осталось семь. Ты в состоянии или сперва кофе выпьем?

— Я бы не отказался от кофе, — сказал Диксон.

— Вот, начинаешь понимать, — ответил Нортон улыбаясь.

— Почему ты считаешь, что это трата времени, Фред?

— Потому что это и есть пустая трата времени.

— Но почему?

— Потому что я думаю, вряд ли их кто-то запомнил. Кроме того, все получится само собой. Мы в это время уже будем в Вашингтоне.

— Как так?

— Посмотри на это вот с какой стороны, Мэт. Где-то на корабле убийца. Мы считаем, что это один из этих трех, или, по крайней мере, на одного из этих трех указывают косвенные доказательства, даже такие хилые. На основе того, что у нас есть, мы не можем вынести заключения, но наш убиица не знает этого. Если только он не сверхсообразительный.

— А может быть, он такой и есть?

— Сверхсообразительный убийца не убивает на своем собственном заднем дворе. Я полагаю, наш голубок не особенно умен.

— Ну и что?

— Итак, он не очень умен. Он прослужил на флоте уже некоторое время и до смерти боится начальства. Он убил офицера, этот офицер женщина, и он знает, что под ним земля горит. На корабле большой шум, и на базе, и на всем флоте. Он — причина всего этого переполоха. Он начинает немного потеть.

— Ладно. Допустим.

— Старший на рейде направляет следователя, наш убийца начинает потеть чуть больше. Затем капитан назначает комиссию по расследованию — пот с него уже градом льется.

— Это уже похоже на рекламу мыла.

— Нет, сейчас наш парень напуган. Петля затягивается. А потом появляемся мы. Федеральное бюро расследований, — Нортон объявил это с гордостью. — Секретные агенты ФБР, угроза всем преступникам, возмездие злу. Итак, мы появляемся на корабле, бац! — всем запрещено сходить на берег, бац! — вся команда знает, мы снимаем отпечатки пальцев в радиолокационной рубке, бац! — мы начинаем задавать вопросы, и самыми трудными они оказываются для троих: Дэниелса, Шефера и Джоунса. Если наш убийца среди них — а я уверен в этом, — он начинает немного нервничать. В конце концов, как долго он сумеет продержаться против всемогущего ФБР?

— Я не понял, к чему ты клонишь, Фред?

— Я клоню вот к чему. У нас нет ничего, чтобы доказать чью-либо вину. Только наш убийца, я надеюсь, не знает этого. Он видит лишь бурную деятельность: секретные агенты ходят взад-вперед по кораблю, спокойные, неразговорчивые, но только не когда задают вопросы. Этот парень не профессионал, Мэт. Мы спрашиваем об Уилмингтоне. Он знает, что мы знаем о прогулке в Уилмингтон. И тут он начинает спрашивать себя, знаем ли мы, почему была убита медсестра? На самом деле мы не знаем — но он-то не догадывается об этом. Вскрытие показало, она не была беременна. Хорошо, может быть, это была только ссора любовников, но что-то вынудило его совершить убийство. Он задушил сестру, а сейчас мы расспрашиваем об Уилмингтоне. А как мы разузнали об Уилмингтоне? Кто-нибудь из подружек погибшей девушки? Если да, то что еще Клер Коул рассказала? Известно ли его имя? Насколько туго затянулась петля? Мы просто играем с ним в кошки-мышки? Каково наказание за убийство? Все это начинает грызть его. Короче, Мэт. Он напуган до полусмерти. Когда он расколется — лишь дело времени.

— Расколется! Ты думаешь, он прибежит к нам каяться?

— Может быть. Или совершит что-то, что укажет на него.

— Например?

— Откуда мне знать? Может быть, попытается разыскать некоторых сестер, которые знали погибшую девушку. Это даст нам хоть что-нибудь. Может быть, он попытается бежать. Кто знает? Но так или иначе, он расколется. Все, что нам нужно делать, — это ждать.

— Я не уверен, — сказал Диксон.