Последний завет

Над столиком повисла неловкая пауза…

— Послушайте, Ури… Я знаю, как вам тяжело… Но давайте попытаемся все же разобраться в причинах того, что с вами произошло.

— А вам-то что за резон, извините за грубость?

— Мое правительство не хочет, чтобы весь мирный процесс на Ближнем Востоке пошел коту под хвост из-за двух убийств. Как видите, резон прямой.

— Мой отец был бы на седьмом небе от счастья, если бы мирный процесс на Ближнем Востоке пошел, как вы выражаетесь, коту под хвост. Он называл его не иначе как «предательский процесс».

— Да, я наслышана. Но думаю, он не был бы на седьмом небе от счастья, если бы узнал о том, что его жена погибла вскоре после него и что теперь опасность угрожает его сыну. Ссоры ссорами, а кровные узы никто не отменял.

— Вы всерьез беспокоитесь из-за опасности, которая мне угрожает?

— Это вам нужно беспокоиться, Ури, не мне.

— Я-то спокоен, как скала. Мне плевать. Я лишь хочу отыскать людей, которые уничтожили мою семью.

— Так расскажите для начала, что вам известно.

Она вновь отправилась на Западный Берег реки Иордан, только теперь ее провожатым был человек, который называл эту землю не иначе как Иудеей и Самарией. Ури Гутман — совсем как сержант Ли — играл роль краеведа и поминутно обращал ее внимание на пейзажи, проносившиеся за окнами машины. При этом Ури обильно цитировал Ветхий Завет. И, надо сказать, всегда к месту. Буквально.

— Дальше по дороге стоит Хеврон, где похоронены три патриарха — Авраам, Исаак и Иаков. И матриархи, к слову, тоже. Сарра, жена Авраама, Ревекка, жена Исаака, и Лея, вторая жена Иакова.

— Я знаю Библию, Ури. Мы в школе проходили.

— Вы христианка, не так ли? Католичка?

— Скажем так, христианство окружало меня с детства.

— А сейчас? У евреев вера — это навсегда. Либо ты иудей, либо нет. Третьего не дано.

— Да, я слышала об этом, — рассеянно глядя в окно, проговорила Мэгги.

— Здесь и христианских достопримечательностей немало. Не забывайте: мы на Святой земле.

— На вечной и неделимой…

— Вы цитируете моего отца.

— И не только его.

Импровизированная экскурсия была прервана лишь однажды, когда Ури включил радио, чтобы послушать новости. А они были неутешительны. Боевики движения «Хезболла» [11] обстреляли север Израиля из ракетных установок с территории Ливана, нарушив долго соблюдаемое — ими же — перемирие. И теперь на Якова Ярива со всех сторон посыпались требования ответить на этот акт насилия решительно и адекватно. Нельзя покорно сносить выходки террористов и бандитов! «В конце концов, ведь ты не с ними ведешь мирные переговоры…»

11

«Хезболла» — «Партия Бога» (выражение взято из Корана (5:56): «Ведь партия Аллаха — они победят») — ливанское шиитское движение, выступающее за создание в Ливане исламского государства по образцу Ирана. Пользуется финансовой и военной поддержкой Ирана и Сирии.

Мэгги еще утром была в курсе дела и даже обсудила происшедшее с Дэвисом. Оба прекрасно знали, что «Хезболла» ничего не делает без поддержки Ирана. И раз они выпустили свои ракеты, стало быть, Тегерану нужна война в этом регионе.

Они объехали вокруг Рамаллы, потом поднялись на примыкавший к городу холм, на котором располагалось израильское поселение Псагот. Это была настоящая крепость. Казалось, если приглядеться — различишь на стенах ряды суровых лучников. Во Франции и в Англии несколько веков назад все было очень похоже, только замки строились не из «иерусалимского камня».

Наконец они добрались по петляющей дороге до блокпоста у въезда в Псагот. Ури затормозил перед охранником, который быстро понял, что перед ним «еврейский транспорт», и дал Ури знак проезжать дальше. Охранник, средних лет мужчина в мешковатых джинсах и засаленной футболке под бронежилетом, прижимал к груди американскую винтовку М-16, приклад которой был обмотан черной изолентой. Смотрелось все это почти «по-домашнему», но оттого не менее зловеще…

За воротами поселения Мэгги выбралась из машины, чтобы размять затекшие ноги, и внимательно осмотрелась. Деревенька и вправду напоминала благополучный пригород Нью-Йорка — все те же аккуратные домики с красными крышами и ухоженными зелеными газонами; вдали виднелась баскетбольная площадка, по которой носились длинноногие школьницы. Правда, они были не в обтягивающих джинсах или коротких шортах, а в юбках ниже колен.

Мэгги сообразила, что с холма должен открываться отличный вид на палестинский город, но внезапно обнаружила, что не может его увидеть — Рамаллу закрывала толстенная бетонированная стена, тянувшаяся вдоль Псагота.

Ури перехватил ее взгляд.

— Смотрится ужасно, не правда ли?

— Пожалуй…

— Стену пришлось возвести несколько лет назад, чтобы из Рамаллы деревню не могли обстреливать снайперы. А до того они резвились совершенно беспрепятственно.

— И что, стена спасает?

— Спросите вон тех девчонок, которые носятся с мячом.

Приглядевшись, Мэгги сделала небольшую поправку — если Псагот и походил на нью-йоркское предместье, то далеко не на самое фешенебельное. Зелень здесь не росла сама по себе: к каждому чахлому кустику змеился поливочный шланг. Частные дома вблизи не производили впечатления, как и административное здание, к которому сейчас вел ее Ури. Мэгги удивил дух запустения, царивший в вестибюле.

— Все на демонстрациях в Иерусалиме или в «Живом кольце», — пояснил Ури.

Наконец они дождались секретаршу, у которой, едва она завидела молодого Гутмана, на глазах показались слезы. Известие о трагической гибели Рахель Гутман уже передали утром по радио. Она без слов повела их к кабинету своего босса, который, как пояснил Ури, был не только главой Псагота, но и руководил администрацией всех израильских поселений на Западном Берегу реки Иордан.

Едва они переступили порог кабинета, как Акива Шапиро вскочил из-за стола и бросился приветствовать Ури. Он был настоящий здоровяк — почти двухметрового роста и с окладистой бородой. Больше всего он напоминал канадского дровосека. Шапиро пожал Ури руку, а другую положил ему на плечо и что-то негромко проговорил. Очевидно, это были слова соболезнования…

— ХаМаком и'нахем оша б'сох ш'ар авелей Сион в'Йерушалаим…

Глаза его при этом были закрыты.

— Акива, это Мэгги Костелло, наш друг. Она из Ирландии, но здесь представляет сторону американских посредников при переговорах. Она помогает мне.

Мэгги протянула было Шапиро руку, но тот уже шел обратно к своему столу. То ли он не заметил ее жеста, то ли брезговал пожимать руку американке, которая на аркане тащила израильское руководство к преступному сговору с арабами…