Последний завет

— Только мы двое знали про них, Ури…

Он пораженно смотрел на нее и только качал головой, словно не веря своим ушам. Мотор работал вхолостую, машина стояла впритык к тротуару.

— Не сходи с ума, Мэгги, я тебя очень прошу. У тебя паранойя. Каким образом, скажи на милость, я мог столкнуть этого несчастного Баруха с дороги в пропасть в Швейцарии, если я все это время находился здесь?!

— Ты мог связаться с кем-нибудь и поручить это другим людям.

— Да я понятия не имел, что он в Швейцарии! — Ури пытался взять себя в руки, но у него это пока получалось не очень. — Слушай, я всего лишь хочу понять, почему погибли мои родители! Кто-то… какая-то сволочь убила мою мать, Мэгги! Я хочу найти этого человека и… Мэгги, это все, что я хочу!

Она стала приходить в себя.

— Но что тебе мешало в самом деле передавать все, что мы с тобой узнавали, израильской разведке?

— Ах какой стати? В конце концов, именно израильские спецслужбы застрелили моего отца, или ты уже забыла об этом? Ну конечно, мой отец-то, не твой… Откуда мне знать, может, они же убили и маму! С какого перепугу я должен помогать им?

Он был прав. Версия Мэгги, навеянная паникой, никуда не годилась. Секретный агент остается сиротой и продолжает работать на убийц своих родителей… Не очень-то логично это выглядит…

— Хорошо, извини меня. Я тебе верю. Извини, это что-то со мной… Ну открой дверцу в конце-то концов!

Ури раздраженно нажал кнопку на своей приборной панели, и все дверцы в салоне щелкнули. Мэгги вышла на тротуар, но никуда не пошла.

— Ты мне нужна, Мэгги, — сказал Ури из машины. — У меня одного ничего не получится. И я… я просто не хочу, чтобы ты уходила. Ну… я тебя прошу.

Она увидела в его глазах то же, что и прошлой ночью, — тепло, нежность и… тревогу. Мэгги молча села обратно и просто махнула рукой, давая знак ехать. Ури вздохнул и медленно тронул машину с места. Он проехал всего около тридцати метров, затем вдруг на полную мощность включил музыку. Рэп.

Мэгги, вздрогнув от неожиданности, попыталась убрать звук. Но Ури не дал ей этого сделать.

— Ты что, спятил? — крикнула она.

Ури как-то странно посмотрел на нее и произнес одними губами:

— Прослушка… В нашей машине «жучки»…

Ну конечно. Какая она дура, что до сих пор не догадалась об этом! Ведь Мэгги с этими вещами иметь дело приходилось, и не раз. Однажды она даже консультировала одного министра иностранных дел… в туалете, при включенном душе. Но то была большая политика, а тут…

«Сначала ты валишь всю вину на Ури, а затем вдруг спохватываешься насчет того, что тебя прослушивают… Время, потраченное на разводящихся муженьков да женушек, не прошло для тебя даром… Ты просто отупела, девочка…» — горько думала она, глядя на свои все еще влажные ладони.

Ури совершенно прав. Их прослушивают. Выруливая обратно на дорогу, Ури наклонился к самому ее уху и горячо зашептал:

— Компьютеры, кстати, тоже.

Она не столько услышала, сколько почувствовала, что он сказал. От громкой музыки у нее трещала голова.

— Они видели все, что видели мы. Они слышали все, о чем мы говорили. Не удивлюсь, если выяснится, что они знают все, что знаем мы… — Он отстранился от нее и уже громко произнес: — А что ты так морщишься? Тебе не нравится рэп? Кто из Америки приехал, я или ты?

— Это в Израиле модно?

— И весьма.

Если предположить, что все ее манипуляции с домашним компьютером Шимона Гутмана стали достоянием тех, кто за ними следил, тогда им воистину известно все. Даже правда об Ахмаде Нури. Тут немудрено запаниковать.

Ури остановился, и они вышли из машины. Едва только Мэгги обернулась к нему, как тот приложил указательный палец к губам, недвусмысленно предлагая ей воздержаться пока от разговоров.

— У нас музыкальная культура развита в той же степени, что и в Европе. Особенно это относится к Тель-Авиву.

Он сделал знак рукой, задавая направление движения. Выглядел Ури неважно. На лице щетина, к которой уже несколько дней не прикасалась бритва, волосы нечесаные, которые ему все время приходится откидывать со лба. И при этом он очень бодро рассказывал ей о музыкальных пристрастиях израильтян… Перехватив недоуменный взгляд Мэгги, он вновь наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Одежда наша — та же песня…

Она похлопала себя по карманам, давая понять, что в них нет никаких микрофонов. Ури улыбнулся так, что Мэгги без труда поняла его мысль: «Не держи наших спецов за идиотов. Ты в жизни не найдешь на себе „жучков“! Но это вовсе не значит, что их нет».

Через некоторое время они подошли к жилому дому. Мэгги удивилась: она думала, что адвокат назначил Ури свидание в своей конторе. Ури поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.

— Привет, Орли. Это я.

— Ми цех? — услышала Мэгги в динамике женский голос.

— Да я это, говорю же! Открывай. Я не один.

Дверь щелкнула и открылась. Они поднялись на два лестничных пролета и оказались перед квартирой, на пороге которой их уже встречала девушка… Она была лет на пять моложе Мэгги и ослепительно красива — длинные темные волосы, спускавшиеся по плечам легкомысленными локончиками, большие бархатные глаза и безукоризненная фигура, которую нисколько не портили потертые, рваные на коленях джинсы. Мэгги вдруг очень захотелось, чтобы эта девушка оказалась Ури сестрой… Но она уже видела сестру…

Ури быстро подошел к ней, и они обнялись. При этом оба закрыли глаза… Мэгги захотелось провалиться сквозь землю, она замерла на месте как статуя и не знала, куда девать руки. Кто же они друг другу, черт возьми? Родственники?..

Через минуту они уже вошли в квартиру. Ури так и не представил Мэгги. Едва переступив порог, Ури, не спрашивая разрешения хозяйки, тут же направился к музыкальному центру и врубил музыку на полную. Слава Богу, «Радиохэд», что больше отвечало вкусам Мэгги, нежели рэп, но в данных обстоятельствах все равно не утешало. Ури быстро пересказал Орли суть дела и поделился с ней своими подозрениями насчет прослушивания. Затем — к удивлению Мэгги — он взял их обеих под руки и потащил… в спальню. Там он наконец догадался представить их друг другу. Мэгги и Орли обменялись вежливыми улыбками. Не теряя времени на любезности, Ури объяснил Мэгги, что, во-первых, Орли — его бывшая девушка, а во-вторых, ей, Мэгги, необходимо срочно переодеться.

— Между прочим, Орли училась на дизайнера одежды в Лондоне, — громко объявил он. — И, насколько мне известно, держит почти всю свою коллекцию дома. Ты как хочешь, а я гляну.

Ури знаками дал Мэгги понять, что прослушивающие устройства могут быть спрятаны у нее где угодно — от блузки до каблуков туфель. Затем он кивнул Орли, предлагая ей помочь, а сам отошел к узкому шкафу, в котором висела мужская одежда. То ли это была его одежда, которую он позабыл забрать, когда расставался с Орли, то ли одежда ее нового бойфренда.