Последняя битва
Шрифт:
— Они не могут быть далеко. Они выбрали ближайший к себе пусковой штаб, чтобы проверить исправность системы Иерихона. Триггер — трус. Он не пошлет бойцов далеко, если точно не знает, что оно того стоит.
— Да, к вопросу о старом хере! Если уж ты с ним трахалась, то могла бы после долбежки спросить у него карту расположения бункеров! Нахрена ты с ним сосалась, если пользы от того нет?
— Фунчоза, хватит! — Калеб привычно отреагировал.
Поначалу его ярость забавляла, а теперь его было по-настоящему жалко. Он у Тессы как забитая собачонка, которую хозяин ногой
— А нихрена не хватит! Я уже сочиняю песнь о легендарных походах Тессы по членам Триггера, которые стоили жизней наших друзей, моей матери да еще кучи людишек в придачу! И да! Я буду оставлять эту отметину везде, где только зад свой припаркую!
С этими словами Фунчоза указал на стену возле окна, на которой было выцарапано «Тесса-шлюха».
— Что ты хочешь от меня, Тормунд? — Тесса устало закатила глаза.
— Извинений, твою мать!
Фунчоза вскочил со стула и злостно смотрел на Тесс.
— Хорошо, уговор. Если я извинюсь, мы должны снова стать единой командой.
Фунчоза выпучил глаза. Чтобы Тесса публично принесла ему извинения? Мы что спим?
— Валяй! — крикнул он.
— Прости меня.
— И все?!
— Это извинение. Теперь твоя очередь встать со мной на одну сторону.
— Твою мать! Надо было просить велосипед!
— Уговор есть уговор.
— Ладно! Хрен с велосипедом. Уговор нерушим. Теперь мы снова играем на одной стороне. И у меня даже есть гениальный план.
Мы скептически посмотрели на Фунчозу.
— Предлагаю отца Вьетнама вернуть в наш распрекрасный отель, потому что шизофреник из него только что сбежал!
Фунчоза указывал на окно, я тотчас же прыгнула к нему.
— Твою мать! Арси, какого ты не следишь за перемещениями по территории?! — заорала я.
— Ну уж извините, вы хотите чтобы я вашего Триггера нашла или за вашим шизофреником следила?!
Я уже неслась прочь из лаборатории, всего за секунду преодолела бесконечные коридоры мрачного комплекса, спустилась с лестницы прыгая через пять ступенек и бежала со всех ног наружу.
На улице начинало смеркаться и я, не теряя времени, включила Фелин и стала следить за яркой красной точкой, отдаляющейся от главного здания. Черт возьми, он так ярко сверкает, чт сейчас к нему со всех сторон сбегутся кровожадные светлячки. Я побежала за отцом, тут же потонула в сугробах по колено, а вес моей экипировки еще больше осложнил перемещение. Я бежала вдоль однотипных двухэтажных зданий, в которых вечным сном спали агрегаты по производству таблеток и лекарственных ампул, следя лишь за радаром на планшете. Я выискивала следы зараженных, которые вот-вот учуют моего умалишенного отца, решившего ни с того ни с сего прогуляться на ночь.
Черт бы тебя побрал, шизофреник хренов!
Через триста метров я добежала до бетонного забора, в котором виднелась брешь, в эту дыру папа и нырнул, выбравшись за пределы военного городка. Я выбежала следом и оказалась в плотных лесных чащобах. Точка на радаре продолжала отдаляться, я продолжала бежать следом, не отставая, но и не нагоняя. Я даже и не думала, что
папа так быстро бегает! Он всю жизнь горбится за компьютерами, он вообще в тренажерку не ходит! Неужели это все его травяные сборы?!А на радаре запикали точки, сердце тут же остановилось от страха. Но потом я увидела, что то были иконки моих товарищей. Мои друзья следовали за мной по пятам, и от этого факта становилось легче на душе. Я не одна. Нас много. Мы вытащим папу. А папа все петлял посреди густой лесопосадки, где ни Аякс, ни снегоход не пройдет. Честная гонка человека против человека.
— Черт возьми, как быстро передвигается этот китаеза! — ругался Фунчоза в наушнике.
У меня уже горели легкие от забега, а икры и бедра заныли режущей болью.
— Точка Н-23 движется на северо-восток! Мы выдвигаемся в обход!
Кажется, это был Зелибоба, я видела, как в Фелин вошел приемник с его снегохода. Ребята отслеживали передвижения папы с помощью тепловизоров Фелин, я же уже видела его серую мелькающую куртку между деревьями. Как никогда раньше я была согласна с Фунчозой, этот китаеза был проворным! А еще маленьким! Поди разгляди его в этом огромном лесу посреди сумерек.
— Папа! — крикнула я.
— Звезда!
— Задолбал!
— Звезда!
— Вернись!
— Звезда! Звезда!
— Я убью тебя, когда догоню!
— Нам нужна звезда!
— Хорошо, не убью, но поругаю!
— Звезда!
— Не будет тебе больше травяных чаев!
— Звезда!
Папа выбежал на открытое поле, я все застревала в сугробах в лесу. Черт возьми, здесь же зараженные повсюду! Они учуют его! Они его убьют!
Наконец я тоже выбежала из чащи на открытую местность и втопила во всю мощь. На ровном поле не было рытвин, ни оврагов, а потому я стала резко сокращать дистанцию между нами. Вдруг я стала замечать, что папин силуэт стал быстро увеличиваться перед глазами, и тогда я поняла, что он остановился.
Я же — нет.
Я накинулась на него со спины, повалила на снег и стала бить по груди.
— Папа! За что? За что ты так со мной?! Почему ты мучаешь меня? Почему не можешь быть нормальным?
Я все кричала и била его по хрупкой груди, не в силах остановить свою ярость.
— Звезда, Хай Лин! — стонал он в ответ.
— Я устала быть твоей нянькой! Устала от твоих выкидонов! — кричала я и ревела.
Слезы капали прямо на его дырявый трикотажный свитер под курткой.
— Тебе нужна звезда! — папа заплакал.
И тогда я остановилась. Я делала ему больно. Какового черта я творю? Он же такой маленький и хрупкий! Я должна его защищать. Прямо как он защищал меня, когда я была такой же маленькой и хрупкой и безмозглой да еще и сопливой девчонкой. Сначала родители учат нас ходить, подтирают нам задницы и кормят с ложки, а потом я должна отплатить им тем же, когда в старости их тела начинают сдавать. Это справедливо!
Но черт возьми как же он достал своим бредом! Я больше не могу это терпеть! Заприте его уже где-нибудь, где о нем позаботятся другие, но избавьте меня от этого!