Последняя игра

– Все хиханьки тебе… хаханьки, бля…

– Ладно, харэ базарить. Нам стволы надо взять. Михалыч сказал.

– Да знаю, елы… Звонили мне уже, доложили… Пошли посмотрим…

Он открыл еще одну железную дверь и вошел внутрь небольшого складского помещения, кладовочки такой, метров двадцать квадратных, с полочками по стенам, с ящиками на полу… Щелкнул выключателем, и кладовочку залил белый, гораздо более яркий, чем в коридоре, электрический свет.

– Смотри…

Олег огляделся по сторонам и охнул. В стойках вдоль стен стояли черненькие, сверкающие смазкой винтовки. Такие он видел только в кино. Или почти такие…

– Знакомые штучки? – спросил Баскет.

– Сейчас посмотрим.

Олег подошел к стойке, вытащил одну, взвесил в руках.

– Нравится? – спросил Серега.

– Еще не знаю.

– Хули – «не знаю»… Джи-Ар-68. Пиздец котенку штучка, – сказал Серега. – Полуавтоматик, тридцать патронов. Девять миллиметров. Легкий, пушинка.

– Да, легкий, – Олег еще раз взвесил оружие. – А это что?

Он постучал костяшками пальцев по прикладу. – Пластмасса?

– А что, не видишь, парень? – спросил Серега. – Конечно. Ты что, драться им собрался или стрелять?

– Я пока ничего не собрался, – ответил Олег.

– Поставь. Это, – бля, не для нас… – Баскет вырвал карабин из рук Олега. – Вот эту возьми.

– Игл-Апачи, – меланхолично прокомментировал Серега. – Тридцатизарядный.

– А что, это чем-то лучше?

– У нее отдачи ни хуя нет. Вообще не заметишь. Как будто не ты стреляешь, а в тебя… Гы-гы-гы… – замычал Баскет. – Шутка. Патроны давай, хозяин.

Серега пошуровал в ящике и вытащил две коробки с патронами.

– Держи.

– А куда нам это все? Мы что, на охоту собрались?

– Бери, бери, пока дают.

– Слушай, так ведь разрешение, то-се…

– Еб твою… Бери, говорю, – огрызнулся Баскет. – Давай дальше теперь, – бросил он Сереге, но тот, похоже, и так знал, что ему делать. Он вытащил из другого ящика два пистолета, видимо специально отложенные для русских гостей, и еще одну коробку.

– Держи.

– Кольт? – спросил Баскет.

– А ты что, не видишь? Кольт. Сорок пятый. Коммандер. Семизарядный.

– Да знаю, знаю… А еще чего есть?

– Больше ничего нет. Как договорились, так и есть. Разорите меня, бля буду…

– Будешь, – кивнул Баскет. – Будешь. Если не в свое дело будешь нос совать…

Серега обиженно промолчал.

– Все. Пошли, братан, – сказал Баскет. – Бери ствол, винтовочку заверни в тряпочку… В машину положишь…

– В машину?

– Не боись, недалеко ехать… Никто не захватит. Ты, вообще, чего боязливый какой-то? Я теряюсь, бля, Олег, в натуре, ты чего мандражируешь?

– Все в порядке, – сказал Олег. – Пошли.

– Счастливо, Серега, – кивнул Баскет. – Не ссы, трухлявый, не разоришься. Еще миллионером здесь станешь.

– Станешь с тобой…

Они вышли на улицу, миновав равнодушного с виду охранника, сели в машину. Баскет бросил на заднее сидение винтовку, завернутую не в тряпку, как он, видимо, пошутил, – Серега упаковал ее в картонную специальную коробку, – сказал Нику: «Вперед», – вероятно, Ник знал, куда им теперь ехать, – и, повернувшись к Олегу, подмигнул и заметил:

– Ну вот, сейчас начнется наша с тобой настоящая работа.

– Что за работа?

– Не гони. Всему свое время.

Машина направлялась не в сторону Хобокена. Она проехала три квартала по полупостроенному, полуразрушенному городку мимо совсем нежилых зданий, остановилась возле одного из них, пятиэтажки с пустыми провалами черных окон, без крыши. Стояли, собственно, только капитальные стены. Сквозь оконные проемы виднелись балки перекрытий, ребра лестниц, не забранных перилами, вокруг возвышались груды битого кирпича.

– Пошли, – сказал Баскет, забирая с заднего сиденья винтовку. – Давай, давай, времени мало у нас…

Они вошли внутрь здания через дыру, обещавшую когда-нибудь стать парадным подъездом. Прошаркали по битому кирпичу на полу к центру обширного зала с высоким, голым, бетонным потолком и окнами, выходящими на противоположную сторону. За ними виднелся обширный пустырь, шедший, кажется, до самого Гудзона. Во всяком случае, кроме очертаний стены небоскребов Манхэттена, далеких и едва читающихся в дымке какого-то легкого тумана, – или это были просто облака пыли, носившиеся по пустырю, поднятые горячим ветром, – не было видно ни домика, ни кустика, ни дороги, ни машин.

– Ну вот, короче. Винтовка будет наверху, – Баскет кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж. – Пошли туда, посмотрим. Надо тебе позицию выбрать…

– Какую позицию?

– Короче, слушай сюда. Дело серьезное. Ты понимаешь, что мы тут не в игрушки играем…

– Да я уж вижу. Кстати, если не секрет, что это за склад у вас такой? Вы что, революцию тут готовите?

– Какую, на хуй, революцию? Я же говорю – купили весь квартал… Приспособим подо что-нибудь. А Серега – у него лицензия на оружейный магазин.

– Что-то не похож он на натурального американца.

– Ни хуя. Американец в натуре. Сбежал сюда, а тут ему ребята помогли с грин-картой, со всей хуйней. Баксы, они ведь и в Америке – баксы, – пошутил Баскет.

– Хорошая шутка. Так что за позиция?

– В общем, Михалыч приказал тебе и мне ликвидировать наших попутчиков. Сделать дело в банке, а потом их убрать. Ты что, сразу не понял?

Олег молча покачал головой.

– А что, хотел бумажки всю жизнь ворочать и бабки получать? Сколько там у тебя на счету сейчас, а? По карточке твоей, что ты вчера получил? Достаточно? Лимон-то будет?

Лимона на счету Грабко не было, но деньги, однако, он держал теперь в своих руках, вернее, в кредитной карточке, которая нашла себе уютное местечко во всегда пустом бумажнике Олега. По старой привычке, все купюры, имевшиеся у него в наличии. – а количество их даже после того, как он начал работать на Михалыча, не было слишком большим, – он рассовывал по задним карманам брюк. Кредитка же была настолько солидной вещью, что иначе как в бумажнике ее и хранить-то было нельзя. Не лезла она в карман. Не из-за размера своего – маленькая ведь карточка, – а словно противилась, не хотела тереться о грубую ткань. Она не создана для этого. Ее место в мягком кожаном отсеке, на груди хозяина, на сердце…