Последняя Инстанция

– Вы не согласны с его политикой?

– Политикой? Я вообще не перевариваю политику.

– Тогда за что вы ненавидите моего отца?

– Это личное.

– Личное? Вы его знаете?

– Не знаю, и знать не хочу, - он взмахнул рукой, отбрасывая эту тему.
– Я задал вопрос. Почему именно сейчас? Чего твоему дорогому папочке от меня надо?

Райан пожал плечами.

– Ваш позывной был найден в деле, касающемся 'Зенита'. Никто не обращал на него внимания уже давно, но один рапорт в старом пыльном деле позволило предположить, что 'Зенит' - это Роман Таланов.

Оксли взглянул на него:

– Таланов? Ну, был такой. И что? Это было сто лет назад. Какое это теперь имеет значение?

Джек удивился.

– Стоп. Вы знаете, что Таланов - 'Зенит'?

– Подозреваю. Потому что я был одним из тех, кто подал тот рапорт из того старого пыльного дела. В девяносто втором году, если не ошибаюсь. После того, как вышел из ГУЛАГа. Но ты так и не ответил, какое дело кому-то до убийцы-одиночки, действовавшего четверть века назад.

Джек немного подумал

– Я не видел у вас дома телевизора.

– Не вижу смысла. И в радио тоже. Иногда смотрю регби в пабе, но новости мне не интересны.

– Тогда все понятно.

– Что понятно, Райан?
– смутился Оксли.

– Дело не в том, что было тридцать лет назад. Дело в том, что происходит сейчас. Вы же не в курсе, что Роман Таланов теперь глава ФСБ?

Оксли подался вперед, глядя на поток машин на Уэлсли-роуд. После долгого молчания он сказал:

– Нет. Не в курсе.
– Он задумчиво взял стакан и уставился вдаль.
– Черт знает что творится.

ГЛАВА 67

Тридцать лет назад

Первые несколько часов после налета на квартиру РАФ на Шпренгельштрассе аналитик ЦРУ Джек Райан провел в затхлом свободном кабинете в британском консульстве в Западном Берлине.

Получив доступ к телефону защищенной связи, Райан позвонил главе директору ЦРУ по разведывательным вопросам адмиралу Джеймсу Гриру. Он застал его дома - на Восточном побережье было уже девять вечера - и доложил о событиях последних нескольких часов. Адмирал оказался потрясен, узнав о перестрелке и, особенно, об участии в ней своего подчиненного.

Джек подчеркнул, что скептически относится к мысли о том, что РАФ действовала самостоятельно, и был уверен, что в эту операцию были вовлечены некие неизвестные силы.

Но Грир сомневался в том, что это были русские:

– Джек, но как же 'Кролик'? Ты же не меньше меня знаешь, что у нас есть очень хороший источник информации о КГБ*. Мы опрашивали его много месяцев. Я не могу просто поверить, что он теперь просто почешет подбородок и скажет: 'о, да, я совсем забыл рассказать об убийце, действующем в Европе'.

* Бегству на запад шифровальщик а КГБ Зайцева ('Красный кролик') и связанному с этим обстоятельствам посвящен роман Клэнси 'Красный кролик'

– Мы должны проверить и его. Возможно, он что-то знает, - сказал Джек.

– Хорошо, Джек, мы поговорим с ним, но и ты и я знаем, что он ничего от нас не скрыл, - ответил Грир.
– Если бы было что-нибудь похожее на то, о чем говоришь ты, он бы рассказал нам.

– Зайцев утратил доступ к каналам связи КГБ несколько месяцев назад. Возможно, это началось позже.

– Возможно, хотя и маловероятно, и ты знаешь, почему. Такие операции требуют подготовки. Убийство западноевропейских банкиров. Сотрудничество с западногерманскими террористами и - если я правильно тебя понял - перевод стрелок на них. Это не похоже на что-то, подготовленное за последние несколько месяцев.

– Да, - согласился Райан. Он помолчал и добавил.
– Я знаю, как это звучит.

– Это звучит так, что ты, похоже, хватаешься за соломинку. И если бы мне это говорил кто-то другой, я бы сказал ему бросить это дело. Но ты не кто-то другой. Ты чертовки хороший аналитик и я в долгу перед тобой. Так что верь своему чутью.

– Спасибо.

– Но я хотел бы, чтобы ты кое-что помнил. Британцы хорошо себя зарекомендовали в таких делах. Если они решат, что закончили, ты останешься там один. Ты можешь сотрудничать с любыми местными органами, если будет нужно, но будь осторожен. Ты и так уже оказался в большой опасности. Я не хочу, чтобы ты шел на ненужный риск.

– Я тоже этого не хочу.

* * *

Двадцать минут спустя Райан встретился с Истлингом и его группой в кабинете на втором этаже, и они начали разбирать материалы, обнаруженные на квартире РАФ. BfV стремилась сохранить портфель и его содержимое при себе, так что два следователя из BfV нависали над плечами Райана и Истлинга, пока англичанин и американец просматривали имеющиеся материалы.

Работу возглавляли Истлинг и его группа. Прежде всего эту операцию начала SIS. Один из контрразведчиков, имевший комплект отпечатков пальцев, осмотрел портфель и его содержимое на предмет соответствий. Истлинг решил снять всю возможную информацию, начиная от непосредственно материалов и заканчивая водяными знаками на бумагах, методами печати фотографий банкиров и особенностями шрифта печатной машинки, на которой была набрана инструкция по изготовлению бомб и коммюнике.

Портфель осмотрели на предмет двойного дна и потайных карманов, но ничего не нашли.

Джека зачаровала эта работа, что свидетельствовало о том простом факте, что у него не было никакого опыта расследований. Он не был ни полицейским, ни экспертом. Его отец был экспертом в Балтиморском полицейском управлении, но Джек никогда не видел его работы.

Он был просто аналитиком и, получив, наконец, шанс взглянуть на эти материалы, занялся, в первую очередь, документами. Естественно, он брал их в резиновых перчатках и пользовался помощью следователя BfV в переводе.

Джек пытался убедить сотрудников BfV в том, что было невозможно, чтобы члены РАФ могли оказать столь профессиональное сопротивление GSG9, но немцы не были настолько в этом уверены. На квартире на Шпренгельштрассе было найдено девять тел, и только пять из них были опознаны. Следователи отвечали, что они не могут судить о уровне боевой подготовки боевиков РАФ, пока не опознают тела, лежавшие сейчас в морге.

Из документов Райан узнал немногое. Он не был специалистом по РАФ, но коммюнике выглядело стандартным для леворадикальной террористической группы, все материалы, касающиеся убийств Габлера и Ветцеля - фотографии, карты, инструкция по изготовлению бомбы - тоже вызывали доверие.

Единственным, что мешало принять содержимое портфеля и все, что с ним было связано, была необходимость поверить, что Марта Шёйринг проявила себя худшим в истории леворадикального терроризма специалистом по финансовым делам. Хотя РАФ, как и большинство террористических групп, регулярно брала кредиты для своих целей, то, что она взяла его по своим реальным документам, вызывало недоумение.