Последняя искра

Но мне результат совершенно не понравился. Велор впервые доверил мне исцеление, а я, пусть и не облажалась, но и показать себя во всей красе не сумела.

— Слабовато вышло, — сморщилась я. — Из-за камней, наверное.

«Выгрызала-таки мою магию чуть ли не под корень, окаменелость бесчувственная!» — едва в сердцах не воскликнула, бросив неприязненный взгляд на магические кристаллы, все ещё сияющие, будто неправильные, негаснущие в воде уголья.

— И тем не менее… — покрутил головой Велор, прижимая плечо к уху. — Неплохой результат для почти истощенного мага, едва не отдавшего душу миру.

Я тем временем оттолкнулась от бортика и вернулась в воду. Поджала коленки, чтобы они торчали над поверхностью, и уперлась в них подбородком.

— Угу, — вяло отозвалась я. — Кстати, я так и не поняла про душу… Эдмонд же сказал, что химеру призвать мне не под силу.

— Верно, — кивнул Велор. — Тебе не под силу. Но обученные этому ремеслу маги порой подчиняют элементалей близкой по натуре стихии и заставляют служить себе. Некоторые владеют таким уровнем мастерства, что покоряют и враждебные стихии тоже. Ты знаешь, что все элементали без исключения, и химеры в том числе, это простейшая форма чистой энергии?

— Энергия в мире проявляется в форме стихий, — подтвердила я, оживившись и приподняв голову. — Да, знаю. А еще знаю, что именно крупицы стихий и формируют начало каждого иппорианца. Определяют характер сил его души.

— Не только иппорианца, конечно, но все равно «пятёрка», мисс Пришлая, за блестящий ответ, — отозвался с улыбкой Велор, и я, польщенная похвалой, шутливо покривлялась, якобы кланяясь. — Но если душа — это загнанная в тело стихия, — подперев кулаком щеку, облокотился на бортик купальни Велор, — то что есть душа у высшего проявления этой самой стихии?

— Что есть душа элементаля? — уточнила я, заранее зная, что ответа на такой заковыристый вопрос у меня нет.

— Ага, — протянул Дракула, лениво моргнул и вовсе уперся подбородком в мозаичный борт, подложив для удобства руку. — Ты не спеши, подумай хорошенько.

— Хм-м-м… — выдала многозначительное и слегка растерянное я, растрепав подсохшие волосы на затылке. Затягивать с размышлениями не хотелось, поэтому я принялась рассуждать вслух. — Энергия, равно как и души — это стихии. А высшее проявление стихии — это элементаль. Выходит… — Велор одобрительно угукнул, и я заговорила смелее, сложив два и два. — Получается, у элементаля души нет и быть не может! Он и сам исконно равен… душе. У них одни корни!

— Еще одна «пятёрка», — глядя в воду, подкрашенную алым сиянием кристаллов, отозвался Велор и перевел задумчивый взгляд на меня. — Да… Душа загнана в рамки тела. Элементаль же свободен. Понимаешь теперь, что значит отпустить душу в мир?

Я кивнула.

— Освободить стихию от оков тела. Создать элементаля.

Сказав это, я так и охнула, невольно приложив ладонь к груди. Теперь стало по-настоящему страшно от мысли, что мое начало и впрямь могло выскочить наружу и своей, пусть и бестелесной, жизнью зажить.

— Не совсем верная формулировка, конечно, — сморщился Велор. — Тут уместнее сказать: самому стать элементалем. Но что именно формирует личность: одна ли душа или все же её симбиоз с телом — вопрос, можно сказать, вечный. Маги спорят на симпозиумах до хрипоты и драк вот уже сотни лет.

Я не сдержала улыбку, представив почему-то, как Ривел стоит за кафедрой и, гневно сверкая синими, как лед, глазами, размахивает листком с докладом перед носом седовласых усачей.

— Выходит, умирая, мы становимся элементалями? — с замиранием сердца спросила я, вновь приблизившись к бортику и плеснув водой.

Понимать, что покинувшие нас родные и впрямь остаются рядом, было бы истинным успокоением.

— Нет, конечно, — ответил Дракула, и я огорченно засопела, опустив напрягшиеся от волнения плечи. — Начало и тело связаны неизвестными магической науке узами. Лишь истинно одаренные и сильные души способны разорвать нити и обрести свободу. Но останешься ли ты собой после этого? Сохранятся ли воспоминания и привязанности? Никто толком не знает. Именно поэтому большинство магов и идут по пути наименьшего сопротивления, призывая элементалей из мира, и лишь единицы ¬создают своих. Тем более, если разницы практически никакой, зачем рисковать? Душа — материя цельная, Лиза, и она очень не любит, когда от нее отрывают даже крохи. Она тогда… как принято говорить у вас на Земле, болит.

Велор нахмурился и отвел взгляд, вновь задумчиво уставившись на воду, а я, закусив губу, с пониманием покивала и снова обняла коленки.

Вспомнила, как худо было, когда он лишь часть моей энергии почерпнул, чтобы сразить Натану. А сколько энергии требуется для создания настоящего элементаля? В лучшем случае, если всё пойдет как по маслу, наверняка несколько недель, а может, и месяцев влёжку лежать придётся.

Страшно подумать, но моё начало, похоже, и вправду вознамерилось покинуть тело. На вопрос «почему» мне никто не ответит. Мало того, не каждый поверит. Вон как лекарь рогатый пренебрежительно цокал и закатывал глаза, вернее, глаз. А те, кто поверят, наверняка будут смотреть со страхом и сожалением.

Еще бы! Я же без пяти минут мертвец на ножках. Экспонат ходячий!

Я усмехнулась и стиснула руками коленки, прогоняя тревогу, что заставляла пламя внутри дрожать и гаснуть.

«Ну и пусть гаснет! — рассердилась я. — Раз не живется спокойно, раз обратилось против меня…»

Вытянувшись в струнку и искоса глянув на Дракулу, я горестно выдохнула и вовсе лбом в коленки уперлась. Зажмурилась что было мочи.

Заглянуть в себя.

Да… Лучший способ разобраться со своей магией — это обратить взор внутрь, отыскать главное.

Однажды это уже помогло мне пробудить свой огонь. Но как же быть, если теперь и вполглаза на себя глянуть страшно? А вдруг там, внутри и впрямь засел огненный монстр, готовый с минуты на минуту с цепи сорваться?

Вот только какими бы сильными ни были негодование и страх, я отчего-то чувствовала: моё пламя мне не враг. Не враг и все тут! И правда, разве ж виновато оно, что ему такая неумеха криворукая во владельцы досталась?

Мои душевные метания от Велора не укрылись, но растолковал вампирюга их по-своему.

— Испугал я тебя сегодня, — легла ладонь мне на спину и проскользила по хребту от лопаток до талии. — Прости, Элиза, — ладонь, не коснувшись воды, вернулась к лопаткам и переместилась к плечу, ободряюще его стиснув. Велор вздохнул. — Нужно было, наверное, попытаться объяснить, прежде чем хватать и…

— Нет, ты сам сказал, что времени в обрез было, — ответила глухо, с трудом подняв голову. — Выходит, я и впрямь была не в себе. А ты мне без раздумий жизнь спас.

— Но тебе иное почудилось, — дрогнули уголки мужских губ.