Последняя исповедь

– - Я с вами совершенно согласен. А об Этьене Мале вы что-нибудь знаете?

– - Он когда-то был женихом Мари Фрессон, но она отвергла его. Причину сего я не знаю, - ответил аббат.
– Кстати, он тоже приходил в тот день на исповедь... Здесь записано его имя.

– - Очень интересно, - пробормотал Робеспьер.

– - О Жюли Декуар я ничего не знаю, - перешел священник к следующей в списке.
– Она тут недавно. Почтенная дама средних лет... А мсье Дюплесси, думаю, вам хорошо знаком. Он будущий тесть нашего дорогого Камилла. Хотя, теперь вряд ли...

– - Большое спасибо за рассказ. А у вас имеются адреса этих людей?

– - Да, - ответил Берардье, хитро сощурив глазки.
– Вижу, ты серьезно взялся за дело! Ты всегда подходил ко всему с педантичной точностью.

– - Увы, - вздохнул Макс.
– Иначе нельзя.

После беседы с аббатом Робеспьер сказал Светик:

– - Все это странно, ты не находишь?

– - Да, странно, - согласилась девушка, которая внимательно слушала их разговор и изо всех сил пыталась заметить что-то важное.
– Но объясни мне, пожалуйста, что именно тут странно. А то я совсем запуталась!

– - Странно то, Светик, что в этот день на исповедь пришли люди, тесно связанные друг с другом.

– - Верно, - согласилась девушка.
– Я это тоже заметила, но я не думала, что это важно!

– - Я тоже пока не знаю, что тут важно, а что нет, - ответил Робеспьер.
– Поэтому нужно обращать внимание на все.

Светлана понимающе закивала. Каждое слово друга казалось девушке гениальной идеей.

– - Что теперь?
– спросила она.

– - Надо бы поговорить с этими людьми, - сказал Макс. Начнем с мсье Шатилье. Он первым исповедался. Посмотрим, что он нам расскажет.

Анри Шатилье был удивлен визитом неприятного молодого человека и симпатичной голубоглазой девушки. Узнав, что они пришли поговорить об убийстве, он согласился ответить на их вопросы.

Он предложил гостям сесть и поинтересовался, что бы они хотели от него узнать. Шатилье старался не смотреть на Макса, который бледностью своего лица и телосложением напоминал ему смерть. Он перевел взгляд на добродушное круглое лицо Светланы и расслабился.

Мсье Шатилье был низкорослым человеком, пониже Робеспьера. У него были внимательные черные глазки и хитрая улыбка. Макс понял, что этот человек из тех, кто никогда не упускает своей выгоды.

– - Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о посещении вами церкви Сульпиция в день убийства, - попросил Робеспьер.

– - Это был самый обычный визит на исповедь, - ответил Шатилье.
– Я исповедал свои грехи и ушел.

– - Вы получили наследство, когда вернулись из Америки, не так ли? Будьте добры рассказать об этом поподробнее.

– - Не понимаю, какое это может иметь отношение к убийству кюре!?

– - Извините за грубость, но тут я буду решать сам.

Шатилье не возражал.

– - Почти пятнадцать лет я провел в Америке, мне хотелось вернуться во Францию, но я был беден и не смог бы обеспечить себе достойную жизнь на Родине. Когда я получил новость о том, что мой любимый кузен скончался и оставил мне солидное наследство, я сразу же приехал сюда.

– - Вы хорошо знаете свою племянницу Мари Фрессон?

– - Когда я уехал, ей было всего семь лет. Я часто играл с ней. Теперь, когда я вернулся, она стала взрослой и очень красивой девушкой. Мари волевая особа, во многом похожа на отца. Он видел в ней достойную наследницу, но ему не понравился ее новый жених некий мсье Перье. Мне рассказывали, что Фрессон назвал его альфонсом и грозился лишить дочь наследства. Но она привыкла все делать по-своему и проигнорировала слова отца.

– - А вы согласны с мнением покойного Фрессона о женихе своей дочери?

– - Полностью, - ответил Шатилье.
– Отвратительный тип. Удивительно, что такая женщина, как Мари могла выбрать его. Увы, подобные мужчины льнут к особам ее типа.

– - А куда вы направились после исповеди?

– - На встречу с банкиром.

На этом Робеспьер решил закончить беседу.

Следующей собеседницей была Катрин Броссе. Женщина лет тридцати с неопределенными невыразительными чертами лица. Эта особа не обладала ни шармом, ни привлекательностью, она производила какое-то отталкивающее впечатление. Многие назвали бы ее потенциальной кандидаткой в старые девы. Светик невольно стало жаль детей, с которыми эта похожая на истукан женщина занимается музыкой.

– - Когда я собиралась исповедаться, из церкви выбежал какой-то молодой человек, он грозился убить кюре, - вспомнила Броссе.
– Я очень испугалась... И он все же совершил это убийство!

– - Я так не думаю, - возразил Робеспьер.
– А когда вы пришли, кюре был жив?

– - Разумеется, - с усмешкой ответила женщина.
– Иначе бы я подняла шум.

– - Вы видели Мари Фрессон? Она должна была придти на исповедь после вас.

– - Да, видела, - ответила Броссе.
– На ней был ее ужасный красный плащ. Мари любит яркие цвета.

– - Вы подруги?
– спросил Робеспьер.

– - Да, мы с ней очень подружились, - ответила Броссе. Хотя, мы такие разные! Мари богата и красива, а я не обладаю большим состоянием и внешность у меня ординарная. Но мы очень хорошо понимаем друг друга, хотя, Мари дама скрытная. Все свои секреты она доверяла кюре, которого убили.

– - Вы вернулись из Америки вместе с мсье Шатилье?

– - Да, я француженка. Я давно хотела переехать во Францию, но у меня не было денег. Мсье Шатилье мне помог.

– - А что вы знаете о мсье Перье?
– спросил Макс.

– - Ужасный тип, - отмахнулась Броссе.
– Бедняжка Мари влюбилась в него и не хочет никого слушать. Ради этого Перье она отвергла порядочного человека. Я пыталась поговорить с ней, но безуспешно. Мне не нравятся люди, похожие на Перье.

– - Вам больше по вкусу люди типа мсье Маля?
– спросил Робеспьер.

– - Да, - кивнула Броссе, волнуясь.
– Мне он очень нравиться, думаю теперь, когда они с Мари расстались... Ох, это не важно...

– - Большое спасибо, вы нам очень помогли, - поблагодарил ее Робеспьер.

В дом Мари Фрессон их не пустили. На вопрос "Что случилось?", дворецкий дал краткий ответ:

– - Мадмуазель Фрессон умерла.

– - Умерла?
– переспросил Робеспьер.
– Когда?

– - Этой ночью или вечером, точно сказать не могу... Увы, она была совсем одна. У нас, слуг, был выходной, и мы вернулись только сегодня утром. Она сидела в кресле, будто спала, но была уже совсем холодной...

– А вам не известно, когда ваша госпожа вернулась домой?