Последняя из рода Блэк

– Дурацкая игра, – я закатила глаза, когда Рон Уизли третий раз подряд сделал меня в шахматы. Во всем был виноват Том – отказался мне подсказывать, подлец. Он-то игру понимал. А моя логика едва дотягивала до того, чтобы постичь, почему корень зубоцвета нельзя кидать в закипающую воду. И смешивать с корнем лопуха.

– Шахматы это тебе не корень лопуха, – насмехался Том, сидя на пледе, забытом какой-то сентиментальной гриффиндоркой на подоконнике, и в тысячный раз пытался сдвинуть с места покореженный кнат.

«Скажи это Снейпу, он тебе этот корень знаешь куда засунет», – огрызнулась я, усаживаясь рядом с близнецами и как можно дальше – от Ли Джордана, тоскливым взглядом глядящего в мою сторону.

Сириус сегодня тусил с Дюсолей, и посиделки в его кабинете в очередной раз отменились. Я уже миллион раз говорила ему составить расписание, но он же, как обычно – весь такой внезапный.

Джордан взял гитару и принялся напевать какую-то печальную романтическую песню, не сводя с меня взгляда, Фред и Джордж толкали меня локтями с обеих сторон, и все это было уже не смешно. Я резко встала и ушла. Ну их.

– Эй, я его почти сдвинул! – возмутился Том.

«Что-то душа не на месте. Пойдем, потренируем мою левую руку».

– У меня все еще болят ребра после прошлой тренировки, – заныл Том.

«И хорошо. Привык быть неуязвимым – а теперь вот тебе стимул не пропускать удары».

– Ты меня замучила. Я не хочу быть Чаком Норрисом.

«Ну, так ты и не станешь. А я – стану!»

– Магглы такие кудесники.

Мое сердце улетело до луны, когда слева от меня внезапно раздался шепот. Я стояла у стены – даже в расширенном кинотеатре не для всех хватало места, – и рядом со мной секунду назад никого не было.

– Ну чего ты так перепугалась, – доброжелательно усмехнулся Гелла, как ни в чем не бывало стоя рядом со мной и поглядывая на экран.

– Хрена ли ты здесь делаешь, – прошипела я, косясь в сторону Дамблдора и профессоров.

– Они меня не видят. Чары незаметности, посильнее твоих. Мне скучно, ты в гости не заходишь, я решил проведать старый добрый Хогвартс.

– Я заходила на прошлой неделе. Тебя не было дома. И три дня назад – тебя опять не было дома, – прошептала я.

– М-м, я постигал прелести маггловской раскрепощенной культуры, – Гелла прикрыл глаза, балдея от собственных воспоминаний.

– Постиг?

– Нахожусь в процессе.

Мне было тревожно, что Дамблдор вот-вот может его заметить. Или кто-то другой. Чары незаметности – такая неустойчивая штука.

– Давно хотел спросить, чей рядом с тобой призрак?– Гриндевальд кивнул в сторону Тома. – Я сперва думал, Арктуруса, но теперь начал сомневаться.

– Ты его видишь? – удивилась я.

– Чувствую.

Я с сомнением взглянула на Тома.

– Не говори, – нахохлился тот. Он сильно недолюбливал Гриндевальда после той истории с купанием.

– Он просил не говорить, – шепотом сказала я.

– Тогда я угадаю, – Гелла хитро прищурился. – М-м… Волан де Морт?

Я захлопала глазами.

– Ты говорила, что перевоспитываешь его, когда мы только встретились, – напомнил он.

– Я так не говорила! – возмутилась я.

– Ну, почти так, – отмахнулся Гелла.

– Его зовут Том.

– О, я так и знал, что Волан де Морт – вымышленное имя.

Том фыркнул и ушел в другой конец зала. Я почти чувствовала его раздражение.

– Правильно будет Волдеморт. Не подкалывай его, потому что достается потом мне.

Еще не хватало тут повторения истории Сириус-Снейп. Что-то мне подсказывало, что баттл между двумя самолюбивыми Темными Лордами будет ничуть не лучше.

– Давай рванем в Хогсмит? Я бы не отказался от пива и стейка. Хозяин «Кабаньей головы» – брат Альбы Аберфорт. Давно не видел этого придурка.

Вот это поворот, как сказал бы Арк.

– Ты же не будешь палиться перед брателлой Дамблдора?

– Хотелось бы его позлить… – мечтательно протянул Гелла. – Но если ты настаиваешь, не буду. Просто съедим по стейку. И кусочку шоколадного торта. М-м, я пока с тобой разговариваю, слюнями захлебнусь!

Он отлип от стены и рванул к дверям из зала.

Я тряхнула головой и побежала следом за ним.

Вчера мы с Криви катались на скейтах с ледяной горки, залитой Хагридом недалеко от озера. Доска разгонялась до таких бешеных скоростей, что я обветрила все лицо. Рядом тусили остальные – с санями и салазками, с завистью глазели на наши выкрутасы и дожидались обещанной очереди покататься на скейте.

Скейт летел идеально ровно и идеально быстро, не цепляясь за шишковатый лед. Правда, на нем еще надо было уметь удержаться – и тут у всех возникали проблемы. Без долгой практики, как у Криви, прокатиться на нем было невозможно.

Я тоже отбила себе все, что могла отбить, прежде чем нашла точку равновесия.

Сегодня было воскресенье, и мы пару раз скатились с лестницы, собрали вокруг небольшую толпу и, подначиваемые близнецами, приготовились пролететь наперегонки по самому длинному коридору третьего этажа.

Ли Джордан нарисовал финишную линию и встал между нами.

– Три… Два… Раз! – он дунул в свисток, и под галдеж зрителей мы рванули вперед.

Криви был крут и делал меня на полторы доски, когда вдруг резко затормозил и едва не встретился со стеной.

– Осторожно!

Я так тормозить не умела, меня вместе с доской закрутило, и я, врезавшись во что-то мягкое, упала прямо на него.

Мягким оказался профессор Снейп. И его, в отличие от толпы в другом конце коридора, это падение совсем не развеселило.

– Ой, – сказала я, глядя в его рассерженные глаза.

– Слезьте с меня, Блэк! – прошипел он, покрываясь розовыми пятнами.

– Простите, профессор, – я скатилась с него и вскочила на ноги.

– Двадцать баллов с Райвенкло, Криви! – заявил Снейп, вставая и отряхивая мантию. – И отдайте эту дурацкую опасную игрушку!

– Ну, уж нет! – я встала между ним и побледневшим Колином. – Сбила-то вас я. Мою доску и забирайте! – я протянула ему скейт, и он едва не вырвал его вместе с моей рукой.

– Школа не место для таких развлечений! Это опасно для жизни! – бушевал Снейп. Как всегда несвежие волосы на его голове немного растрепались после падения. Сейчас он сильно походил на юного Снейпа из воспоминаний, спертых из кабинета Дамблдора. Смущен тем, что попал в неловкую ситуацию, растрепан и шипит.

– Он больше не будет кататься по школе! – сказала я. – Только на улице. Я ручаюсь за него. Двадцать отработок на то, что Колин будет паинькой.