Последняя из рода Дариан. Книга 1. Наказание

Эдар достал кружки. Кивнул на стул, мол, садись, не стой. Вскоре поставил передо мной чай с мятой, по поверхности которого скользил легкий дымок.

– Все равно нас на территорию академии до рассвета не пустят. Есть пирог с какой-то сладкой начинкой, будешь?

– Буду.

Мы неторопливо перекусили. Жандарм завел тему о Путях, о кошках. Слушал мои рассказы с интересом, иногда с недоверием. В свою очередь я поинтересовалась, почему он так много работал и почти не ел, не спал.

– Конец цикла, – развел Эдар руками, словно это все объясняло. – А у вас это ощущается?

– Что именно?

– Искажения.

– Мы среди них живем. Уснешь иной раз, а проснешься уже в миаре, и на тебя гигантская квоха дышит. Занятное зрелище, говорят, впечатляющее. Главное ведь что? Быстро определить, где ты: там или здесь. Но при чем здесь конец цикла? Это как-то связано с… Лабиринтом, да?

– Раньше попроще было, – вздохнул Эдар, задумчиво двигая пустую кружку. – Я еще помню те времена. Сила не бунтовала, не выворачивалась и не исчезала в пустоту, людям не приходилось… Ох ты ж, заговорила ты меня, Ами, нам пора! – спохватился мужчина.

Я проследила за всполошившимся жандармом. Что именно в сказанном было лишним? Дело в силе или в «раньше попроще было»? И раньше – это когда?

Неплохо бы выяснить, что же не так с силой, почему к концу цикла она бунтует и при чем здесь, чтоб ему неладно было, Лабиринт. Он не выходил у меня из головы. Я примерно понимала, что он из себя представлял, но раз за разом задавалась вопросом: чем он важен?

Оставив на столе кружку, я двинулась за Эдаром. В теле чувствовалось напряжение после бессонной ночи, однако энергии для нового дня хватало вполне. Главное, чтобы не было новых потрясений. Прогулка к академии, замер и…

Замер!

Я остановилась. Помассировала зудящие пальцы. Если не удастся удержать контроль над силой, если они определят мой настоящий резерв, если как-то узнают о даре моего рода, то мне придется худо. Плохо, как же плохо!

– Давай уже скорее со всем закончим. Может, еще домой успею забежать, – вернулся ко мне Эдар и мягко подтолкнул вперед. – Да не бойся, это не больно. Не умрешь точно.

Я подавила нервный смешок. Знал бы он.

– Кстати, в твоей сумке еще вяленого мяса не завалялось?

Я достала новый сверток, протянула жандарму.

– Интересно, чье оно? Квохи, да?

– Человеческое.

Наружу полетело все, что Эдар успел прожевать. Начал плеваться. Сдержал позыв опорожнить желудок, а потом посмотрел на меня.

– Смешно тебе, да? Ты пошутила.

– Кочевники суровы. Они не шутят, – с серьезным видом изрекла я и зашагала вперед.

Глава 4

Это было… впечатляюще.

– Все в порядке? – обернулся Эдар, шагающий впереди.

Что ему ответить? Да, жужжащие рогзи, в полном. Единственное важно, я только что переступила порог столичной академии – самого престижного учебного заведения Надмирии, и оказалась – кто бы мог подумать? – в миаре! В самом настоящем миаре – открытом, стабильном, филигранно соединенном с основным миром, закрепленном краями на стенах трехэтажного здания, снаружи показавшегося слишком маленьким для прославленной академии.

– Как они это сделали? Как такое возможно?

– О чем ты? – не разделял моего оживления жандарм. – Слушай, давай поторопимся. Замер займет от силы пару минут. Мы туда и обратно.

Я сдержала порыв пересечь холл, чтобы выйти и войти заново, прочувствовать. Потухшее искажение, почти стертая грань, мастерски проделанная работа по укрощению, считай, самого опасного зверя человечества, имя которому – миар.

Мне резко захотелось здесь учиться. В пальцах закололо от желания найти создателя или хотя бы книги о нем и узнать подробности основания академии. Это открытие настолько шокировало меня, что я не сразу заметила странность.

Сила прибывала быстрее. Обычно грань отсекала ее ток, отрезала от природного источника. Здесь же, наоборот, тики начали заполняться с впечатляющей скоростью. Наверное, будь у меня десятка верхней границей, то я даже не почувствовала бы разницу.

– Пришли, – оторвал меня от внезапных наблюдений Эдар и постучал в дверь с табличкой «Надзиратель. Оронтон Шаблаи», под которой висела небрежно приклеенная и уже оторванная бумажка.

– Что надо? – появилось в открывшейся щелке заспанное лицо. Хмурый взгляд остановился на мне, перепрыгнул на Эдара и сразу прояснился. – О, вы так скоро!

Перед нами показался сухонький мужчина в годах с длинными крючковатыми пальцами и острым носом. Он напомнил мне падальщика, такой же агрессивно настроенный и чуточку мерзкий. И еще улыбка на бесцветных губах пренеприятная.

– Не думал, что ректор пошлет за вами. Эти дети невыносимы, – забренчал ключами Оронтон, закрывая за собой дверь.

– Нам бы замеритель…

– Да-да, – закивал старик и куда-то бодро пошел, периодически проверяя, следуем ли мы за ним. – Идемте же, жандарм! Я сейчас вам покажу, что они учинили. Мелкие хулиганы.

– Уважаемый, мы пришли из-за… – предпринял новую попытку Эдар.

– Идем, идем, – поманил он нас тощей рукой.

Мы с жандармом переглянулись. Не отыскав поблизости никого более адекватного, кому не спится в такую рань, последовали за надзирателем.

– Шастают туда-сюда, приносят всякую дрянь. Но ничего, во время учебы главные двери закроются, и никто уже не сбежит. Я научу их дисциплине!

Светлый холл остался позади. Мы вышли из здания через внутренний вход, миновали вереницу высоких колонн со статуями важных мужчин и одной женщины, каждый из которых держал в руке, скорее всего, олицетворение своего колдовства. Круговорот стихий, пламя на ладони, черно-белый шар и парящий над кончиком указательного пальца колючий пульсар голубого цвета. Во мне зародилось предвкушение. Я смотрела на каменных людей и с опаской думала, что могу стать частью этого величия. Нужно лишь придумать, где найти человека, с которым мы не встретились вчера.

– Вот! – вырвал меня из размышлений Оронтон. – Вы только посмотрите!

Прямо посреди коротко подстриженного газона стояло раскидистое дерево. Высокое, толстое. Древнее! Земля вокруг него бугрилась от корней, темная кора напоминала непробиваемую броню, с течением времени становившуюся лишь прочнее.

Я смотрела на крону и с трудом держалась, чтобы не улыбнуться.

Листья были покрашены в яркие цвета, повсюду висели повязанные ленточки, встречались черные почки, явно неестественного происхождения. Взгляд остановился на заброшенных на верхушку ботинках, скользнул к обмотанному лоскутами ткани стволу.