Последняя из рода Дариан. Лабиринт

– Ами-девушка, - замельтешила справа пирри, но я крикнула на нее:

– Не лезь!

Льори испуганно прижала тонкие ручки к груди, а я снова направила весь гнев на невыносимого идиота, потирающего щеку. Толкнула его, потом снова и снова, приговаривая:

– Тупоголовый квох! Да рогзи сообразительнее тебя будут! Решил в героя поиграть, скучно стало? Самовлюбленный болван. А обо мне ты подумал? О своей Лорин, о ней хотя бы! Ненавижу! Убью!

Шай терпел все мои нападения, даже не сопротивлялся. Отступал понемногу, пока не зацепился за корень дерева и не упал. Но даже после не стал ничего предпринимать, смотрел снизу вверх и почему-то улыбался.

Гад!

– А-а-а!
– прыгнула на него и затрясла за куртку.
– Да чтобы я еще раз полезла тебя спасать. Оставлю умирать, даже пальцем не пошевелю, понял? Ненавижу, ненавижу тебя! Ты хоть представляешь, что мне довелось пережить? Представляешь, сколько я искала сюда дорогу? Нет, тебе на всех плевать. Только своя задница беспокоит! Сам решил, сам вытолкнул, даже не удосужился узнать мое мнение. А вдруг я не хочу, вдруг мне не надо?! Ты потрудился поинтересоваться? Спросил, что я чувствую?! Нужен ли мне отец, хочу ли я его спасать, кого именно я выбрала бы между вами?

Гнев начал угасать. Пришло осознание, что по щекам бегут слезы. Но сейчас меня не заботил сей факт, ведь я его нашла…

– Шай, - прошептала я и впилась в его губы, словно истративший на невидимость всю силу воюн.

Целовала, не могла остановиться. С трудом дышала. Не понимала, что делаю. Казалось, сходила с ума. Мне было мало. Я безумно боялась, что все это сон, и на рассвете снова потеряю моего аристократа. Проснусь с пустотой внутри, которую не заполнить, и буду дальше бороться, потому что иного пути нет. Без него меня нет…

– Шай… Это вправду ты?

– Я, кислинка, это я, - тепло отзывался он, отвечая на поцелуи.

Гладил по волосам, по спине, прижимал к своему телу. Был рядом, рядом со мной, хотя по-прежнему не верилось.

Аристократ заставил отстраниться, заглянул в глаза. Вытер большим пальцем мокрые дорожки с моих щек.

– А ты изменилась, исхудала.

К чему пустые разговоры? Впитывать бы всю его нежность, эти прикосновения. Смотреть на него. Вдыхать любимый запах. Слушать его голос, на который приятной вибрацией отзывалось внутри, и снова целовать.

– Я соскучилась. Шай, я… - слова стали поперек горла, я даже подумала, что выгляжу сейчас глупо и надо завершить начатое, вернуть его назад в академию, а потом уже вести задушевные беседы.

– Нет уж, - не позволил мне подняться аристократ, - продолжай.

– Пора идти.

– Я никуда не спешу.

– Миар разрастется, - завозилась я в его объятиях, хотя предпочла бы остаться в таком положении на веки вечные.

– Закроем каждый сет, не беда. Продолжай, кислинка. Что ты хотела сказать?

– Ничего?

– Врешь мне, - нахмурился колдун.

– Вру, а как иначе? Думал, семь с половиной месяцев, что тебя не было, пройдут бесследно? Я злюсь на тебя, иэн Гальтон. Так злюсь, что, рогзи знают, как сильно побить тебя хочу. Сначала привязал к себе, влюбил, а потом вытолкнул из миара, будто не нужна стала. И не говори, что все ради меня. Я была без семьи всю сознательную жизнь, думаешь, теперь мне отец понадобился? Может, я оставить его здесь хотела, об этом ты не подумал? Да я за это время виделась с ним лишь раз и совершенно случайно. Я по-прежнему одна! Теперь даже шойна нет рядом. Этого ты добивался? Хотел, чтобы страдала без тебя? Решил этим поступком показать свою значимость?!

Я опять злилась, выдавала слова невпопад, а этот квох улыбался все шире. И глаза блестели, словно два ночных пульсара.

Стукнула его кулаком в грудь и, вдруг всхлипнув, чего не ожидала от себя, разревелась. Уткнулась носом в теплую шею. Обняла. Вцепилась так сильно, что теперь никаким колдовством не оттащить.

– Тише, моя кислинка, - погладил меня по голове Шай.
– Я здесь, с тобой. Теперь ты никогда не будешь одна, слышишь?

А эмоции били через край. Я так растерялась из-за собственного поведения, что никак не могла собрать волю в кулак и перестать разводить мокроту.

– Шай, - прошептала, едва истерика прошла и я уже просто лежала на груди моего аристократа, - я без тебя не дышу.

Отстранилась, даже переползла с него на траву и, вытерев нос, наверное, сейчас очень красный, уперлась взглядом в его длинные пальцы.

– Я… понимаю, что сейчас выгляжу глупо…

– Нет, говори, - сел напротив колдун и взял мои руки в свои.
– Я слушаю.

– Мне без тебя плохо, - все-таки посмотрела в бездонные омуты его глаз.
– В груди невыносимо болит. Я сейчас выгляжу наивно, признаваясь тебе в этом, потому что для тебя, как поняла, даже дня не прошло, а я уже пережила вечность. Не засыпала и не просыпалась, будто не было нового дня, вечно видела рядом тебя, выпадала из реальности, порой так погружалась в собственное горе, что не сразу понимала, где нахожусь: в нашем мире или в миаре. Просто все было однообразно и серо. Я… не дышала без тебя.

– Это лучшее признание в любви, которое я вообще мог услышать. Иди сюда, моя заплаканная колючка. И я тебя люблю. Спасибо.

– За что?
– пропищала, вновь оказываясь в дарующих умиротворение объятьях.

– Что боролась и пришла. Я не ошибся в тебе.

– Ах ты гад!
– ударила его по груди и задохнулась от внезапного поцелуя.

Соленого, чувственного, наполненного глубины и всех невысказанных эмоций. Внутри все затрепетало. Стало легко-легко.

– А теперь объясни, почему над нами летает моя пирри и обиженно дует щеки?

– Без нее я не нашла бы тебя. Нужна связь, желательно кровная. И так как твой отец от тебя прилюдно отказался, я… Ой, прости.

– Как интересно. Продолжай.

– Я не хотела это говорить вот так, извини.

– Ничего, - качнул головой мой аристократ, но я заметила, что сей факт больно его ранил.

– В общем, оказалось, что связанный зверь тоже подойдет. И сейчас мы оставим ее здесь.

– Что?!
– противно пискнула прямо мне на ухо пирри.

– Шай тебя позовет, и ты сразу появишься рядом с ним, мне воюн говорил, что так можно.

– Я не останусь. Это же ортониус! Он сожрет меня. Нет, нет и нет! Ты посиди здесь, а мы уйдем, - нагло заявила малявка.

В поиске поддержки я посмотрела на Шая. Это его связанный зверь, пусть сам уговаривает.

Пришлось приложить немало усилий и показать верх красноречивости, принцу, конечно же, чтобы убедить упрямую пирри, что это единственный выход. Я лишь поражалась, откуда у колдуна столько терпения. Он был предельно осторожен, мил. Я уже давно поставила бы ее перед фактом и не тратила бы столько времени.