Последняя из рода Гонт

— Я люблю её! — выкрикнул Крам, сплёвывая кровь.

— А она тебя — нет! — ответил Нотт, нанося очередной удар.

Шокированная происходящим, я просто застыла. Мистер Беранс, видимо, учил Теодора не только магии, но и искусству рукопашного боя. Глядя на то, как Нотт избивает Крама, я думала, что Тео даст фору таким психам, как Крауч и Феликс Дамьен.

Неожиданно из коридора вылетел Пивз. Он стал кружить вокруг нас и со смехом напевать:

— Наш чемпион стал жертвой страсти,

И на полу он распростёрт!

Его преследуют напасти,

С тех пор, как он связался с Гонт!

Она его околдовала

И целовалась с ним взасос.

И, чтобы Грейнджер ревновала,

Нотт Виктору расквасил нос!

Я посмотрела на Гермиону. Испуганно прижав ладонь к губам, Грейнджер смотрела на дерущихся парней и по щекам её бежали слёзы.

На шум из Большого зала выбежали студенты. Кто-то закричал: «На помощь, Нотт сейчас убьет Крама!» Тут же появились преподаватели.

— Что происходит? — раздался голос директора. Взмахом волшебной палочки он скинул Тео с Крама. Подбежавшие сокурсники Виктора помогли ему подняться. Из распухшего носа парня текла кровь. Нотт выглядел не лучше — у него была разбита губа и костяшки пальцев.

— Виктор Крам приставал к Аннабель Гонт! — объяснил своё поведение Тео.

— Минус сто баллов со Слизерина, мистер Нотт, — объявил Альбус Дамблдор.

— Что?! — возмутился Нотт, вытирая ладонью текущую кровь. — За что?!

— Мисс Гонт, что произошло на самом деле? — спросил директор. Взгляды присутствующих устремились на меня.

— Вам уже всё рассказал Теодор Нотт, — тихо ответила я.

— Я против снятия баллов со своего факультета! — запротестовал Снейп, до этого хранивший молчание.

Опустив взгляд, я резко развернулась и покинула вестибюль, решив укрыться в подвалах Слизерина. До меня донеслись отголоски разговора: «Она сама его спровоцировала!» и «Отведите мистера Крама в больничное крыло».

*****

Утром перед завтраком я быстро собрала чемоданы. Друзья терпеливо ждали, когда же я им расскажу подробности случившегося, но я упорно отмалчивалась.

— Аннабель, из-за чего избили Крама? — потеряв терпение, спросила Дафна Гринграсс.

— Он лапал меня, а затем полез с поцелуями, — нехотя поделилась я.

— Вот мерзавец! Мало я ему врезал! — снова завёлся Нотт.

— Между прочим, некоторые мечтают, чтобы к ним пристал Виктор Крам! — хмыкнула Пэнси Паркинсон.

— Это хорошо, когда есть взаимность, Пэнси, — устало обронила я. — Представь, что к тебе лезет с поцелуями… ну, например, Долгопупс.

— Фу-у, даже представлять такое не хочу! — скривилась Паркинсон.

— Я его вызову на дуэль, — уверенность в голосе Нотта не оставляла сомнений в том, что так он и сделает.

— Тео, не надо. Ты вчера и без того хорошо его отделал. Подумай лучше о том, как из-за всего этого расстроилась твоя девушка.

Когда мы проходили через вестибюль, я посмотрела на полупустые песочные часы нашего факультета. Всё-таки с нас сняли баллы… Я мысленно поблагодарила слизеринцев за то, что они не попрекнули ни меня, ни Нотта за то, что столько совместных усилий пошли прахом.

Я думала, что ничего хуже вчерашнего вечера быть не может, пока не открыла свежий номер «Пророка». На первой полосе красовалась очередная сенсация Риты Скитер. Три движущиеся колдографии: на первой чемпионы со своими парами открывали бал, на второй меня целовал Виктор Крам, а на третьей Теодор Нотт избивал Виктора. В статье говорилось о том, что юная слизеринка украла сердце не только чемпиона Дурмстранга, но и своего однокурсника Теодора Нотта. Не поделив внимание мисс Гонт, ухажёры решили помериться силами в драке. «Возможно, очень скоро мы услышим объявление о помолвке и узнаем, кого же себе в спутники выбрала Аннабель Гонт» — так заканчивался скандальный репортаж со Святочного бала в Хогвартсе.

Мне хотелось запустить в Риту Скитер Круциатусом за то, что она всё переврала. Взгляды студентов со всех сторон были устремлены на меня, и Нотт ободряюще похлопал меня по плечу:

— Не переживай, Аннабель. Я расскажу отцу правду, и мы напишем опровержение.

— Уже не важно, что мы напишем потом. Рита Скитер испортила мне репутацию, — я вздохнула. Хорошо, что за завтраком не было Виктора: я бы не удержалась и влепила бы ему еще одну пощечину.

Встав из-за стола, я покинула Большой зал и спустилась в подземелья. Забрала чемоданы и клетку с Ив и отправилась на поезд.

Вагоны Хогвартс-экспресса были непривычно пусты.

Многие остались на каникулы в школе. Заняв пустое купе, я села у окна и задумалась о том, что в очередной раз обманулась в человеке. Галантный и всегда учтивый Виктор Крам в итоге повел себя, как хищник. Он украл мой первый поцелуй — за такое убить мало. Жаль, что рядом не было василиска, который бы его сожрал!

Англия, Дорсет, особняк Гонт Мэнор, 26 декабря 1994 года

Едва я зашла в дом, как появился домашний эльф и доложил, что хозяин ожидает меня. Поставив чемоданы на мраморный пол, я скинула с себя дорожную мантию и с тяжёлым сердцем поплелась в гостиную, уже предчувствуя непростой разговор.

В дверях я замерла, разглядывая Тёмного Лорда. Мужчина расслабленно откинулся на диване, прикрыв глаза. Могло показаться, что он спит, но я не обманывалась. Я прошла и села в кресло напротив. Опустила взгляд: на журнальном столике между нами лежал тот самый выпуск «Ежедневного пророка».

—Добрый вечер, мой лорд, — поздоровалась я, бледнея.

Волан-де-Морт открыл глаза, в которых плескался багрянец. Видеть его разозленным было для меня не в новинку. Несколько минут он изучал моё лицо в полной тишине, а я не спешила начинать оправдываться. Долгожданная встреча начала принимать какой-то траурный характер. Чтобы себя хоть как-то успокоить, я принялась теребить браслет.

— Влюбилась? — наконец нарушил тишину Волан-де-Морт.

— Нет.

— Хочешь его? — губы Тёмного Лорда искривила недобрая ухмылка.

— Что?! Конечно же, нет, — вспыхнула я. Хорошо, что я уже сидела. Спросил бы он это немного раньше, и я бы тут же упала.

— Ты сделала это мне назло? — ледяной голос мужчины прозвучало пугающе тихо.

— Нет. Я сейчас всё объясню, просто не знаю, с чего начать, — глядя в красные глаза Лорда, ответила я.

— Начни с того, почему чистокровную ведьму из древнего рода зажимают по углам Хогвартса, словно безродную девку.