Последняя из рода Леер - 1

* * *

Всю дорогу до дома Мила не переставала ругать меня и удивляться этому странному вечеру. Из ее рассказа я поняла, что вся эта история с нашим с Акроном путешествием в библиотеку была, мягко говоря, не запланирована.

– - Ты не представляешь, что было, когда вы ушли, -- возбужденно рассказывала принцесса.
– - Наследник, так оживленно беседующий со мной в твоем присутствии словно выключился с твоим уходом. Он все время гипнотизировал взглядом дверь, пока его друзья пытались сгладить неловкость. Не понимаю. Словно они все разыгрывали какое-то странное представление. Другие расспрашивали меня, но почему-то все больше о тебе. Как мы познакомились, как давно дружим, где проводим и как проводим каникулы? Как мой отец относится к тебе и почему разрешил нам дружить? Все это очень странно.

– - И не говори, -- согласилась я, прокручивая в голове весь этот вечер. Хотя мне понравилось. И Акрон понравился. Не знаю. Может это потому, что мы живем, словно на одной волне. Чувствуем одинаково. Черпаем энергию в силе духа. Конечно, мне приходило в голову, что может это все игра. Что все это доверие и разговор всего лишь способ чего-то от меня добиться. Но я тут же отбросила эту странную мысль. Зачем? Что даст им мое прошлое, мои мечты, желания, чувства? Это глупо. Я -- никто, всего лишь глупая, человеческая девчонка до связи с которой он никогда не опустится. Разве не так он говорил пару дней назад, тогда зачем ему весь этот спектакль?

– - И я не понимаю тебя, -- переключилась с анвар на меня Мила.
– - Почему ты ушла? И эти ваши странные посиделки с тем анваром. Что может быть между вами общего?

– - Довольно много, как ни странно, -- пожала плечами я.

– - Например?

– - Например, он тоже вырос без родителей, как я. И у него тоже есть венценосный друг.

– - А и правда, -- хмыкнула Мила.
– - Между вами, в самом деле, много общего. И что же? Вы нас с наследником так мило обсуждали сидя рядышком на диване?

– - Представь себе, нет, -- улыбнулась я.
– - Он просто оказался не таким бездушным, как все считают.

– - Как по мне, так лучше бы нам всем держаться от них подальше. Особенно от наследника. Там, где он появляется, жди беды.

– - Ты преувеличиваешь, Мил, -- не поверила подруге я, и очень зря, потому что этими своими словами, она как в воду глядела.

* * *

Едва девушка пересекла порог особняка все пошло не так, как он хотел. Ему казалось правильным немного поставить ее на место, не замечать, делать вид, что она не существует, но ее реакция удивила. Все его попытки не вызывали никакого отклика с ее стороны. Наоборот, ей было безразлично. Безразличен он, этот ужин, анвары, которых он пригласил. И это бесило. Выводило из себя не хуже глупых попыток Лаиллэ обозначить свою территорию.

В гостиной все вообще пошло наперекосяк. Это Эйнар должен был проводить девушку в библиотеку. Он был самым веселым, беззаботным, своим парнем, точнее казался таким для других. Но каждый раз, когда Эйнар порывался подойти, она бросала на него ТАКИЕ взгляды, словно он пьяный, вонючий орк, на которого можно смотреть только с легким налетом жалости и брезгливости. Вот именно так она на него и смотрела, заставляя остановиться не хуже кирпичной стены, внезапно выросшей прямо из воздуха. Ноэль первым понял проблему Эйна. Хотел сделать это за него, но тут вмешался Акрон. Внезапно, неожиданно и странно.

Наследник давно заметил, что друг изменился с того самого злосчастного ужина у Цепешей. Он закрылся, не позволял больше проникать глубже уровня чтения сиюминутных мыслей. До этого момента он и не задумывался над этим, принимал, как данность. Мало ли, почему друг решил оградить мысли от него, но теперь...

Почему он вмешался? Почему с самого начала отвергал этот план? Наследник не знал. И когда эта ледяная принцесса забеспокоилась о своей подруге, он первым подал ей руку, чтобы, не привлекая внимания, выяснить все.

Но то, что он увидел в библиотеке, стало неприятным, если не сказать больше, сюрпризом. Он ожидал многого или даже не так: он не предполагал того, что эти двое будут сидеть на диванчике, так близко друг от друга, словно старые друзья. В руках обоих были уже остывшие кружки с чаем. Но не это поразило его больше всего, а то, как она прощалась с Акроном, с тем, кто презирал женщин, не верил ни во что, особенно в людей. Она прощалась с ним, как с равным, как с хорошим приятелем, другом.

– - Мне было очень приятно беседовать с тобой, Рон. И буду ждать ту книгу о резервах.

"Рон? Она назвала его Рон!" -- эта фамильярность с ее стороны вызвала глухое раздражение, но когда друг проигнорировал протянутую ею руку и, приобняв, расцеловал, в душе поднялась горячая, кровавая, все ослепляющая ярость.

– - Ты даже не представляешь как я рад. Обещай писать мне.

Да, разумом он понимал, что Акрон играл какую-то одну ему известную роль. Он словно мстил ему или пытался что-то доказать. И -- бездна задери!
– - у него это прекрасно получалось. У них обоих получалось, ведь в отличие от него, она мастерски била своим равнодушием. Забавно, ему так давно не причиняли боль, что он почти забыл, каково это.

Едва девушки уселись в карете и тронулись, наследник вернулся в особняк и выместил все свое раздражение на ни в чем ни повинной двери. Советники и их слащавые жены поспешили ретироваться едва натолкнулись на его взгляд. А вот Лаиллэ вознамерилась окончательно его сегодня достать. Она подошла с видом богини, призывно покачивая бедрами и попыталась обнять.

– - Лаиллэ, иди к себе, -- приказал он, оторвав от себя ее руки.

– - Я хочу остаться, -- надула пухлые губки адеонка.

– - Лаиллэ!
– - повысил голос он.

Она хотела возразить, снова попытаться соблазнить его, как это было раньше, но обожглась о ледяную изморозь в его глазах, холод и угрозу. Это возбуждало, заставляло желать его и бояться. До дрожи, до мурашек по телу, до дикого, безудержного желания. Да, таким он нравился ей гораздо больше того ослепленного восхищением глупца, каким он был. Но иногда, в тишине ночи, в своей комнате, лежа в постели, она мечтала, чтобы он снова так на нее посмотрел, как тогда -- когда любил или как недавно -- наверху, в постели, когда неистово и одновременно нежно целовал, пробуждая давно забытые и похороненные воспоминания. И все же больше она хотела именно этого властного, жестокого, сурового и грубого мужчину, который презирал ее, использовал, как это делали другие, но только с ним она горела и жаждала новой ночи.

– - Какой ты жестокий, -- игриво проговорила она, но требование выполнила. Пошла к лестнице, прекрасно зная, что он смотрит, что все они смотрят на нее с желанием. И она даже не сомневалась, что этой ночью он снова придет. Каково же было ее разочарование, когда этого не случилось, когда его спальня оказалась заперта на ключ. Тогда она осознала, что это конец, и голос внутри нее, жестокий голос тьмы неистовал в бессильной ярости.

* * *

<