Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями

В. И. Лосева это, конечно, не устраивает. Он смотрит на писателя, как строгий, хотя и терпеливый учитель на нерадивого ученика. Что за небрежность — не озаглавить все главы до конца? Это же так просто!

Писателю может многое казаться просто. Помните, Е. Петров рассказывает об Ильфе во время работы? «„Женя, не цепляйтесь так за эту строчку. Вычеркните ее“. Я медлил. „Гос-споди, — говорил он с раздражением, — ведь это же так просто“. Он брал из моих рук перо и решительно зачеркивал строку. „Вот видите! А вы мучились“».

И Е. С. писала о Булгакове: «…Он всегда говорил: вычеркнуть я согласен, но вписывать! — ни за что!» [17] .

Классик самоотверженно вычеркивает, как это делает Илья Ильф. Классик стоически соглашается на вычерки, как Михаил Булгаков. Но в том и другом случае — из своих рукописей. Чиновник Государственной библиотеки с такою же простотой уверенно вписывает — в чужую.

Глава 30-я в последней редакции романа «Мастер и Маргарита» называется: «Пора! Пора!» Слово эхом повторяется в этой главе. «…Нам пора», — говорит Азазелло. «…Мне пора», — прощается мастер с Иваном. «Нам пора», — звучит в устах Воланда в следующей главе.

17

В книге: М. А. Булгаков. Избр. произв. в двух томах, т.2, с. 725.

И хотя это слово в главе 31-й дважды произнесет Воланд, «Пора! Пора!» в заголовке 30-й главы относится не к Воланду, покидающему Москву, а — печальное и решительное, перекличкой с пушкинским «Пора, мой друг, пора!» — к мастеру и Маргарите, навсегда оставляющим наш суетный и все-таки дорогой нам всем мир…

Это заглавие — заглавие-музыку, заглавие-открытие, неповторимую художественную деталь романа — В. И. Лосев извлекает из канонического текста и самонадеянно приспосабливает к наброску, который будет отброшен автором и в последующие редакции романа не войдет; к наброску, не имеющему отношения к судьбе мастера и Маргариты; приспосабливает потому, что ему, В. И. Лосеву, показалось, что так лучше…

Другие, по его мнению, недостающие заглавия наш «реконструктор» набирает в очередной «разметке глав»: в фабульном плане, который набрасывает Булгаков в период между редакциями — когда вторая редакция уже оставлена, а следующая, третья, только складывается в воображении. Формулы в «разметке глав» у Булгакова не всегда названия; иногда это просто ясные автору пометы о повороте в фабуле, о моменте событийной канвы…

Ничего этого не знает читатель, которому компиляцию булгаковеда представляют как булгаковский текст. «Поздравляю вас, соврамши», — сказал бы в таком случае Коровьев. Но мы не будем повторять за нахалом Фаготом.

Реклама и этой «реконструкции» была поставлена с блеском. «Великий канцлер» был издан (1-е изд.: Москва, 1992), много раз переиздан, включался в сборники сочинений Булгакова вместо романа «Мастер и Маргарита», переводился на иностранные языки. Слава нового хозяина булгаковского архива превзошла даже славу М. О. Чудаковой. И только одно иногда удивляло какого-нибудь неискушенного читателя: почему этого Булгакова так превозносят, если он писал как-то отрывочно, непонятно и, главное, не очень интересно?

Редакция третья, гипотетическая

Обширный архив Михаила Булгакова в отделе рукописей «Ленинки» составлял — надеюсь, составляет и теперь, в РГБ — отдельный фонд. Фонд имеет номер — 562 и сосредоточен в шестидесяти восьми «картонах». Это действительно картоны — склеенные из плотного картона короба с откидывающимися крышками. В каждом из таких картонов — «единицы хранения»: тетради, машинные списки, папки с фотографиями, документами, письмами…

Тетради «Мастера и Маргариты» — общим числом двадцать три — помещены в картоны 6, 7, 8, 9 и 10. Двадцать тетрадей — в картонах 6 и 7, и три тетради дополнений и материалов, относящиеся к 1938–1939 годам, в картонах 8, 9 и 10, почему-то вместе с тремя экзамплярами машинописи — по одной тетради и одному экземпляру машинописи в каждом картоне.

Нельзя сказать, чтобы такое размещение было очень логично, но приходится принимать как есть.

Единицы 6.5, 6.6, 6.7, 6.8 и 7.1 —рассмотренная нами выше вторая редакция романа.

Единицы 7.2, 7.3 и 7.4 — осколки не замеченной архивариусом третьей редакции. Радость открытия этой редакции принадлежит мне.

Поясню.

Как уже отмечено выше, за основу деления на редакции в отделе рукописей приняли первую главу. Если тетрадь начиналась с первой главы, ее считали началом редакции. Но тетрадь 7.2 начинается не с первой главы, а с восьмой. Поэтому она зафиксирована в архивной описи как «добавления» и «варианты» отдельных глав предыдущей редакции.

При этом архивариуса не насторожило, что якобы «отдельные» эти главы загадочным образом идут плотно подряд: глава 8 — «Ошибка профессора Стравинского» (в законченном романе глава сохранит свой порядковый номер и будет называться «Поединок между профессором и поэтом»); глава 9 — «Вести из Владикавказа» (она долго будет называться так; город Ялта и заглавие «Вести из Ялты» появятся в самом последнем слое правки); глава 10 — «Гроза и радуга» (в дальнейшем «Раздвоение Ивана»); глава 11 — «Белая магия и ее разоблачение» (Булгаков недовольно подчеркнул «белая»; в дальнейшем глава будет называться «Черная магия и ее разоблачение»); глава 12 — «Полночное явление» (сдвиг к любимому номеру 13 этой исповедальной главы произойдет позже); глава 13 — «На Лысой Горе»; и т. д.

В правом верхнем углу первой страницы этой тетради запись: «Дописать раньше чем умереть!»; слева дата: «30.X.34».

Другая дата — дата написания 9-й главы — устанавливается косвенно: 8 ноября того же года Е. С. записывает в дневнике: «Вечером сидели среди нашего безобразия (в квартире ремонт. — Л. Я.). М. А. диктовал мне роман — сцену в кабаре. („Кабаре“ в этой редакции — синоним ныне известного читателям театра Варьете. — Л. Я.) Сергей тут же спал на нашей тахте». Значительная часть главы действительно записана ее рукою. Впрочем, в этой тетради его и ее рука сменяют друг друга часто…

Ближе к концу тетради, вероятно, после перерыва в работе, возникают еще две даты, проставленные автором: «21. VI.35 г., в грозу» и «22. VI.35» — обе в тексте главы 16-й «Что снилось Босому» (в дальнейшем известной под названием «Сон Никанора Ивановича»).

Следующая тетрадь 7.3 также значится тетрадью «добавле-ний» и «вариантов». Во времени она существенно удалена от тетради 7.2 — в ней есть авторская дата: 6 июля 1936 года (таким образом, пробел между тетрадями составляет примерно год) и помета: «Загорянка» (летом 1936 года Булгаков какое-то время жил на даче под Москвой, в Загорянке).

В этой тетради заново и, вероятно, впервые до конца написана заключительная глава — «Последний полет». А кроме того, имеются текст под названием «Окончание сна Босого» (непосредственно продолжающий главу из тетради 7.2), новые выписки и реалии для главы о Иешуа и Пилате и — новый план первой части романа…

Третья из этих тетрадей — 7.4 — в описи фонда значится как начало следующей, новой и незаконченной редакции.

Тетрадь действительно начата автором как новая редакция — с титульного листа: «Михаил Булгаков. Роман». (Как видите, заглавия все еще нет.) Затем следуют три написанные подряд главы: глава 1 — «Никогда не разговаривайте с неизвестными»; глава 2 — «Золотое копье» (та самая, которую В. И. Лосев, несколько «почистив», вставил во вторую редакцию); и глава 3 — «Седьмое доказательство». Глава 4 — «Погоня» — только озаглавлена, для нее оставлен ряд чистых листов. Далее начата глава 5 — «Дело было в Грибоедове», оборвана на полуслове. Снова чистые листы. Затем глава 6 — «Степина история»; глава 7 — «Волшебные деньги»; обе представлены только заголовками, и после каждой — ряд чистых листов…