Последняя миля

Он выскочил из туалета, захлопнул дверь и с той минуты не открывал. В следующий раз, когда захотелось помочиться, пришлось оросить дальний угол пристроенного гаража.

Мужчина выбросил из головы мысли о поющих тараканах, быстро научившись не думать о плохих вещах, и продолжил идти по коридору в направлении спальни. Эта дверь была закрыта, но не заперта. А вот дверь в комнату Линдси распахнута, как и в час Прибытия. С тех пор дочь туда не возвращалась, однако Дэн заходил один раз, чтобы достать из шкафа спальный мешок. Ночевал мужчина на диване, а спальник расстелил на полу для Линдси, хотя та предпочитала кресло. Дэн не знал, спала ли она вообще. Девочка бодрствовала, когда он засыпал по вечерам и просыпался по утрам. Мужчина почивал в гостиной, чтобы присматривать за Линдси, а еще из-за того, что не мог заставить себя лечь рядом с женой. Больше не мог, нет.

Дэн открыл дверь спальни, шагнул внутрь, затем прикрыл до щелчка.

Шторы были задернуты, но комнату освещало белоголубое свечение, исходящее от экрана телевизора, стоящего на комоде Кэролайн. Невзирая на отсутствие электричества, телевизор работал. Тот включился сам по себе часа через два после Прибытия, и не выключался, на какую кнопку ни нажимай. Мужчина даже выдернул вилку из розетки, но это не помогло. На экране не было ничего, кроме пляшущих черно-белых помех, а вместо громкого потрескивания, обычно свидетельствующего о пропаже сигнала, из динамика доносился шепот - сиплые плавные слоги, режущие слух и произносимые на незнакомом Дэну языке.

Обнаженная Кэролайн разлеглась на матрасе, подложив под голову подушки, чтобы лучше видеть экран телевизора. Рядом с ней стоял ящик со столовыми приборами. Когда она впервые увидела мерцающие помехи и услышала шепчущие голоса, то несколько мгновений смотрела в телевизор, а после пошла на кухню, вынула ящик, принесла в спальню. Дэн, услышав звук выдвигаемого ящика и позвякивание металла, вышел в коридор, спрашивая, что происходит? Но Кэролайн не ответила. Войдя в спальню, она поставила ящик на кровать, разделась догола, забралась на матрас, подтянула ноги к заднице, подняла их и развела в стороны, а после потянулась за вилкой.

Дэн крикнул, чтобы Кэролайн остановилась, и бросился вперед, пытаясь схватить ее за руку, но жена, зарычав позвериному, вонзила вилку в тыльную сторону его запястья с удивительной для столь хрупкой женщины силой. Брызнула кровь, он вскрикнул: "Бля!"– и прижал поврежденную руку к груди. С минуту мужчина пребывал в шоке, уставившись на свое пораненное запястье, пока Кэролайн использовала вилку по-другому.

Теперь же Дэн наблюдал, как его жена яростно мастурбирует кулинарной лопаткой. Кэролайн вводила и выводила предмет из изодранного влагалища с тошнотворными влажными хлюпающими звуками. Она не убрала с кровати простыню и одеяло, когда легла несколько дней назад, поэтому нижняя половина постельного белья пропиталась кровью - свежие алые потеки на многослойной засохшей коричневой корке. Кэролайн должна была умереть вскоре после начала своего мастурбационного марафона, и Дэн это знал, но она, сколько бы ни ранила себя, сколько бы ни теряла крови, не становилась слабее или бледнее. Несмотря на обильную кровопотерю, смерть женщине не грозила, и это хорошо, поскольку мужчина сомневался, что, даже при исправной телефонной связи, кто-нибудь откликнулся бы на звонок в 911. По крайней мере, никто из тех, кого он хотел бы услышать.

Ужас состояния Кэролайн являлся более чем убедительным доказательством того, что в мире После правила сильно изменились... если вообще существовали.

В спальне воняло не так противно, как в туалете, но не менее сильно: пахло кровью и потной промежностью, а еще озоном от беспрерывно работающего телевизора. Зловоние должно вызывать тошноту, однако по какой-то причине оно казалось Дэну не столь уж отвратительным. Желудок не скрутило, к горлу не подкатило, а - что самое тревожное - член эрегировал.

Именно поэтому мужчина не хотел, чтобы Линдси виделась с Кэролайн... а еще из-за страха того, что и та может поддаться жуткому шепоту, доносящемуся из динамика. Как мать, так и дочь, верно? Дэн не знал, почему сам обладает иммунитетом к грязному влиянию, проникающему через телевизор. Возможно, из-за того, что мужчина. Или же силе, стоящей за членовредительством Кэролайн, требовались зрители. (Дэну еще предстоит узнать о Повелителях, хотя очень скоро он с ними познакомится).

– Кэролайн? Милая? Могу ли...
– Взгляд мужчины остановился на ящике со столовыми приборами, и он увидел, что по своим местам аккуратно разложены ложки, вилки и ножи, покрытые кровью. Где-то свежей, а где-то и нет. Внезапно Дэна замутило; пришлось сглотнуть, чтобы не вырвало. Помогло то, что последние несколько дней мужчина почти ничего не ел.
– Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
– закончил он.

Жена не отвечала ему раньше, и у него не находилось причин думать, что ответит сейчас. Но Дэн должен был попытаться наладить контакт. Что бы ни овладело Кэролайн, она оставалась его женой, которую он любил. Мужчина подождал несколько мгновений, но женщина продолжала его игнорировать, уставившись на снегопад телевизионных помех и яростно орудуя кулинарной лопаткой.

Дэн хотел было уйти, но когда потянулся к дверной ручке, Кэролайн заговорила впервые с тех пор, как легла в их постель.

– Нааааа...

Он мигом обернулся, надежда и страх охватили его в равной степени. Надежда на то, что жена наконец-то выйдет из своего кошмарного транса, и страх перед тем, что она может сказать.

Кэролайн не сводила глаз с экрана, но рука, сжимающая лопатку, замедлилась, как будто женщина не способна была говорить и калечить себя одновременно.

– Нааа... лиииииицу.

Дэн нахмурился.

– Я не понимаю.

Он шагнул к жене, намереваясь забраться на кровать и наклониться к ее рту, чтобы лучше слышать, но вдруг остановился в нерешительности. Да, Дэн любил Кэролайн так же сильно, как и прежде, однако не знал, сможет ли заставить себя приблизиться к ней такой, какой она стала. А что, если жена решит применить лопатку иначе? Например, выколет мужу глаз или перережет сонную артерию? Ненавидя себя за это, но не в силах ничего сделать, Дэн мялся у двери.

Кэролайн скривила лицо в гримасе разочарования и даже перестала насиловать себя. Наморщив лоб, она сосредоточилась. С огромным усилием женщина выдавливала слова.

– Ыйди... на... лицу!

Ледяные мурашки побежали по спине, когда Дэн понял сказанное. Выйди на улицу.

– Я... я не могу, милая. Если бы ты только знала... если бы видела...

Кэролайн повернула голову в его сторону. И по глазам Дэн понял, что она действительно видит его.

– Снаружи.
– Женщина говорила сквозь стиснутые зубы, как будто усилия, затраченные на внятное произношение, были выше ее сил.
– Повелители... желают этого.

Помоги нам. Помоги... МНЕ!

Последнее слово Кэролайн выкрикнула и, отвернувшись к телевизору, выдернула кондитерскую лопатку из окровавленного влагалища настолько резко, что кровь дугообразной струйкой брызнула в светящийся экран. Затем женщина взвыла, погружая лопатку в себя и возвращаясь к разорению врат, через которые Линдси вошла в этот мир, а ныне превратившихся в багровый сырой гамбургер. Даже если правила теперь изменились, сколько сможет выдержать Кэролайн до того, как израненное тело умрет или исстрадавшийся разум разлетится на тысячи кричащих осколков? Если, конечно, последнее еще не произошло.

Дэн вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Он прошел по коридору, двигаясь медленно, словно робот на автопилоте, и свернул в прихожую. Сделав еще несколько шагов, мужчина оказался у входной двери.

Из гостиной Линдси позвала:

– Папа?

Дэн хотел ответить, но голос пропал. В голове эхом отдавались слова Кэролайн на фоне жуткого телевизионного шепота.

Снаружи. Повелители... желают этого. Помоги нам.

Помоги... МНЕ!