Последняя миля

– Заткнись на хуй и пошевеливайся, - ответил охотник вместо этого.

* * *

Молодец, малышка. Еще немного разозлишь его, и он всадит тебе пару пуль в спину.

Скорее всего, нет, решила она. Повелитель явно хочет заполучить ее живой. Тем не менее, это не означает, что раб не вправе быть с ней грубым, если она слишком много болтает. Но девушка просто ничего не могла с собой поделать. Она всегда говорила раньше, чем думала, а после Прибытия стало только хуже. В тот день исказился не только физический мир: изменились и люди.

Все мы теперь немного ебанутые,– отметила Элис. Через плечо она бросила взгляд на раба.
– И некоторые из нас больше, чем другие.

Девушка снова посмотрела вперед и подивилась тому, как изменилось шоссе. Она впервые оказалась столь далеко за городской чертой с момента Прибытия, и 75-я межштатная автомагистраль выглядела совсем не так, как в ее воспоминаниях. Асфальтовое покрытие потрескалось, просело; впрочем, как и в городе. Но прорастающие из трещин большущие сорняки - прозванные в народе "шипастиками"– были для Элис в новинку. Городские улицы представлялись взору разбитыми и труднопреодолимыми, но все же сохраняли проходимость. Сегодня девушка воочию узрела, на что способны колючие стебли. К тому времени, как она и ее похититель добрались до обочины, растения оставили от оленеподобного чудовища лишь шкуру, похожую на пустой серый мешок. Даже кости разжижили и поглотили. Похоже, Повелители не возражают против того, чтобы люди свободно передвигались по городу, находясь в его пределах.

Будто домашние животные в клетке,– подумала Элис.
– Нет, как скот в загоне, ожидающий своей очереди, чтобы его повели на бойню.

Ментальный образ заставил страх студеной водой растечься по венам, из-за чего девушка снова задалась вопросом, что похититель и Повелитель уготовили для нее? Что бы то ни было, она знала наверняка, смерть не будет милосердной и быстрой.

Живи настоящим,– напомнила себе Элис. Это единственный способ сберечь хотя бы крупицу здравомыслия в мире После. Девушка отбросила все мысли о том, куда ее ведут и что с ней там будет, сосредоточив внимание на окружающей обстановке. Элис уже привыкла к отсутствию травы и деревьев в городе, но без зданий, нарушающих пустынное пепельно-серое однообразие, ей казалось, что попала она на другую планету. Девушка рассудила, что в некотором смысле так оно и есть. Между туманной желтизной небес над головой и бесплодной серостью земли под ступнями она чувствовала себя одновременно изолированной и незащищенной, а еще ощущала легкое головокружение, будто тело с трудом отличало верх от низа. Элис шла с особой осторожностью, концентрируясь на каждом шаге, точно ставя ноги, чтобы сохранять равновесие.

Хотя многие полагают, что Средний Запад^[7]представляет собой череду плоских равнин, простирающуюся от горизонта до горизонта, на юго-западе Огайо сохранились следы ледников, которые тысячи лет назад совершали свое мучительно медленное шествие по штату, и Прибытие не изменило этого. Шоссе поднималось и опускалось, извивалось и петляло, сливаясь с холмистой местностью, через которую пролегало, будто всегда являлось неотъемлемой частью земли, как это было и до Прибытия. К тому же уцелели некоторые другие вещи, хотя их осталось не очень много, и Элис увидела одну из них вдалеке: огромный придорожный щит на низких опорах, рекламирующий круглосуточный "Старбакс".

Она не смогла удержаться от смеха.

– Что смешного?
– требовательно спросил похититель напряженным голосом, словно боясь, что пленница сходит с ума.

На мгновение девушка забыла про свои связанные руки и попыталась указать на название, выведенное большущими буквами. Но у нее не очень-то получилось, и она сказала:

– Рекламный щит. Не хотите заглянуть на чашечку кофе? Я угощаю.

Элис не оглянулась, чтобы проверить выражение лица похитителя, на случай, если смех заставил его нервничать. Не хочется получить пулю между лопаток за глупую шутку.

– Совсем забыл про этот щит, - пробурчал мужчина.
– Наверное, я всегда был слишком занят наблюдением за дорогой, когда проезжал мимо.

– Вы имеете в виду, что следили за появлением всяких тварей, например, оленеподобных.

Похититель промолчал. Ему и не нужно отвечать.

Девушка посмотрела на небо.

– Как вы думаете, они все еще там? Глаза?

Желтая дымка, застилающая небесный свод, начала сгущаться почти сразу после Прибытия и с тех пор не рассеивалась. Солнце, луна и звезды оказались сокрыты туманной пеленой, но каким-то неизъяснимым образом света хватало, словно она сама его источала.

– О да! Они все еще наверху. Иногда мне кажется, глаза были там всегда, просто мы их не видели. Пока они не захотели явить себя, - молвил похититель.

Мысль о том, что эти глаза - глаза, по мнению Элис, принадлежащие Повелителям, - наблюдают за людьми теперь, а может уже и целую вечность, тревожила больше, чем все пережитое, начиная с той минуты, когда она ступила на парковку у макаронного павильона. До сих пор девушку утешали воспоминания о прежнем мире, но слова мужчины заставили рассмотреть возможность того, что никогда не существовало мира без Повелителей. Мир никогда не был безопасным, свободным и - самое главное - разумным.

Эти думы наполнили душу таким отчаянием, что Элис больше не хотела ни сопротивляться своему похитителю, ни спасаться бегством. Может, было бы лучше позволить ему спокойно принести ее в жертву или что бы он там ни задумал? По крайней мере, тогда все закончится, и девушка освободится от кошмара, в который превратился мир. Она, вероятно, заслужила то, что с ней случится, каким бы ужасным это ни было. Учитывая все содеянное с момента Прибытия...

Элис подпрыгнула от неожиданности, когда тишину серой пустоши нарушил гул ожившего мотора. Грохот перерос в рев, и из-за рекламного щита вылетел мотоцикл.

Похититель, сжимая в одной руке пистолет, а в другой - нож, обогнал девушку.

– Держись позади меня, - велел он.

Элис пустилась бы наутек, если бы было куда бежать. Вместо этого она осталась на месте. Кто знает? Вдруг байкер окажется рыцарем дорог и спасет ее.

Да, точно.

Мотоцикл мчался по обочине, где не росли колючие стебли. Растения вздрагивали, когда он проезжал мимо, и некоторые делали символические выпады в его сторону, но ни одно даже близко не подобралось к нему. Байкер, приблизившись, сбросил газ и замедлил ход. Незнакомец предпочитал езду без шлема, и Элис отчетливо видела метку на его лбу, похожую на клеймо, имеющееся у ее похитителя.

Голова байкера была обрита наголо, однако он щеголял черной козлиной бородой. Многочисленные татуировки, будто специально выставленные напоказ, не мог скрыть короткий кожаный жилет. Этакий здоровяк с могучими плечами, широкой грудью и жирком на животе, смотрящемся круче, чем шесть кубиков пресса. Руки крепко сжимали руль, и костяшки пальцев выпирали под натянутой побелевшей кожей, сплошь покрытой старыми шрамами. Элис догадалась, что оные костяшки за долгие годы повидали немало потасовок. Она не знала тип мотоцикла, ведь сама ими не увлекалась и ни разу не сидела в седле, но это явно не представитель того вида, на котором разъезжала толпа "рожденных быть кроткими". Те модели выглядели громоздкими, неуклюжими и медлительными, сделанными из разноцветного пластика, словно детские игрушки, пораженные лучами роста. Мотоцикл мистера Козлиная Бородка был настоящим: узким и удлиненным, полностью металлическим, созданным для скорости. Деревянный ружейный приклад возвышался над правым плечом байкера, и Элис предположила, что тот носит оружие в каком-то подобии кобуры, хотя под жилетом не видела никаких ремней. Может, кобура является частью жилета? Возможно ли такое?

Очень наблюдательная,– похвалила себя девушка.
– А как насчет того, что у байкера нет ног?

Она оставила данную деталь напоследок, так как не хотела с ней разбираться. Но это правда: у байкера нет ног. Сначала Элис подумала, что перед ней инвалид с ампутированными нижними конечностями, который сумел организовать ручное управление мотоциклом. Но если это так, то как он умудряется не соскальзывать с сиденья? Ответ оказался довольно простым. Байкер не беспокоился о том, что свалится с мотоцикла, так как являлся его частью. Человек в талии непостижимым образом сросся с кожаным сиденьем, превратившись в некое подобие механического кентавра.