Последняя неделя лета
Шрифт:
Но, теперь, Тома, не испугалась ее и даже вышла на балкон.
Теплый ветер, уже несущий в себе легкую прохладу ночи, как будто караулил ее. Резким порывом он проник под взметнувшуюся ночную рубашку и прохладным языком прошелся по всему ее телу от коленок к груди. Тома вздрогнула, инстинктивно прижала рубашку к телу, зажала ее коленями, и, даже, чуть попятилась назад, но тут же остановилась, отпустила рубашку и шагнув вперед, с удовольствием разрешая ночному ветру ласкать ее.
Под антрацитом непривычно черного неба, усеянного яркими звездами, высоко в небе висела луна. Под ней, переливаясь всеми оттенками от темно-синего до черного, разбрызгивая капли серебра, разбившегося
Как будто почувствовав ее желание, на балкон, из соседней спальни, вышла в ночной рубашке Яся.
– Ты видела?
– зачаровано спросила Тома.
– Как думаешь, что там за огоньки такие?
– Видела. Не знаю. Может водоросли какие...- ответила задумчиво Яся.
– А пойдем, посмотрим, - вдруг загорелась она.
– Боязно, - усомнилась Тома.
– Ничего не боязно! С вечера берег совсем пустынный, никого не было. Уже ясно, что ночью тут никто не ходит. Пойдем!
– решительно сказала она. Не слушая возражений Томы, она схватила ее за руку и потащила на улицу. Выходя, она, прихватила фонарь, лежащий у входа. Песок вспыхивал искорками в свете фонаря. Песок мягко обволакивал ноги. Попадающиеся в нем ракушки, заставляли вздрагивать и отдергивать ногу. Тома убеждала себя, что именно от этого ей становится зябко и тревожно. Яся же, не обращая на такие мелочи внимания, упорно тащила ее к морю.
По мере приближения море становилось все загадочнее. Вся вода, казалось, светилась изнутри мягким светом. В прибое она превращалась в сияние, разбиваясь на тысячи маленьких искорок, которые гасли и, тут же, возрождались вновь.
Красота...
– прошептала Яся, - какая же красота....
Вдруг она повернулась к Томе, посмотрела ей прямо в глаза и сказала, каким-то осевшим голосом:
– Знаешь, я всегда мечтала искупаться в море. Без ничего, чтобы только я и море.... И, чувствую, если сейчас это не сбудется, то я не решусь уже никогда... Неужели решусь?
– она замолчала и робко взглянула на Тому.
– А ты, ты со мной пойдешь, если решусь?
Томе было реально страшно. Неведомое страшило ее. Ей было страшно раздеваться ночью на берегу. Страшно входить обнаженной в темную воду. Но, вот, Яся... Она же доверила ей свою страшную тайну и мечту. И Тома поняла, что она не может обмануть ее ожиданий.
– Конечно Ясенька! Где наша не пропадала! Вперед!
И, спеша, боясь испугаться и остановиться, одним движением, сбросила с себя платье, умудрившись даже не зацепиться ни за что в поясе. Затем расстегнула и сняла купальник. Весело повернулась к Ясе и проорала:
– А ты со мной?! Чур, кто первый залезет в море, тот первым вытирается полотенцем!
Яся пораженно посмотрела на нее, вдруг улыбнулась, и сказала:
– Как я тебя люблю.
Потом заорала:
– Я первая! Пусти меня первую!
И, как змея, выскользнув из платья, роняя по пути все остальное, понеслась к воде и, с разбегу, бросилась в волны.
И столько было радости в Ясе, что Тома, сорвалась с места, понеслась в море, и, с разбега, кинулась, широко раскрыв руки, на, призывно машущую ей, Ясю, пытаясь повалить в воду. Не ожидавшая этого Яся, откинулась на спину, забулькала и погрузилась с головой.
– Учи меня немедленно плавать!
– заорала, обхватив Ясю руками и ногами, и опять зануривая ее, Тома, - Учи, а то утоплю!
– Завтра, все завтра! Кто ночью учит!
– отфыркиваясь и весело
Огоньки же в воде, сначала испуганно разбежались от резвящихся девчонок, потом осмелели, окружили, и устроили вокруг них хоровод.
Вторник, 23 августа 1977 г, утро
Свист, возникший непонятно откуда, проникал в голову, всверливался через глаза, вызывал резь и жжение и сверлил уже затылок изнутри головы. Тома открыла глаза и поняла, что режет глаза ей не свист, а солнце, отражающееся от стекла балконной двери. Но, свист, резкий и продолжительный, вдруг снова возник, и она поняла, что он раздается снизу, с улицы.
Тома встала, протерла заспанные глаза, накинула халат и выглянула на балкон. Внизу, засунув самозабвенно пальцы в рот, предавался художественному свисту их вчерашний знакомец. Двое других стояли невдалеке, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Рядом хлопнула балконная дверь и на соседний балкон вышла не менее заспанная Яся. Тома взглянула на нее, вспомнила ночное купание, улыбнулась, и крикнула вниз:
– Ты чего рассвистелся шантрапа?
– Вставайте граф, рассвет уже полощется!
– ответил, широко улыбаясь, Костя.
– Вернее графиня!
– Какая я тебе еще графиня? А ты, что, грамотный, да? Визбора наслушался и теперь считаешь, что можешь всех по утрам будить?
– Все, девушки, хватит пререкаться, нас ждут великие дела!
– ответил Костя, как бы даже не замечая возмущения Томы.
– А именно рыбалка! Вставайте и собирайтесь, пока клев не кончился!
– Я сейчас дядю позову!
– пригрозила Тома.
– А нету никакого дяди, - весело ответил Костя.
– Увезли дядю.
И, заметив, что Тома недоуменно смотрит на него, добавил:
– Разведка донесла. Ну Танька, внучка бабы Мани сказала. И то, что уже нормально все с дядей, тоже сказала. Ну хватит вам уже межеваться. Быстро одевайтесь и на выход!
– А поехали!
– вдруг сказала, сладко потянувшись Яся.
– Что нам целый день на пляже валяться? Скучно же.
И улыбнулась Томе, радостно и светло. Тома сделала вид, что задумалась, потом тоже улыбнулась ей и повторила, согласно:
– А поехали!
Волны мягко качали проплывающую мимо берега лодку.
– Вот это левиафан!
– восхищенно проговорила Яся, глядя из-под руки, приставленной козырьком к голове, на лежащий на берегу скелет огромной рыбы.
– Белуга, на берег выкинулась. Давно уже тут лежит. Птицы уже и склевали ее всю - ответил Пузан, презрительно отвернувшись от, так поразившего Ясю, зрелища.
Костя и Лохматый синхронно опускали в воду весла. Мышцы упруго перекатывали по Костиному телу, заставляя Тому смущаться и отворачиваться. В отличие от Яси, которая сидела в купальнике, Тома платье не сняла. Дело было не только в смущении. В отличие от Яси, на которую загар ложился великолепно, и которая уже сейчас была практически не отличалась от мальчишек, Тома загорала плохо и часто сгорала и облезала на солнце.
– А ты ловила, когда-нибудь, рыбу?
– спросил у Томы Костя. Почему-то он обращался практически исключительно к ней. Причем видно было, он не игнорирует Ясю. Так же с улыбкой, отвечал и ей, но обращался исключительно к Томе. Ей это, в какой-то мере, нравилось. Она чисто по-женски чувствовала его интерес к себе.
– На рынке покупала, - ответила та, отрицательно качнув головой.
– И как мы ее будем ловить?
– О!
– ответил Костя, - Существует множество способов не только отъема денег, но и ловли рыбы. Во-первых, ее можно ловить руками...