Пролог

Маленький отряд барона Филиппа Дивера де Грасси заблудился. Несмотря на все заверения проводника, нанятого в первой попавшейся по пути деревеньке, что еще чуть-чуть – и они выйдут на нужную дорогу, подрагивавшая во время объяснений челюсть выдавала его ложь. Алчность человека безмерна. Услуги этого крестьянина не стоили и горсти лиардов, но верный оруженосец барона Жильбер Тарди насыпал ему серебра, и тот, очевидно, сам себя уверил, что сможет найти в лесу тропу, по которой уже лет десять никто не ходил. Барон проклинал себя за несдержанность, которая всегда ему только вредила в течение всей жизни. Нужно было, как и остальные, дойти до Соммы и направиться вниз по течению, тогда французский лагерь они бы не пропустили. Он давно уже не мальчик, и никому не пришло бы в голову назвать его трусом, если бы он не успел к сражению, которое, судя по всему, все равно состоится. Но рыцарская честь подтверждается именно в бою, а не заверением, что он этого боя не страшится.

Поэтому предложение срезать путь прозвучало как нельзя кстати. Герцог Бургундский Жан Бесстрашный, ослепленный враждой с арманьяками, не заигрывал с англичанами слишком долго, а то де Грасси уже давно бы присоединился к французам. Но, как верный вассал, он не мог сделать этого без приказа. Только когда герцог Брабантский, младший брат его сеньора, сообщил, что барону найдется место в набираемом войске, он спешно собрал отряд и двинулся в путь.

Земельных владений у него было всего ничего, холодная погода уже несколько десятилетий являлась причиной неурожаев, крестьяне его обеднели, и собирать дань с этих голодных оборванных людей в прошлых объемах он не мог – не по-христиански это. Де Грасси был без гроша. Четыре года назад пришлось выкупать из итальянского плена младшего брата, который отправился туда в поход за легкой славой вместе с маршалом Бусико, и за то, что дело обошлось без заклада замка, он уже успел благодарить Бога. Но брату это не помогло – полученные в бою раны залечить не удалось, и он спустя шесть месяцев после возвращения скончался.

Так что у Филиппа сейчас оставались только титул, маленький замок, половина которого пострадала от пожара прошлым летом, да несколько деревенек. Ввиду всего этого он собрал столько людей, сколько смог – помимо кузена Жильбера в отряде находились еще два телохранителя и десять его верных воинов, живших в замке. Остальных он оставил для охраны семьи – супруги, двоих детей, престарелого дядюшки, богобоязненной матушки и ее приживалок. Уже долгое время и во Франции, и в Бургундии велись войны, родину терзали шайки воров, разбойников и иностранных наемников – любой мелкопоместный дворянин мог всякую минуту подвергнуться нападению.

Солнце почти опустилось за горизонт, заросли буков и вязов становились все гуще и уже не пропускали последние лучи света. Начали попадаться ивы, свидетельствовавшие о близости воды. Забрести ночью в болото совсем не хотелось.

– Жадный глупый пес! – закричал Жильбер на проводника. – Отвечай – ты знаешь дорогу или нет? Клянусь Святым Мартином, если завтра днем ты не выведешь нас из леса, то на первом попавшемся нам дубе повиснет огромный желудь! И этим желудем будешь ты! Для твоей шеи у нас всегда найдется хорошая веревка!

Крестьянин снял шапку и начал креститься, что-то глухо бормоча себе под нос. Кажется, это произносились не молитвы, а запоздалые извинения. Стояла сырая осень, уже который день шел дождь, и его крупные капли, смешиваясь с потом, стекали по грубому, покрасневшему от волнения лицу незадачливого подсказчика.

К барону на тяжелом коне подскакал один из телохранителей.

– Не в обиду будет сказано вашей милости, – произнес он, – вешать проводника не стоит даже после данной клятвы. Кроме него, нас отсюда никто не выведет. Мы даже назад вернуться не сможем.

– Твоя правда, смелый Фредерик! – ответил де Грасси. – Но мне уже начинает казаться, что выберемся мы отсюда только по воле Божьей, а не по уразумению глупого крестьянина.

– Сир, наступает ночь. Надо искать место для привала. Крона большого дерева и его опавшие листья станут нашим убежищем. В этой глуши даже какой-нибудь луг со стогом сена – несбыточная мечта.

– Надо найти хотя бы маленький холм, – подал голос проводник. – Если поднимемся на него, нас не зальет водой.

– Так ищи свой холм, черт тебя побери! – крикнул Жильбер.

– Думаю, нам туда, – крестьянин показал рукой.

– Думаешь или знаешь? – взревел оруженосец.

– Думаю, – чуть не плача, ответил тот. – Я заплутал… Но я завтра отыщу дорогу, обещаю! А сейчас пройдем еще один лье. Пока ведь не темно!

– Не темно! – передразнил его Жильбер и сказал, обращаясь к барону: – Кузен, небо в облаках, луны не будет. Если не устроимся здесь, ночь проведем, сидя задами в луже на первой же поляне.

– Еще не время, – коротко ответил де Грасси и легко шлепнул коня, давая тому знать о продолжении пути.

Их небольшая процессия из шестерых конных, девятерых пеших и трех навьюченных оружием и провизией мулов отправилась дальше.

Через пол-лье им вдруг улыбнулась удача – радостный крестьянин, заломив на затылок шапку, указывал на приютившуюся у подножия холма маленькую хижину, с двух сторон подпираемую крепкими вязами. Стены ее состояли из древесных срубов, и не было заметно ни одного окна с бычьими пузырями. Отряд подъехал ближе, всадники спешились. Кони стали фыркать, а кобыла Фредерика вдруг испуганно заржала.

– Тише ты, дуреха, – рассердился он и дернул ее за уздцы.

– Непохоже на охотничий домик, – сказал второй телохранитель, Александр. – А если здесь живет монах-отшельник, то где врытый в землю крест? Или колокол?

– Сейчас узнаем, – подкрутил юношеские усики Жильбер и бодрым шагом направился к жилищу.

Дубовая дверь сотряслась от ударов тяжелого кулака. Тарди подождал пару минут, но ему никто не открыл. Оруженосец оглянулся на спутников и пожал плечами.

– Не хотелось бы располагаться на ночлег в отсутствие хозяина, – заметил Фредерик.

– Тогда на нас свалятся не стрелы хваленых английских лучников, а жар и простуда, – возразил Александр.

Все посмотрели на де Грасси.

– Ломай, – кивнул головой барон.

Жильбер надавил на дверь плечом, оценивая крепость запора, сделал шаг назад и ударил в дверь ногой. Та не поддалась.

– Святой Франциск мне свидетель, – извиняющимся тоном произнес оруженосец, – ее изнутри подпирает крепкое бревнышко. Не иначе отшельник не желает видеть гостей. Но это против всех законов гостеприимства! Отшельники всегда давали путникам не только кров, но и пищу. Придется поучить его хорошим манерам…

Не успел он договорить фразу до конца, как дверь тихонько скрипнула и открылась. Наружу, однако, никто не вышел.

– Кто вы такие и что вам угодно? – раздался изнутри раздраженный голос.

– Барон Филипп Дивер де Грасси со своими людьми просит ночного пристанища! – не менее раздраженно ответил оруженосец, его рука непроизвольно легла на рукоять меча.

– Я не общаюсь с людьми. Я ищу только покоя, – произнес голос.

– На сей раз придется, – стал закипать Тарди и наполовину вынул меч из ножен.