Последняя охота. Рассказы

– Тогда, Урма-ас, покрась забор с той стороны, где ты стоишь, коровьим навозом – и я заплачу тебе эти деньги, – поставил шутник соседу-простаку условие чудное немыслимое.

Опешил тот с разинутым ртом и давай скрести в затылке… Но через полчаса из-за забора раздался его бодрый возглас:

– Тома-ас, иди принимай работу и плати деньги!

Слово – оно такая штука, коль вылетело, обратно его никак… Теперь уж опешил сосед-потешник, долго он рассматривал свой заказ малярный, но, убедившись, что забор с той стороны в самом деле как следует измазан коричневой с энтим самым запахом, как его… субстанцией, был вынужден, никуда тут не денешься, выписать чек на пять тысяч. Передавая его через забор, он сказал соседу с усмешкой:

– Урма-ас, у меня сейчас нет наличных, но ты ведь знаешь, моё слово – железо, а чек тем более! Завтра ты сможешь посетить банк и получить там по нему кругленькую сумму!..

– Отлично, Тома-ас, – взял тот платёжный документ банковский, но, помешкав трошки, в свою очередь обратился к приятелю, – слышишь, сосед, я знаю отличный способ заработать деньги, если тебе так же, как и мне, нужны пять тысяч, то я тебе о нём с удовольствием расскажу.

– О-о, спасибо, друг, конечно же, деньги мне нужны, я ещё ни разу в жизни не упустил выгоду!

– Так покрась вот этот забор коровьим навозом со своей стороны, и я заплачу такую сумму, какую назвал – дело верное.

Жалко стало Томасу только что непредвиденно понесённых убытков, он и согласился на выгодную сделку:

– Отлично, Урма-ас, я приступаю, – ответил тот и кинулся разводить пожиже энтот самый колер, а через какое-то время, выполнив условленную работу, в свою очередь получил чек на хорошенькую сумму, подписанный приятелем.

Два довольных фермера-соседа стояли с разных сторон свежеповапленного забора и разглядывали его, посмеиваясь неприметно один над другим, но тут вдруг Томас, он был смышлёный малый, сообразил что-то важное да и говорит:

– Урма-ас, послушай, тут такое дело, а ведь мы с тобой могли бы, обменявшись нашими чеками, избегнуть посещения банка, сэкономив при этом на бензине и банковских издержках.

– О-о, ты голова, давай мы так и поступим, – согласился сосед, а после обмена ценными бумажками вдруг призадумался, да тут и выложил, – слушай, Тома-ас, а тебе не кажется, что мы с тобой бесплатно вымазали свой забор коровьим помётом?

Но Томас умный был мужчина, он разъяснил соседу-простаку:

– Нет, Урма-ас, всё было не так, как ты говоришь, всё было совсем по-другому – мы с тобой сегодня приняли участие в производственно-коммерческой операции с оборотом средств величиной в десять тысяч крон!

Сосед снова задумался, а потом и говорит расстроенным голосом:

– В таком случае тебе не кажется, что мы с тобой продешевили? Надо было тебе и мне взять за работу тысяч по пятнадцать или, лучше, по двадцать!..

Долго смеялись охотники забавной присказке.

– Вот так председатель сказывал на правлении, заседание тогда сорвалось, пришлось людей в магазин посылать… зато смех потом стоял по всему Рабиндранату, – добавил Михалыч.

– А кстати сказать, очень странное у предприятия вашего поименование, труднопроизносимое, переназвали бы уж как попроще, в самом-то деле, – вставил слово успокоившийся, наконец, от всхлипываний Иван Сергеевич, охотник городской.

– Да как-то раз хотели переименовать, было дело, так мужики не позволили, завыкобенивались – и всё тут.

– Отчего же?

– Потапыч, скажи вот человеку приезжему, как на духу, пошто не позволил переименовать Рабиндраната Тагора в Клару Цеткину?..

– А чаво менять-то шило мылом, – включился Потапыч, – и имечко-то славно, и вобще… да и на «едрит тву мать» похоже дюже…

Гогот троих охотников вновь понёсся в перелески, отдыхавшие неподалёку собачки время от времени беспокойно поднимали головы и озирались.

– Занимательно всё в твоей байке, слов нет, – продолжил Иван Сергеевич, – выгода, прибыль, банк, издержки… дебит с кредитом да профит с дефицитом приплести бы сюда заодно, будь они неладны… Затейник ваш председатель, ничего не скажешь, только вот расценки у него там, по ходу, несуразные за малярные-то работы, и аромат на всю округу… А уж как всё на самом деле в том раскладе было, так то сейчас сам расскажу, однажды на корпоративе кто-то из офисных по весёлому делу, лет пять уж как тому, напел такую вот историю…

… Скакали по прерии два ковбоя, два друга закадычных, Билл и Джон было их звать, долго скакали – замучились, взопрели на солнце полудённом, лошадок уморили, вот и решили сделать привал недолгий. Тут Билл, шутник и забияка, выходец из Южного Йоркшира, а ныне коренной житель штата Техас, и говорит Джону с усмешкой:

– Слушай, дружище, у меня тут завалялся доллар, и если хочешь его заработать, поцелуй в губы мою кобылу… Но только покрепче, так, чтобы ей понравилось!.. Никто кроме нас с тобой знать об этом не будет, клянусь… а деньги – вот они!

Джон, в прошлом студент-недоучка, сбежавший в своё время на Дикий Запад после поджога колледжа, в котором с полгода изучал экономику, давно сидел без денег, он, не видя другой возможности заработать, недолго думая, согласился на предложение и приложился взасос к устам каурой лошадки своего спутника, обняв её за взмыленную морду. Долго ржали Билл и его кобыла после этого поцелуя, а гнедой мерин, привязанный неподалёку, ревниво фыркал и водил взад-вперёд ушами, косясь на хозяина. Джон старательно спрятал в карман заработанные деньги, однако, будучи уязвлён в глубине души насмешкой приятеля, через непродолжительный отрезок пути в ответ предложил Биллу поцеловать своего мерина, да понежнее, за доллар, который лежал в его кармане и жёг ляжку, на что непритязательный и скуповатый Билл, оказавшийся теперь без единого цента, тут же согласился, тем более, что посреди бескрайней прерии, где они находились, некому было лицезреть такое диковинное зрелище… Повеселился и Джон, расплачиваясь с товарищем, а ошеломлённый гнедой прядал ушами, фыркал и скалил зубы…

– Да, Джонни, – произнёс через какое-то время неуёмный затейник Билл, встрепенувшийся после давешней забавы, – совсем одичали мы, не вылезая неделями из сёдел, давненько не видали ничьего внимания, а ведь бывали у меня времена и получше, уж я бы рассказал тебе про них, да как-нибудь потом… Послушай, друг, я вот что думаю… а чем я хуже-то моей каурой?.. А доллар – вот он, погляди!

Простоватый Джон, уже почти позабывший вкус кобыльего пота, но успевший соскучиться по деньгам, долго потом отплёвывался – аромат ковбойских усов залившегося хохотом приятеля оказался ядрёнее лошадиного духа, но через какое-то время, вновь вернувшись в душевное равновесие, он в свою очередь заключил с тем сделку, подобную только что совершённой, в результате которой доллар в очередной раз вернулся к хозяину.

– Джонни, дружок, – Билл вертел в руках неугомонную монету, не пряча её уж более в карман, – я так думаю, неспроста судьба послала нам с тобой этот доллар.

Вот таким образом с помощью серебряной монеты и нехитрых придумок развлекали друзья один другого на нечастых привалах покуда не прискакали в маленький городок, на главной улице которого по соседству с салуном увидели банк. Тут они спешились, вынули свои кольты, вошли в помещение финансового заведения, перестреляли всех, кто там был, и выгребли из кассы всю имевшуюся в ней наличность. Запах пороха и большого куша опьянил удачливых соратников и наполнил их души радостью, но не тут-то было – в банк подоспел шериф и первым же выстрелом из своего винчестера уложил замертво Билла, однако Джон не сплоховал и тут же застрелил шерифа.