Последняя осень. Стихотворения, письма, воспоминания современников

Давно я не вставал по крику петухов

Село, где на чинаровом столбе Осталась моего рожденья дата, Зеленогрудое! Грущу я о тебе… Мои поля! Где мной трава не смята… Давно по свежевспаханной земле Я не бродил и не слыхал спросонок, Как блеют за стеною в теплой мгле Коза и разлученный с ней козленок. Давно я не вставал по крику петухов И солнце не встречал в лощинах вешних, Но домик наш — гнездо моих стихов Не забываю, как скворец скворешник…

* * *

«Человек переносит любую беду…»

Человек переносит любую беду, Он сгорает в болезненном жарком бреду, И заносит его обезумевший снег — Все равно переносит беду человек! Но как трудно, как трудно бывает тогда, Если рядом случится чужая беда! Если кто-то страдает у вас на виду, И, душой проникая в чужую беду, Вы не в силах пройти стороною и прочь, Но не в силах ничем человеку помочь!

* * *

«Всегда заботой матери храним…»

Всегда заботой матери храним От колыбельных дней и до конца, Взрослеет сын, и борется, и дышит! Так почему за именем своим Он пишет имя гордого отца, А имя доброй матери не пишет!..

* * *

«Меня война солдатом не застала…»

Меня война солдатом не застала. Чтоб взять винтовку, был годами мал. Но тоже рос голодный и усталый! Но тоже груз на плечи поднимал! Своим крылом безжалостное время Махало так, что мой мутился взгляд, — Недетских слез и всех лишений бремя Я тоже нес, как будто был солдат!..

Пожелание новорожденному

Ты рожден под крылом водопадной струи, Там, где властвуют скал перевалы, Будь же чист, как высокие воды твои, Будь же тверд, как родимые скалы!

* * *

«Горбоносый, в коротких штанишках…»

Горбоносый, В коротких штанишках, Он стоял у родного крыльца. И мечтал, увлеченный мальчишка, Что изведает мир до конца! Он мечтал и не ведал сомнений В том, что имя его прозвенит, Что везде И у всех поколений Будет подвиг его знаменит!.. Где же подвиг твой, гордый мальчишка? Где крылатая слава твоя?.. Горбоносый, В коротких штанишках, Это был… неужели не я?

Газим-бег Багандов (с дагестанского)

Жизнь и время

Жизнь и время — взмыленные кони! Время мчится к далям дорогим, И в азарте бешеной погони Человек соперничает с ним. И пока для слез, для упованья Существует в мире человек, Бесконечен бег соревнованья, Знаю я, что вечен этот бег!

Разговор с луной

— Эй, человек: твой путь не вечен! О чем же, голову склонив, Ты размышляешь каждый вечер, Один среди уснувших нив? — Да, я умру. Я это знаю. Но свой секрет не утаю: Склонивши голову свою, О жизни я стихи слагаю.

Черная туча

Черная туча надвинулась вдруг, Мрак нагоняя на душу. Черная, черная ходит вокруг, Чтоб навязать свою дружбу! Черная туча! Уйди подобру! Я, если надо, не струшу. Даже на миг я в друзья не беру Тех, кто чернит мою душу!

* * *

«Пусть цветут на улицах твоих…»

Пусть цветут на улицах твоих На меня похожие цветы. Может быть, везде встречая их, Обо мне задумаешься ты!

ПИСЬМА

В. И. Сафонову

Здравствуй, Валя!

Письмо твое получил. Правда, далеко не сразу, поскольку с прежнего места жительства (куда пришло письмо) давно перебрался в Ленинград. И оно, твое письмо, терпеливо ждало, когда я наконец соберусь на побывку в «старую хату».

От всей души, от всего сердца поздравляю тебя с браком. И от всей души и от всего сердца желаю тебе в новой жизни всего, что желают только другу.

Пусть в дальнем домике твоем Никто ни с кем не лается. Пусть только счастье входит в дом И все, чего желается.

Валя, ты просил написать, на что я живу. Я благодарен тебе за твое внимание даже к деталям моего теперешнего житья. И отвечаю на вопрос: сперва было не очень-то весело, теперь же можно жить, т. к. работать устроился на хороший завод, где, сам знаешь, меньше семисот рублей никто не получает. С получки особенно хорошо: хожу в театры и в кино, жру пирожное и мороженое и шляюсь по городу, отнюдь не качаясь от голода.

Вообще живется как-то одиноко, без волнения, без особых радостей, без особого горя. Старею понемножку, так и не решив, для чего же живу. Хочется кому-то чего-то доказать, а что доказывать и кому доказывать — не знаю. А вот мне сама жизнь давненько уже доказала необходимость иметь большую цель, к которой надо стремиться.

Но все это муть. Тебе все это неинтересно и старо. Дело жизни тобой выбрано, насколько я понимаю.

А мне нравятся только поездки в разные места.

Погода в Ленинграде неплохая. Лету давно был объявлен подъем. Но оно сперва, как недисциплинированный моряк, «тянулось», за это наказано несколькими внеочередными похолоданиями, теперь поняло свою вину и выполняет обязанности добросовестно. Что это мне взбрела на ум боевая и политическая подготовка — это-то тут при чем? Господи помилуй!..

Ну, Валек, будь здоров! Передай привет и наилучшие пожелания твоей жене. Передай привет Юре Кушаку.

Жму крепко краба. С искренним приветом Н. Рубцов

* * * * *

Валя!

Извини, еще немного займу твое внимание.

Получил вчера из вашей газеты перевод девятнадцатирублевый. Мне интересно узнать, что это за миниатюра такая была напечатана в газете? Я таких коротких стихов не посылал. Может быть, ты читал ее, тогда, будь добр, напиши мне, про что в ней, в этой миниатюре. И еще напиши, пожалуйста, выходила ли полоса стихов б.ч.л. [6] , если выходила, было ли там мое что-нибудь?

Валя, а ты видел фильмы «Рапсодия», «Алексей Кольцов»? Какие это замечательные вещи, да?

Ну, дорогой Валька, еще раз поздравляю тебя, еще и еще раз крепко жму руку.

Искренне Н. Рубцов

6

Бывших членов литобъединения.

P. S. Валя, очень прошу: если будешь писать ответ, пошли, пожалуйста, что-нибудь из своих стихов. Мне так хочется почитать их. Пиши. Очень жду.

Ленинград. 2 июля 1960 г.

Неизвестной

Лариса!

Привет, привет!

Ты спрашиваешь, почему я так и не написал письмо, хотя обещал. А мне интересно знать, не все ли равно тебе, напишу я или нет.

В общем, короче. Перехожу с прозы на стихи, коими для меня удобней выражать мысли. А также и чувства.

Ах, отчего мне Сердце грусть кольнула, Что за печаль у сердца моего? Ты просто В кочегарку заглянула, И больше не случилось ничего. Я разглядеть успел Всего лишь челку, Но за тобою, будто за судьбой, Я выбежал, Потом болтал без толку О чем-то несущественном с тобой. Я говорил невнятно: Как бабуся, Которой нужен гроб, а не любовь. Знать, потому Твоя подруга Люся Посмеивалась, вскидывая бровь? Вы ждали Вову. Очень волновались. Вы спрашивали: «Где же он сейчас?» И на ветру легонько развевались, Волнуясь тоже, Волосы у вас. Я знал Волненья вашего причину И то, что я здесь лишний, — Тоже знал! И потому, Простившись чин по чину, К своим котлам по лужам зашагал. Нет, про любовь Стихи не устарели! Нельзя сказать, что это сор и лом. С кем ты сейчас Гуляешь по Форели? И кто тебя целует за углом? А если ты Одна сидишь в квартире, Скажи: ты никого к себе не ждешь? Нет ни одной девчонки в целом мире, Чтоб про любовь сказала: «Это ложь!» И нет таких ребят на целом свете, Что могут жить, девчонок не любя. Гляжу в окно, Где только дождь и ветер, А вижу лишь тебя, тебя, тебя! Лариса, слушай! Я не вру нисколько — Созвучен с сердцем каждый звук стиха. А ты, быть может, Скажешь: «Ну и Колька!» И рассмеешься только: ха-ха-ха! Тогда не сей В душе моей заразу — Тоску, что может жечь сильней огня. И больше не заглядывай ни разу К нам в кочегарку! Поняла меня? С искренним приветом Н. Рубцов <1961>

Э. Шнейдерману

Дорогой Эдик, привет, привет!

Посылаю стихи.

Попробуй как-нибудь разобраться в почерке и правильно отпечатать стихи.

А когда выходит «Оптима»?

Мою подборку открой «Элегией». Потом пусть будет тралфлотский цикл с таким расположением стихов: «В океане», «Фиалки», «На берегу», «Бывало». Двух стихов («Портовая ночь», «Я весь в мазуте») пусть не будет. Неохота просто больше мне писать. Потом — два стиха про любовь, «Видение в долине», «Поэт», «В этом городе крыши низкие» (обязательно этот стих напечатай в таком виде, в каком посылаю). И закрой подборку стихотворением «Космонавты советской земли».

«В океане» и «На берегу» сейчас не посылаю. Помнится, что они у тебя уже есть.

Стихи печатай смелей. Там просто чувства, отвлечение, точно? Тем более, что все эти стихи я посылал уже сюда, в институт на конкурс. Ну, будь здоров, Эдик. Жду от тебя письма. Пиши. Посылай стихи свои.

С большим приветом, Коля.

Привет Киму, Лене.

Н. Рубцов

P. S. Эдик, это стихотв[орение] помести после стиха «Птицы разного полета». Больше про любовь ничего не надо. Про Гааза тоже не надо.

К. Кузьминскому

Привет, привет, несчастный Костя!

Я читал у Эдика [7] твое письмо, проникнутое трогательным пессимизмом, отчаянием.

Просишь стихов. Если не пошлем их, — сойдешь с ума в Феодосии, так что ли? Ну, ладно, друзьям полагается в таких случаях быть отзывчивыми и т. п., и я отзовусь, напишу тебе что-нибудь из своих стихов в конце письма. Подкрепи ими свои ослабевшие силы. Или травить в ближайшую урну потянет?

Но о чем писать? Говорить о лит[ературных] сплетнях? Но я почему-то не интересуюсь ими, и потому не могу покормить и напоить свежими слухами организм (обойдемся без эпитета) твоего любопытства. Это если понимать сплетни в их обычном, прозаически-унылом смысле. А если сплетни в твоем понимании — просто разговор осведомленных людей о новых стихах, о делах поэтов, то пожалуйста: недавно…

Впрочем, мне скоро на работу, так что писать об этом ничего не стану, тем более что все обыденно и изрядно поднадоело. Приедешь — все узнаешь. Ты ведь скоро приедешь? Не будешь ведь там всю жизнь околачиваться и сходить с ума. Все проходит, проходит и жизнь, а твое теперешнее состояние, новая обстановка — пройдут и подавно. Да, самое удивительное, самое возмутительное в том, что время идет независимо от наших соображений, от нашего желания. Вот черт!

А что, пожалуй, неплохо, что ты сейчас ничего не пишешь. Всю зиму, как мне кажется, ты писал, как будто беспорядочно, лихорадочно растрачивая свои поэтические патроны, куда попало, во что попало, лишь бы стрелять, благо патроны были. А теперь, может быть, ты приготовился убить тигра, чувствуешь огромное желание убить тигра. А тигра надо сперва выследить. Дай Бог, чтоб он попал тебе и чтоб ты пристрелил его на месте.

Костя, не обращай внимания на хаотичность моих разглагольствований (слово-то, мать его…), в самом деле, спешу. Думать некогда. Да и что я, несерьезное создание, могу написать серьезного, дельного.

Меня тоже сейчас не очень тянет писать. Больше тянет на женщин, на деревья, на тени на тротуаре. Ты бы посмотрел, какие у нас на Севастопольской улице тени ночью! О Господи, оказывается, на обычных тенях от дерева можно помешаться! А еще регулярно тянет к винно-водочным отделам…

Ну, ладно. Прости мою витиеватость. Почитай дальше стихи [8] .

Жму лапу.

Н. Рубцов

7

Э. Шнейдерман.

8

Далее в письме идут стихотворения «В твоих глазах не моментальное…», «Разрыв» («В окнах зеленый свет…»), «Жуют, считают рублики…».