Последняя песнь Акелы-3

— Не то слово, — устало откинулся на спинку кресла Арсенин, — ни за что больше не соглашусь вести такую прорву народа из точки А в точку Б. Нет, пока через германские колонии по железной дороге ехали все еще более или менее пристойно обстояло, а вот когда от Мокавено до Мафекинга ножками топать пришлось, вот тут хлебнул я горя… И как Моисей сорок лет евреев по пустыне водил? Не представляю… Пророку, я думаю, все же легче пришлось. Ведь у него кто под рукой был — евреи. Тихие, милые, богобоязненные и дисциплинированные люди, не чета моему табору. Мне представлялось, что с туземцами хлопот будет немерено. Ан нет! Обмишулился! — Всеслав с чувством хлопнул себя по колену, выбив из штанины мутное облако пыли. — Кафры, зулусы и прочие бушмены — милейшие люди! Есть кусок лепешки и глоток воды, и они счастливы! А вот белые-е-е… — Арсенин, сдерживая накопившиеся за время странствий эмоции, покачал головой и с ожесточение выдохнул, — вот те — сущие дикари. Вода несве-е-ежая, — явно передразнивая кого-то, проблеял Всеслав, — пыль жесткая, солнце жгучее, день светлый, ночь темная… Французские волонтеры волком смотрят на немецких, те шипят на австрийских и итальянских. Поляков всего трое, но бедламу от них! Думал хоть от наших, россиян, головной боли поменьше будет, куда там! Шутить изволите, батенька! Каждый, кто в прожектах не генерал, так устроитель земли Русской! Не поверите, Владимир Станиславович, речами о необходимости создания в России Думы уши настолько прожужжали, что мне сон приснился как Александр Иванович, этот… как его… Гучков! Тот, что у Де Ла Рея геройствует, с трибуны выступает… А эти? Сво-бод-ная прес-са, — Арсенин, передернувшись, брезгливо сплюнул на пол, и тут же виновато покосился на Кочеткова. Подполковник сделал вид, что ничего не заметил и, ожидая продолжения, ободряюще кивнул головой. Арсенин не заставил себя ждать:

— Журналисты, точнее журналюшки, как с цепи посрывались и каждый с претензиями. Акулы пера, якорь им в зубы! Особенно этот, как его — А.В. Хангри, и интервью ему с каждым, в кого он пальцем ткнет, отдельное, и экипаж с тентом, и боя с опахалом и прохладительными напитками… И все это под пафосные завывания о свободе личности. Не-на-ви-жу! Нет, сударь мой, рубите мне голову, но больше я в такие вояжи не ходок…

— В такие, — Кочетков, покачав головой, пододвинул Арсенину коробку с сигарами, — больше не пошлю. Нечего героям хозяйственные вопросы решать. К слову говоря: за этот рейд вы и вся команда ваша к наградам представлены, к самым высшим. Вы уж на досуге разберитесь, кто у вас на что наработал, а к завтрему мне рапорток… А?

— Кто на что наработал, говорите? — Арсенин задумчиво потер подбородок и с неудовольствием посмотрел на слой пыли, оставшийся на ладони. — Я так скажу — лентяев не было, труса никто не праздновал. Так что, если к высшим — то всех. Если вдруг кому не хватит — можете смело мою награду отдавать. Вот только не пойму, за какие такие подвиги нам почести не по чину?

— Недооцениваете вы себя, друг мой, — укоризненно протянул Кочетков, покачивая головой. — Недооцениваете. Судите сами: городок на шпагу взяли, не единого человека не потеряв. — Генштабист демонстративно загнул палец, — это раз. Одним махом увеличили артиллерийский парк обеих республик едва ли не вдвое! Это два. Почти четыре тысячи пополнения людьми. — Подполковник растопырил три пальца и восторженно потряс ими в воздухе. Это три. Ну и наконец, — Владимир Станиславович вынул из массивного бюро стопку газет и передал Арсенину, — о международном резонансе забывать тоже не след.

Всеслав развернул первую попавшуюся, вроде бы лондонскую «Evening News» и пробежался глазами по заголовкам передовиц:

Страшная трагедия произошла в наших владениях в Африке!! Толпа пьяных так называемых союзников, то есть американских китобоев взяла штурмом город Уолфиш-Бей!! Короне нанесено смертельное оскорбление!!! Бесчинства американцев требуют отмщения!! Сотни убитых солдат, огромное количество мирного населения, чье имущество разграблено, а дщери обесчещены, взывают к правительству Его Королевского Величества с мольбой о МЕСТИ!!!

После восстановления связи с владениями Короны в Южной Африке, мы продолжим информировать Читателя о событиях в Уолфиш-Бее.

Арсенин недоуменно покосился на Кочеткова, мол, причем тут китобои? но генштабист кивнул: читайте дальше, и Всеслав потянул к себе следующую газетенку, на этот раз «Times»:

Из Южной Африки поступило печальное сообщение. Так называемые «войска» мятежных республик, вновь совершили военное преступление. Не в силах победить армии империи в честном бою, они возродили обычаи варварских времен и стали нанимать ландскнехтов. Презренным золотом, варварски отнятым у честных английских колонистов, были оплачены отбросы американской нации, так называемые «китобои». Воспользовавшись добросердечием администрации и командования порта Уолфиш-Бей, они предательски захватили станционер — канонерскую лодку флота Его Величества «Алджерин» и сам город. Сведения о жертвах и разрушениях противоречивы, но необходимо задать вопрос Правительству Его Величества на парламентской сессии, что собираются предпринять лорды Адмиралтейства и Правительство в связи с такой (не побоюсь этого слова) оплеухой?

Крякнув в недоуменном восхищении, Всеслав прикурил папиросу и взялся за очередную газету, теперь — американский «Baltimore News».

…«Джентльмены» из Британской Метрополии уже вторую неделю надрывают глотки в надсадном лае, требуя покарать простых американских китобоев, имевших несчастье вкусить все прелести так называемого истинно английского гостеприимства! Когда наши китобои, как обычно, после долгого и утомительного труда вошли в небольшой порт Уолфиш-Бей, то английские власти оказали им на удивление холодный приём. Мало того, что парней подвергли унизительному обыску, на них еще и натравили свору продажной колониальной полиции! Но никому не позволено арестовывать свободного человека, живущего под звездно-полосатым флагом! Пусть наши ребята не образец добродетели, но они честно зарабатывают свои доллары и обеспечивают наши мыловарни сырьем. К сожалению, спор был излишне горячим и многие англичане его не пережили. Есть жертвы и среди наших моряков. Не пора ли господам в Вашингтоне перестать взирать с почтением на прогнившие монархии и расчехлить пушки наших броненосцев? Вдовы и сироты честных моряков-янки требуют ответа от Госдепартамента — что сделано для наказания зарвавшихся империалистов?! В то время, когда маленькие республики буров, изнемогая, сражаются за свою свободу, наше правительство, забыло историю своей страны и выбрало не ту сторону! А пока что мы не будем напрасно щелкать зубами, пытаясь опровергнуть британские претензии по поводу нанесенных Уолфиш-Бею разрушений. Они есть — и это факт! Более того, в городе не только повреждены отдельные дома, а целые кварталы лежат в руинах! Вот только милорды «забывают» сообщить народу и миру, что разнесенный в пух и прах город это дело рук не китобоев, коих они во всеуслышание объявляют безжалостными варварами, а их собственного «Royal Nevy». Требуя крови и мщения, надменные джентльмены из Адмиралтейства скромно стесняются поведать, как их броненосцы, якобы считая город занятым врагом, более часа засыпали мирных жителей снарядами…

— А на самом деле? — Всеслав, отложив газету в сторону, вопросительно взглянул на Кочеткова.

— Примерно так и есть, — Кочетков заложив руки за спину, прошелся по комнате. — Британцы, взбесившись от «разгула пиратов в их территориальных водах», — цитируя официальные источники, подполковник иронично хмыкнул, — послали в Уолфиш-Бей броненосцы в количестве трех. Адмирал Ройзерс, увидев над городом трансваальский флаг, долго не раздумывал и приказал открыть огонь… Да-с… После той бомбардировки в городе дай Бог чтоб с десяток целых домов осталось… Форт вообще с землей сровняли…

Арсенин, вспомнив, как ему не хотелось тащить с собой британских военнопленных, чтобы интернировать их в германских колониях, на секунду представил себе альтернативу, явственно побледнел и, с силой рванув воротник куртки, с чувством выматерился.

— Целиком и полностью разделяю ваши чувства, — одобрительно кивнул Кочетков, выслушав гневную тираду. — И не только я. — Генштабист взял со стола кипу газетных листов и потряс ею в воздухе. — Ноты протеста милордам шлют со всего мира. Немцы, — Кочетков отбросил на кушетку одну и газет, — французы, — еще одна стопка листом полетела вслед за первой, — итальянцы… По-моему только нивхи, айны да патагонцы не возмущаются, да и то, лишь потому, что письменности не имеют… Американцы, конечно, войну не начнут. У них с филиппинцами проблем невпроворот, да и слабоваты штаты против бывшей метрополии… Но кровушки попьют изрядно и всё это, — Кочетков, в очередной раз указав на газеты, почтительно склонил голову перед Всеславом, — ваша заслуга.

— Скажете тоже, заслуга… — чуть смущенно хмыкнул Арсенин, внутренне гордясь похвалой от старшего товарища. — Если по чести, я, когда китобоям приватёрские патенты выдавал, даже и не думал, что так обернется. А то, что банальную драку с полицией как эпохальную битву распишут, тем более…

— Тем не менее, мой друг, тем не менее, — Кочетков, в очередной раз наполнив бокалы, отсалютовал своим в честь Арсенина. — Не след позволять кому-либо умалять ваши достоинства, да и самому — тоже не след.

— Бог с ними, с моими талантами, — устало отмахнулся Всеслав, — вы мне лучше вот что поясните: я пока через Преторию ехал, так гляжу — повсюду траурные знамена вывешивают. Что случилось? — Арсенин, припомнив разговор на ферме Куртсоона, язвительно усмехнулся. — Бритты опять очередного президента убили?

— Да нет, моментально помрачнев, угрюмо бросил Кочетков. — На этот раз всё гораздо хуже. Вчера пала столица Оранжевой республики. Войска лорда Робертса заняли Блумфонтейн…

Из дневника Олега Строкина (Лев Троцкий)

Апрель 1900 года. г. Уолфиш-Бей. Гостиница «Пеликаний берег»

Харр-ра-шо живет на свете Вини-Пух! А с чего б ему плохо жилось? Плюшевый мишка — любимчик женщин любого возраста. А я вчера Бетти, официантке местной, попытался глазки построить и вполне куртуазно на приватный ужин пригласить, так она губешку оттопырила: «Мистер! Я девушка порядочная и ваших намёков не понимаю!» Если не понимаешь, так чего вызверилась? А пятью минутами позднее эта непонимающая вовсю кокетничала с рыжим ирландцем и деланно смущалась, когда тот шлепал её по заду. Вывод: чтобы понравиться местным дамам надо стать рыжим ирландцем. Или плюшевым медведем. К слову о медведе и его распрекрасном житье-бытье. Хотя у нас обоих в голове опилки, у медведЯ друзья поблизости всегда были. Пятачок там, И-А, прочие Кролики с Тигрой на пару, а я вот уже неделю в одиночестве обретаюсь. Тоскливо-о-о-о… И занять себя нечем.