Последняя роль неудачника

— Выйду, — сказал Митрохин и отважно шагнул вперед.

24

Анна Завидова оказалась невысокой, худенькой и невзрачной женщиной лет тридцати пяти. Завидев на пороге Турецкого, он нахмурилась и слегка покраснела.

— Добрый день! — поприветствовал ее сыщик. — Я Турецкий Алек…

— Я знаю, кто вы, — перебила его Анна. — Вы сыщик из Москвы, ищите Катю.

Александр Борисович улыбнулся:

— Совершенно верно. Вижу, сарафанное радио работает хорошо.

— При чем тут сарафанное радио? Прокофьев нам рассказал о вас перед утренней репетицией.

— Вот как? Что ж, он существенно облегчил мне задачу. И сэкономил кучу времени.

Маленькое, сухое личико Анны осветила белоснежная улыбка.

— Да уж, — сказала женщина и прищурила серые глаза. — Прокофьев сказал, что вы лучший московский сыщик. Это правда?

— Полная, — кивнул Турецкий, с удивлением отмечая, что первое впечатление оказалось обманчивым — Анна была весьма недурна собой, и главное — чертовски обаятельна.

— У вас найдется для меня десять минут? — осведомился Александр Борисович.

— Смотря для чего, — сказала Анна, с любопытством разглядывая Турецкого.

— Я хочу поговорить с вами о вашей подруге Кате.

Анна усмехнулась, достала из кармана конфету, быстро развернула и сунула в рот.

— Почему именно со мной? — поинтересовалась она, лукаво глядя на Александра Борисовича.

Прикинув все «за» и «против», Турецкий решил играть с открытыми картами.

— Все вокруг твердят, что у Кати нет подруг, — сказал он. — И только один сказал, что подруга есть. Эта подруга — вы.

— Вот как? Интересно, кто же меня «заложил»?

— Вас «заложил» приятель Кати — Алексей Данилов.

Катя улыбнулась.

— Лешка? Что ж, это на него похоже. Он страшно невоздержан на язык. Как говорится в пословице? Болтун — находка для врага!

Анна тихо засмеялась и достала из кармана еще одну конфету.

— Вы сладкоежка, — заметил Турецкий.

— О да! — Она протянула конфету сыщику. — Хотите?

— Нет.

— Не любите сладкого?

— Не хочу лишить вас десерта, — в тон ей ответил Александр Борисович.

Анна запрокинула белокурую голову и рассмеялась.

— Значит, вы с ним знакомы, — раздумчиво проговорил Турецкий.

— С Лешкой Даниловым? Немного. — Анна сунула конфету в рот и добавила небрежным голосом: — Когда-то он был моим мужем.

Турецкий вскинул брови.

— То есть… Вы были женаты? — удивленно спросил он.

— А разве слово «муж» подразумевает еще какой-то смысл? — насмешливо осведомилась Анна. — Да, мы были женаты. Целых полтора года. Но это было давно. Еще до того, как Лешка познакомился с Катей.

— Это вы их познакомили?

— Я? — Анна хмыкнула и покачала головой. — Вы удивитесь, но нет. Он пришел ко мне в театр, чтобы забрать у меня кое-что из своих вещей. И там встретил Катю. Так у них всё и закрутилось.

— Случится же такое! — усмехнулся, в свою очередь, Александр Борисович. — И что, вы не ревновали?

Анна подняла тонкую бровь.

— С какой стати?

— Ну, как же… Кстати, а почему вы развелись?

Анна сделала трагическое лицо и произнесла замогильным голосом:

— Он не любил конфеты.

— Очень смешно, — кивнул Турецкий. — А если серьезно?

— Господи, ну, из-за чего разводятся люди? Просто развелись, и всё. Прошла любовь, завяли помидоры.

— Вы расстались друзьями?

— С Лешкой? — Анна вынула изо рта конфету, посмотрела на нее и снова сунула в рот. — Нет. Мы терпеть друг друга не могли. И сейчас не можем.

— Почему?

— Он — балбес, а я — стерва. Разве между нами может быть взаимопонимание?

— Почему бы и нет? — пожал плечами Александр Борисович. — Каждый третий мужчина на земле — балбес. Каждая вторая женщина — стерва. И ничего, живут долго и счастливо и умирают в один день.

Анна поморщилась.

— Вот уж от этого избавьте. Этому придурку рано или поздно проломят голову. А я хочу дожить до старости и умереть в окружении внуков.

— У вас есть дети? — полюбопытствовал Александр Борисович.

Анна покачала головой:

— Нет.

— Если вы хотите умереть в окружении внуков, вам самое время именно сейчас позаботиться о детях.

— Да ну? — Усмешка Анны стала холодноватой. — А проскочить стадию детей никак нельзя?

— До сих пор это никому не удавалось, — заметил Турецкий. — Анна, вы очень веселый человек. Но у меня не так много времени, и я не хочу растрачивать его на шутки. Расскажите мне о вашей подруге Кате. С кем она водилась, не нервничала ли в последние дни? Не жаловалась ли вам на кого-то?

— Катя никогда и ни на кого не жаловалась. Это не в ее характере. Насчет водилась или нет… — Анна задумалась, затем покачала головой. — Нет, никаких новых знакомств у ней не было. По крайней мере, я о них не знала. Да и старых у ней тоже не густо. Катю нельзя называть компанейским человеком.

— Но ведь она любила рестораны, и всё такое.

— Любила, — кивнула Анна. — И рестораны, и ночные клубы, и выпивку. Но она не любила шумных компаний. Иногда мы ходили в ночной клуб втроем — я, она и этот балбес Лешка. Несколько раз в год она выезжала с труппой театра на пикники или проводила с ними «корпоративные вечеринки». Но она ходила на эти вечеринки не ради компании. Ей просто нравилось, когда вокруг все шумит, все искрится и сверкает. Она и шампанское любила — знаете за что?

— За что? — поинтересовался Турецкий.

— За то, что в бокале с шампанским резвятся пузырьки и вспыхивают искорки! Да, она любила гульнуть. Но при этом в любой компании она была… ну, как бы лишней. Нет, она никого не напрягала, и ее никто не напрягал, но… — Анна запнулась, подыскивая подходящие слова. — Ну, в общем, даже когда она была рядом с вами, ее как бы не было. Понимаете, что я хочу сказать?

— С трудом, — честно признался Александр Борисович.

— Ух… Мужчины, — досадливо поморщилась Анна. — Всё-то вам нужно разжевывать. Но только я не знаю, как объяснить по-другому.

— Вы расстроились, когда Катя пропала? — спросил вдруг Турецкий, пристально глядя женщине в глаза.

— Я? М-м… Что за дурацкий вопрос?

— Да, извините, — неожиданно улыбнулся Александр Борисович. — Глупость сморозил. Но таковы уж мы, мужчины. Постоянно говорим всякие глупости. Анна, вы готовы ответить мне на прямой и честный вопрос?

Анна пожала плечами:

— Пожалуйста, задавайте.

— Куда девалась Катя Шиманова?

Анна округлила глаза и два или три раза сморгнула.