Последняя тайна Патриарха
Шрифт:
Когда вспыхнул свет, вошедшие отшатнулись: на полу валялся пожилой матерый мент. Жизнь еще теплилась в теле, хотя никаких ран или травм видно не было. Привести его в чувство никак не получалось: мужик что-то мычал и опять терял сознание.
– Наверное, это так со всяким живым бывает, в кого Тварь вселилась, – тихо заметил Данила, оказывая первую помощь. Он и в этом считал себя спецом. Впрочем, к процессу оживления быстро подключились братья – им были ведомы какие-то такие знания, что лицо «великого специалиста всех наук» вытянулось: мужик наконец открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. И тут же стал грязно ругаться матом. Оказалось, что никто в него не вселялся – просто огрели по башке и все!
– Кто пустил?! Что за бардак! Где деньги?! – и скривился от боли: саданули его хорошо!
Недоверчивый Никита заглянул в сейф: там было девственно чисто и безнадежно пусто, только на полу валялась смятая банковская обертка от пачки купюр. Так вот что повлияло на вдруг озлобившегося шефа линейного отделения милиции – ему просто бабла отсыпали! И оно куда-то делось.
«Ментик» сначала удивленно смотрел на шефа, но медленно стал понимать, что произошло. И это нисколько его не успокоило. Разволновался, аж заикаться стал:
– Н-нас, значит, на выезд п-послал, а с-с-сам деньги прятать стал! А кто ж его шандарахнул и зачем?
Но проницательных братьев провести было трудно:
– Так дежурный ваш, видать, застукал его за пересчетом, дал по голове, да и скрылся. Такой, как эта шкура, – прости, Господи! – да чтобы без пересчета? Не-ет! Ничего, его быстро найдут! В этих же и вселяться не нужно – достаточно деньгами пошуршать! Они все сами сделают, любо-дорого.
– Вселяться? Вы чего?! – растерянный «ментик» так переживал случившееся, что плохо понимал обмолвки Василия. Начальник понял, что его раскусили, и сидел, насупившись – лихорадочно соображал, как выкрутиться. Но сообразил он одно и быстро: «Денег-то никто не видел! А нету их! И не было!» К тому же вспомнил, что ему было приказано сделать, и прикрикнул на малого:
– Ты не рассуждай тут, умник! Где остальные?! Быстро взять этих… посторонних! – но прозвучало это настолько неубедительно, что даже «ментик» не пошевелился.
Но Никита уже понял, что вникать им в коррупцию, помноженную на частичную прострацию и тотальную проституцию, нет смысла. Он так посмотрел на главного мента, что тот вжался в кресло. И, смачно выругавшись, – накипело уж! – вышел, друзья двинулись за ним.
Следом выскочил «ментик» – он семенил рядом, расспрашивал о дяде Пете, сокрушался… Спросил, можно ли с ними к тете Ане прийти – беда-то какая! Никита проникся к парню невольной симпатией, разговорился. Чья-то искренность в тяжелых ситуациях – такая отдушина! И, – слово за слово, – друзья потеряли бдительность.
Когда свернули к дому, никто не заметил, как таившийся в глубине кустов человек вынул рацию и что-то коротко в нее сказал. Ребят окружили люди в масках. С оружием. Вырваться из этого кольца было невозможно. Их, онемевших, напряженных, тихо сопроводили в квартиру Петра, где уже под дулами сидели помертвевшие, бледные, измученные Анна и Настя. Западня захлопнулась.
«Кто такие?!» – в который раз мелькнула мысль у каждого схваченного. Неужели опять происки Зла? Но Никита быстро догадался, что появление незнакомцев восходит к уже знакомым действиям спецслужб. Это подтвердил и беззвучный шепот «ментика»: «Не сопротивляйтесь… ФСБ…» Один раз их удалось провести и сокрушить, теперь такая возможность уже вряд ли представится.
Но ничто так не расслабляет, как безнаказанность и ощущение своей силы. Главный эфэсбэшник, докладывая о захвате, вдруг спросил:
– А дальше что делать с ними?… Понял. Всех этапировать?… Только Лазарева? А остальных?… Понял. Сложно будет, мы в центре города… А вроде Сам просил никого не… Вывезти, понял.
Обратился к «ментику» – оказалось, того звать Алексеем.
– Они тебя что, в заложники взяли?
Значит, в милиции работаешь? А среди этих как очутился? Эх, парень, ввязался ты в мутное дело, оказался не в том месте не в то время… И что прикажешь с тобой делать?Никита с братьями лишь переглядывались. Все было ясно. Настя сидела бледная, застывшая, с полными слез глазами. Странно, что Анна была спокойна – сидела и словно задумалась о чем-то, лишь едва заметно шевелила губами. И то сказать, ей было о чем подумать и что вспомнить… Женщинам хватило ума и выдержки, чтобы не оказать бесполезное сопротивление – следов рукоприкладства, слава Богу, видно не было. Но Никита уже знал: если Анна что-то шепчет, это не просто так!
И тут в дверь тихо постучали. Бойцы ФСБ моментом ощетинились, заняли позиции. Никита про себя страстно взмолился: «Прикажи открыть дверь, пусть кто-то помешает неизбежному!!» Как по команде старший, подогнав к двери Анну, шепотом приказал спросить: «Кто?» Незнакомый женский голос назвался соседкой и затараторил лабуду про соль и позднее время.
– Дай ей соли, живо, и пусть уходит! – последовал такой же тихий остервенелый приказ.
Невозмутимая вдова под прицелами «узи» принесла из кухни солонку. Но когда попыталась открыть дверь, та вдруг широко распахнулась, и вместо нерадивой домашней хозяйки в квартиру ворвались камуфлированные люди. Их невозможно было отличить от врага, даже показалось в первую минуту, что прибыло подкрепление. Но это было что-то совсем другое.
Первым упал с пулевым отверстием во лбу старший эфэсбэшник. Четверо других открыли огонь, но Никита с друзьями пришли на помощь нападавшим – двоих удалось скрутить, но двое оказались опытными, помнившими договоренность, вычислить которую было нетрудно: в случае сопротивления спутников носителя кольца уничтожить. Верность долгу оказалась сильнее инстинкта самосохранения.
Два выстрела сделали свое дело: братья, один за другим, словно в замедленной съемке, осели на пол…
Это на долю секунды отвлекло внимание и защитило от подобной участи Данилу: Никита успел вырвать оружие у противника, и дальнейшие действия «верных ленинцев» были пресечены навсегда. «Ментик» резко толкнул другого и тем спас оцепеневшую Настю: пуля угодила в стену.
Когда остальных врагов окончательно скрутили, один из вломившихся сдернул маску и Никита узнал незаметного офицера ГРУ, встретившего их в аэропорте…
– Да… Неслабое у вас с ФСБ противостояние… – удивленно протянул Данила, – а вроде одна организация…
– Ну, это на первый взгляд одна, – невозмутимо ответствовал ГРУшник, он даже запыхаться не успел.
Тем временем Анна и Настя бросились к убитым инокам и попытались оказать помощь. Но смерть братьев оказалась мгновенной – стрелять на поражение бойцы умели.
Пока друзья пытались осознать потерю, офицер ГРУ коротко допросил оставшихся в живых эфэсбэшников. Выяснилось, что приказ на захват Никиты шел прямиком из Москвы, его спутников было приказано уничтожить, несмотря на просьбу митрополита Дамиана всех оставить в живых. Но старым кадрам КГБ показалось логичнее избавиться от ненужных свидетелей – их что-то много стало вокруг носителя странного перстня. Со Злом нельзя договориться, и управлять им тоже почти невозможно…
Остаток ночи прошел в ликвидации последствий печальных событий. Настя и Никита трогательных сцен с объятиями, страстными поцелуями и благодарениями небесам не устраивали, только взгляды сказали о чувствах – эмоции были под спудом трагедии…
Рано утром ребята тепло простились с Анной. «Тепло» – не то слово… Девушка вновь расплакалась и все причитала: «Не приехали бы мы, все было бы хорошо…»
Пожелали самоотверженному «ментику» Алеше уйти из продажной ментуры, наказав заботиться о тетке. Та, потупившись и тяжело вздохнув, произнесла: