Последняя жертва

Она стояла одетая в то, в чем была убита, в длинную ночную рубашку и одежда была в крови.

Ее цвета были приглушенными.

Мерцала, как плохо работающий экран телевизора.

Однако, корона на голове и королевская стать создавали все ту же величественную ауру вокруг нее.

Появившись, она не произнесла ни слова и ничего не сделала.

Она просто пристально посмотрела на меня, ее темный взгляд практически пронзал мою душу.

Клубок эмоций напрягся у меня в груди.

Вспыхнула внутренняя реакция, которая сопровождала меня при виде Татьяны — гнев и возмущение.

Затем, пришла удивительная волна сочувствия.

Ничья жизнь не должна заканчиваться таким образом.

Я колебалась, опасаясь, что стража услышат меня.

Так или иначе, у меня было ощущение, что громкость моего голоса не имеет значения, и никто из них не мог увидеть то, что видела я.

Я достала записку.

— Вы написали это? — выдохнула я.

— Это правда? — Она продолжала смотреть.

Призрак Мейсона вел себя аналогично.

Вызвать мертвого — это было одно, а общение с ними совсем другое дело.

— Я должна знать.

Если есть другой Драгомир, я найду его.

Не будем брать во внимание тот факт, что в моем положении, я не в состоянии найти кого-либо или что-либо.

— Но вы должны сказать мне.

Вы написали эту записку? Это правда?

Ответом мне был только пристальный взгляд.

Мое отчаяние росло и давление всех этих призраков начало вызывать головную боль.

Очевидно, мертвой, Татьяна была столь же раздражающей, как и при жизни.

Я уже собиралась вернуть свои барьеры назад и прогнать призраков, когда Татьяна сделала небольшое движение.

Это был крошечный кивок, едва заметный.

Ее тяжелый, пристальный взгляд сместился вниз на записку в моих руках, и вдруг, ни с того ни с сего, она исчезла.

Я вернула свои барьеры назад, использовав всю свою волю, чтобы блокировать себя от умерших.

Головная боль не прошла, зато исчезли лица.

Я рухнула на кровать и уставилась на записку, не видя её.

Я получила ответ.

Записка была настоящей.

Татьяна написала её.

Так или иначе, я сомневалась, что ее призрак имел причины лгать.

Вытягиваясь, я положила свою голову на подушку и ждала когда ужасная пульсация покинет ее.

Я закрыла глаза и воспользовалась духовной связью, чтобы вернуться и посмотреть, чем занята Лисса.

Начиная с моего ареста она была занята, защищая и доказывая мои интересы, таким образом, я ожидала обнаружить ее за тем же занятием.

Вместо этого она… покупала платье.

Я почти обиделась на легкомыслие моей лучшей подруги, пока не поняла, что она выбирает платье для похорон.

Она была в одном из магазинов находящихся на территории Двора, которые обслуживали королевские семьи.

К моему удивлению, Адриан был с ней.

Видеть его такое знакомое, красивое лицо успокаивало некоторые мои страхи.

Быстрое сканирование ее разума подсказало мне, почему он здесь: она уговорила его быть рядом, потому что не хотела оставлять его одного.

Я могла понять, почему.

Он был совершенно пьян.

Это было удивительно, что он мог стоять, и фактически, я очень сильно подозревала, что стена, к которой он прислонился, была всем, что держит его.

Его каштановые волосы были в беспорядоке — и не в целенаправленном, в каком он обычно их держал.

Его темно-зеленые глаза были налиты кровью.

Как и Лисса, Адриан был пользователем духа.

Он имеет способности, которых еще нет у нее; он может посещать чужие сны.

Я ожидала, что он придет ко мне в моем сне после моего заключения, но это объясняет, почему он не пришел.

Алкоголь притупляет дух.

В некоторой степени, это было хорошо.

Чрезмерное использование духа имеет побочный эффект — тьму, которая может свести пользователя духа с ума.

Но провести жизнь в постоянном опьянении, тоже не было разумно.

Наблюдение за ним глазами Лиссы вызвало эмоциональное замешательство, почти такое же сильное, как то, что я испытывала с Татьяной.

Я ужасно поступила с ним.

Он был явно обеспокоен и расстроен из-за меня, и поразительные события последней недели огорошили его так же сильно, как и всех нас.

Он также потерял свою тетю, о которой, несмотря на ее бесцеремонное отношение, он заботился.

И все же, несмотря на все это, я чувствовала… пренебрежение.

Это было несправедливо, возможно, но я не могла помочь ему.

Я очень сильно беспокоилась о нем и понимала его огорчение, но были и лучшие способы справиться с его потерей.

Его поступки были почти трусливыми.

Он прятался от своих проблем на дне бутылки, что противоречило всем чертам моего характера.

Я? Я не собиралась позволить своим проблемам победить без борьбы.

"Бархат", владелица магазина сказала Лиссе с уверенностью.

Морщинистая моройка подняла объемное, с длинными рукавами платье.

"Бархат является традиционным в королевском эскорте".

Наряду с остальной частью фанфар, у похорон Татьяны был бы церемониальный эскорт, идущий рядом с гробом с представителем каждой семьи.

Очевидно, никто не возражал, что Лисса исполняет эту роль для ее семьи.

Но голосование? Это было другое дело.

Лисса осмотрела платье.

Оно было больше похоже на костюм для Хеллоуина, чем на платье для похорон.

— На улице девяносто градусов, — сказала Лисса. (прим. перевод.: 90 градусов по фарингейту = 32 градуса по цельсию).

— И влажно.

— Традиции требуют жертв, — сказала женщина мелодрамматично.

— Как и трагедия.

Адриан открыл рот, несомненно для неуместного и насмешливого комментария.