Последняя жертва

— Они снова держат его в заключении, — сказал Кристиан.

— Но не в камере.

Просто в его комнате, с парой стражей. Они не дадут ему покинуть пределы Двора пока все не уляжется.

— Это лучше, чем тюрьма, — признала Лисса.

— Это все равно абсурд, — возмутилась Таша, больше для себя, чем для других.

Она и Дмитрий были близки на протяжении многих лет, и когда то она хотела вывести эти отношения на новый уровень.

Она согласилась на дружбу, и её возмущение по поводу несправедливости по отношению к нему было также сильно как и наше.

— Они должны были отпустить его, как только он снова стал дампиром.

Как только пройдут выборы, я собираюсь удостовериться, что он свободен.

— И вот что странно… — голубые глаза Кристиана задумчиво сузились.

— Мы слышали, что Татьяна сказала другим, прежде чем она… прежде чем она.. — Кристиан заколебался и с беспокойством взглянул на Адриана.

Пауза была не характерна для Кристиана, который обычно говорил все, что думал.

— Прежде, чем она была убита, — решительно закончил Адриан, ни на кого не смотря.

— Продолжай.

Кристиан сглотнул.

— Эм, да, я думаю — не публично — она признала, что верит, в то что Дмитрий снова стал дампиром.

Ее план состоял в том, что бы помочь ему заработать больше доверия, пока другие вопросы не решатся.

"Другими вопросами" был закон о возрасте, упомянутый в записке Татьяны, гласящий о том, что дампир, достигший шестнадцатилетия должен закончить обучение и встать на защиту мороя.

Это привело меня в бешенство, впрочем как и много других вещей… хорошо, это было отчасти сдерживаемым.

Адриан издал странный звук, как будто бы прочищая горло.

— Она этого не сделала.

Кристиан пожал плечами.

— Многие из ее советников говорят, что сделала.

Это слух.

— Мне тоже нелегко поверить этому, — сказала Таша Адриану,

Она никогда не одобряла политики Татьяна и решительно выступала против множество раз.

Все же недоверие Адриана не было политическим.

Он вырос среди идей, которые постоянно выдвигала его тетя.

Она никогда не давала никаких указаний, о том, чтобы помочь Дмитрию восстановить его старый статус.

Адриан воздержался от дальнейших комментариев, но я знала, что эта тема разжигала искры ревности в нем.

Я сказала ему, что Дмитрий в прошлом и что я готова была идти дальше, но Адриан — как и я — должно быть, несомненно задавался вопросом о мотивах галантной защиты Дмитрия.

Лисса начала размышлять о том, как бы они могли вытащить Дмитрий из под домашнего ареста, когда вернулась продавщица с охапкой платьев, которые она явно не одобряла.

Закусив губу, Лисса замолчала.

Она оставила обсуждение ситуации Дмитрия, чтобы заняться этим позже.

Вместо этого она устало подготовилась примерять одежду и играть роль хорошей маленькой королевской девочки.

Адриан оживился при виде платьев.

"По какому поводу там?"

Я вернулась в свою камеру, обдумывая проблемы, которые только, казалось, продолжали накапливаться.

Я была так же обеспокоена по поводу Адриана и Дмитрия.

Я беспокоилась о себе.

Я так же беспокоилась о так называемом потерянном Драгомире.

Я начинала верить в реальность этой истории, но я ничего не могла сделать и это расстраивало меня.

Я должна была принять меры, чтобы помочь Лиссе.

Татьяна сказала мне в своем письме быть осторожной с теми, кому я расскажу об этом.

Должна ли я была поручить эту миссию кому то еще? Я хотела взять на себя ответственность за нее.

Но решетки и удушающие стены вокруг, говорили, что я не могу взять ответственность не только за чью-либо жизнь, но и за свою.

Две недели.

Нуждаясь в дальнейшем отвлечении, я сдалась и начала читать.

Книга Эйба, которая рассказывала о несправедливом лишении свободы, которое я тоже испытывала.

Это довольно хорошо давало мне понять, что если даже я и фальсифицирую свою смерть, я все равно не смогу выйти отсюда.

Книга неожиданно всколыхнула старые воспоминания.

Холод спускался по позвоночнику, когда я вспомнила про предсказание карт Таро, которое дала мне моройка по имени Ронда.

Она была тетей Эброуза, и на одной из карт, которую она вытянула для меня, была женщина, привязанная к мечам.

Несправедливое лишение свободы.

Обвинение.

Клевета.

Проклятье.

Я действительно начинала ненавидеть эти карты.

Я всегда настаивала, что это жульничество, но все таки у них была раздражающая склонность сбываться.

Предсказание показало поездку, но куда? Настоящая тюрьма? Моя казнь?

Вопросы не имеющие ответа. Добро пожаловать в мой мир.

Из вариантов, которые у меня оставались, я полагала, что могу немного отдохнуть.

Расстянулась на койке.

Я попыталась отодвинуть постоянные заботы.

Это не легко.

Каждый раз, закрывая глаза, я видела судью, стучавшего молотком, приговаривавшего меня к смерти.

Я видела свое имя в книгах по истории. Не как героя, а как изменника.

Лежа, задыхаясь от собственного страха, я думала о Дмитрии.

Я представила его пристальный взгляд и почти могла слышать его, читающего мне лекцию.

Не беспокойся о том, что ты не можешь изменить.

Отдыхай, когда можешь так, чтобы быть готовым к завтрашнему сражению.

Воображаемые советы успокоили меня.

Пришедший сон оказался тяжелым и глубоким.

Я многое испытала на этой неделе, поэтому заслуженный отдых только приветствовался.

Потом… я проснулась.

Я резко села, мое сердце бешено колотилось.

Оглядываясь кругом, я искала опасность — любую угрозу, которая могла бы испугать меня из этого сна.

Не было ничего.

Темнота.

Тишина.

Слабый скрип стула из коридора подсказал мне, что мои охранники все еще были на месте.