Последствия больших разговоров

– Помню я эти шрамы, - задумчиво сказали из тьмы.
– Жарко тогда было, а?

– Не холодно, - сдержанно отозвался Ейщаров, но даже ветер не помешал Шталь услышать, как его голос едва заметно дрогнул. Лжец явно напомнил ему о том, о чем Олег Георгиевич предпочел бы забыть навсегда.

Да эти сволочи, оказываются, неплохо друг друга знают!

Я понятия не имел о существовании Лжеца, Эша Викторовна.

Вот гад!

– Ничего нет, - сообщил подручный Лжеца и отступил к остальным. Ейщаров опустил руки, который вновь поднял при проверке, и скрестил их на груди.

– Выглядишь хреново, - отметил Лжец.
– Вижу, много пришлось говорить? Зная тебя, уверен, ты со всеми своими пообщался, чтоб они следом не рванули, а? Здорово, наверное, когда люди выполняют все, что ты пожелаешь? Что ж, в какой-то степени я могу тебя понять. Целый город марионеток. А при наличии времени, вероятно, и целая страна? К счастью, времени этого у тебя больше нет.

– Позвал зачем?
– скучающе спросил Ейщаров.

– Зачем позвал - это одно, другое дело - зачем ты приехал? Я бы еще понял, если б ты привез какую-то вещь, передатчик, но ты чист... На что ты рассчитывал, не понимаю? Ты же не приехал заключить со мной сделку или пытаться уговорить? На меня твои беседы не действуют, учти. И на этих милых джентльменов тоже, я об этом позаботился. Так что если ты надеялся на свою магию, то ты сильно сглупил.

– Если ты надеялся, что я, все же, притащу с собой других Говорящих тебе на убой, то ты сглупил тоже, - заверил его Ейщаров.

– Ну, я никого не чувствую, - согласились в зарослях.
– А я ведь могу чувствовать даже зараженных, везде и всегда (Эша испуганно-озадаченно приоткрыла рот). В полукилометре, но этого всегда хватало. Рано или поздно, я находил их. Но ты сильно упростил мою задачу, собрав их всех в одном месте. Как ты уже убедился, я тоже могу делать кой-какие вещицы.

– И какую же из них ты прислал в город?

– Олег, Олег, - голос Лжеца стал укоризненным и чуть разочарованным.
– Ты и в самом деле думал, что я тебе скажу? Ситуация ничего не меняет. При тебе ничего нет, живым ты отсюда не уйдешь, но, извини, ты все равно ничего не узнаешь. Никогда не узнаешь. Олег... Звучит непривычно.

– Ты погубишь город.

– Я уничтожу заразу.

– Твоя вещь убивает всех без разбора. И людей, и Говорящих, и Нелюдей тоже! Твои союзники знают об этом?

– Не надо сваливать на меня свои недоработки, - огрызнулся Лжец.
– Нелюдей убивают как раз твои вещи!

Так-так, нечисть где-то рядом, и ты, сука, боишься, что тебя услышат!

Почему же ты не чувствуешь меня, Лжец? А если чувствуешь, чего ты ждешь? Я же здесь, я совсем рядом. И раз я пришла, ты должен понимать, что я не уйду.

– Может, и людей тоже?

– Накладки бывают, - признались из зарослей.
– Но ты не переживай, дальше города это не пойдет. Когда избавлюсь от вас, то избавлюсь и от опасных вещей. Один маленький город не имеет значения, когда речь идет о судьбе сотен городов.

– Раньше ты так не рассуждал, - Ейщаров поднял руку и пригладил взлохмаченные ветром волосы. Эша поежилась, чувствуя, что начинает замерзать - еще немножко - и зубы примутся выбивать дробь.
– Хотя что-то знакомое есть. Он был прав насчет твоего обостренного чувства справедливости. Прав, когда говорил, что до добра оно не доведет. За шесть лет оно у тебя превратилось в настоящий психоз... Что, думал, я не узнаю тебя? Спрятался в тень, говоришь чужим голосом, но я знаю, кто ты. Значит, осколка в тебе больше нет?

– Как ты узнал?!
– Лжец удивился, похоже, искренне.

– Ты не смог бы создать такую вещь в одиночку. То, что она делает, для тебя слишком масштабно.

Его голос хлестнул презрением, словно оскорбительной пощечиной, и пальцы Шталь сами собой вцепились в рукоятку пистолета. Большинство сумасшедших, а ведь Лжец точно был сумасшедшим, за такой тон пристрелили бы Ейщарова сию же секунду. Но Лжец явно был не из большинства, хотя, когда он ответил, Эша отчетливо услышала с трудом скрываемое бешенство.

– Ты ничего не знаешь о том, что я могу!.. Я долго делал ее... как только я понял, что ты создаешь поселение, я...

– Время тут не главное. Ты привез сюда осколок, верно? Скорее всего, вначале ты даже не знал про него. А может, он не давал тебе узнать. Ты же помнишь, что это такое! Помнишь, что в нем и в какой концентрации!

– Послушай, - Лжец, казалось, слегка успокоился, - не в осколке дело. Ты думаешь, что это из-за него я начал вас истреблять? Ты ошибаешься. Да, он помогал мне, но теперь он мне больше не нужен, теперь у него другая задача, и когда все будет кончено, я с легкостью его нейтрализую!
– заросли возле руин хрустнули.
– Я вытащил его - и довольно давно. Но ничего не изменилось. Как ты не понимаешь - таких, как мы, в этом мире быть не должно! Он и так давно уже катится в пропасть, но мы приведем его туда гораздо раньше! Даже нечисть это понимает. Никакой приязни я к ним не испытываю, но они здесь давно и умеют соблюдать равновесие. А Говорящие не признают никаких границ и правил! Говорящие - это чистое, неразумное зло!

– Здрассьте, приехали!
– ехидно отреагировал Ейщаров, тем самым забежав вперед шталевской мысли.
– Тогда в соответствии с твоими убеждениями, перебив нас, ты должен пустить себе пулю в лоб!

– Так и будет.

"Дурацкий разговор!" - кисло подумала Эша, чувствуя, как начинает ныть затекшая и уже изрядно замерзшая спина.

– Закурить дашь?
– обыденно спросил Олег Георгиевич, потирая длинный синяк на голом плече.

И мне!

Из зарослей что-то пробормотали, потом к Ейщарову подошел человек с зажженной сигаретой, быстро сунул ее в протянувшуюся руку Олега Георгиевича и тут же проворно отскочил назад, словно сигарета могла в любой момент взорваться. Ейщаров глубоко затянулся и выдохнул облачко дыма, тут же подхваченное ветром.

– А чего ты в кустах-то сидишь?
– осведомился он.
– Чего на свет не выходишь? Боишься, что я увижу твое лицо? Оно сейчас твое или опять чье-то чужое? Может, ты столько раз надевал на себя чужие лица, что уже не помнишь своего собственного?

– Не надо, - удрученно сказал ивняк.
– Я же говорил, что твоя магия на меня не действует.

– Я знаю. У тебя ведь больше нет души. Ни хорошей, ни плохой. Ничего у тебя нет, кроме чужих лиц, твоей паранойи и пустоты, а говорить с пустотой я не умею. Зачем ты, все-таки, меня позвал?

– Хотел сам тебя убить, - признался Лжец.
– Не хотел, чтобы это сделала какая-то паршивая вещь! Хотел...

– Типа оказать услугу старому другу?
– Ейщаров повернул голову и взглянул в сторону реки. Слабый лунный свет высветил на его лице усталость и странное рабочее напряжение. Эша не увидела ни растерянности, ни обреченности и слегка успокоилась. Нет, у него точно есть какой-то план, хотя, черт возьми, что можно сделать голым против Лжеца и кучи пистолетов?!
– Ценю. Только уж ты давай действительно сам. Не их руками, - он кивнул на молчаливые темные фигуры.
– Сможешь?