Последствия больших разговоров

– Ой, ради всего святого, Монтрезор!
– пропищала Шталь, поворачиваясь и забрасывая ноги на скамейку.

– Слушай, Эша, - проворчал Оружейник, - я, конечно, понимаю, что сразу антагонизм никуда не денешь, но не пользуйся тем, что я не такой зашибись образованный, как ты! Если хочешь оскорбить, так, елки, делай это нормальными словами!

– Да это вообще не оскорбление. Это цитата из По.

– Еще лучше!
– окончательно обиделся Михаил.

– Я имею в виду известного писателя Эдгара Алана По.

– А-а, - тут же успокоился Михаил, извлекая измятую сигаретную пачку, - ну, я так и подумал!.. И все же...

– Знаешь, если откровенно, я ничего против тебя не имею. Хотя ты - самовлюбленный идиот, обожающий выставлять напоказ свой голый торс и считающий, что круче его никого во всем белом свете нет!

– Ну вот, совсем другое дело!
– удовлетворенно сказал Михаил.

– Я рада, что смогла тебе угодить, - Шталь привалилась спиной к его боку и позволила себе совершенно нерабочий зевок.
– Кстати, не знаешь, кто спрятал Костину гитару?

– Нет. Но наверное какой-то очень хороший человек.

Эша хихикнула, размышляя о том, как подвести Оружейника к разговору о больнице - спрашивать напрямую не хотелось, особенно потому, что остальные-то может просто и догадывались, а вот Михаил знал наверняка. Тяжелая дверь офиса отворилась, и между сонными львами прошел Байер, имея привычный раздраженный вид. Не обратив внимания на бездельничающих антагонистов, он, сердито дымя сигаретой, обогнул совершавшего утренний моцион толстого офисного кота и распахнул дверцу своей машины. Что-то громко, празднично хлопнуло, и Байер с ног до головы погрузился в густейшее белое облако, вырвавшееся из открывшейся дверцы.

– О, похоже, Шофер снова в строю, - констатировал Оружейник, который, едва напрягшись в момент хлопка, тут же расслабленно осел обратно на скамейку. Байер, похожий на мельника, отстоявшего тройную смену, пробежал мимо них, оставляя за собой белые вихри и оглашая окрестности громкими ругательствами, перевалился через бортик фонтана и окунул руки в воду. Тряхнул головой, произведя небольшую вьюгу, после чего принялся стаскивать с себя одежду и свирепо ее выколачивать, продолжая произносить множество нехороших русских слов.

– Интересно, - мурлыкнула Шталь, усаживаясь поудобней.

– Ничего интересного, - Михаил закрыл ей глаза ладонью.
– Игорех, и чем это тебя...

– Сахарная пудра!
– Байер швырнул одежду на плиты и перелез через бортик в фонтан.
– И где только взял столько?!

– Раньше это была бы какая-нибудь дрянь, - заметила Эша, пытаясь выглянуть из-за закрывавшей обзор ладони.
– Приятно видеть, что люди налаживают отношения.

– Тебе нельзя мочить повязку, - напомнил Оружейник.

– Мне и Шофера нельзя мочить, однако я сейчас сделаю и то, и другое!
– рыкнул Байер, яростно плещась среди струй.
– Ничему человека жизнь не научила!

– Я думаю, Костик делает это по инерции, - Эша ткнула указательным пальцем Оружейнику под ребро, тот дернулся, опустив руку, и Шталь поспешно отодвинулась на противоположный край скамейки.

– К тому же, кто-то спрятал его гитару, и он ужасно расстроен. Никто ему не сочувствует, вот он и пытается привлечь к себе внимание...

– Делая из меня пасхальный кулич?! Я очень тронут, сразу стал такой сочувствующий! Что ж он ваше внимание так не привлекает?!
– огрызнулся Игорь, усаживаясь на бортике.

– Потому что ему важно именно твое внимание. Он тебя уважает.

– Очередные психологические выверты!
– Байер сплюнул и принялся собирать свою одежду.
– Я как-нибудь обойдусь без его уважения. Но вначале...

– Поговори с ним, и он перестанет себя так вести. Ты ж, как Костя вышел, двух слов с ним не сказал, а он ведь чуть не погиб. Естественно, он обижается.

– Никто не просил его подставляться под эту машину!
– Игорь, шлепая мокрыми ногами, подошел к ним и забрал у Михаила сигарету.
– Я рад, что он жив-здоров, но это вовсе не значит, что я должен с ним обниматься!

– Просто будь с ним поделикатней, - попросила Шталь.
– Скажи ему что-нибудь проникновенное.

– Проникновенное?..
– Игорь задумался, прищурившись на сигаретный дым.
– Ладно, я попробую.

Он сердито удалился, а Михаил, пощелкав опустевшими пальцами, полез за новой сигаретой, другой рукой потирая то место, куда ткнулся шталевский перст.

– Миша, - осторожно произнесла Шталь, - я хотела тебя спросить о том, что было тогда на кладбище...

– Ты же вроде сказала, что тебе не понравилось, - удивился Оружейник.

– Дурак, я не про это! Ты тогда кинулся к этой старушке, чтобы этот... это существо, изгнанное ее злостью, отвлеклось от нее и напало на тебя?

– Ну, в общем, да, - неохотно ответил Михаил.
– Злость не изгнала его, она его взбаламутила, как ил на дне... он потерял над бабулькой контроль - всего на мгновение... и он бы вернулся обратно.

– Но тут он почуял тебя. И узнал.

– Если б он уже целиком наполнил ее своей накопленной дрянью, ничего бы из этого не вышло.

– Но осколок все равно можно было бы уничтожить огнем... только тогда сжечь пришлось бы и его носителя, верно? И проще и безопасней было сделать это с самого начала, - Шталь покосилась на собеседника.
– А ты хороший человек, Миша.

– Ничего подобного!
– обиделся Оружейник.
– Просто...
– он смял пустую пачку и швырнул ее в урну, - просто я слишком часто видел... как умирали люди.

– Вы видели, - уточнила Эша.
– Поэтому и он поехал один? Миш, скажи честно. Если оценить все ваши возможности и ситуацию возле станции, о которой я тебе рассказывала во всех... практически... подробностях. Если б вы тоже поехали... кто-нибудь бы погиб?

– Честно?
– Михаил поджал губы.

– Честно.

– Да. Шталь, может поговорим о чем-нибудь более приятном? О погоде, о кризисе, о том, что ты сегодня плохо выглядишь...