Последствия старых ошибок

— Влана — это девушка твоя? — он положил мне на плечо неожиданно тяжелую руку. — А у меня скоро котята родятся, или щенки. Я не знаю, как их называют. Да и не важно. Важно, что на Тайэ — ты напрямую часть всего, а не отделён от природы. Я иногда смотрю, как умирает от предрассветного мороза только что народившийся лист — и мне больно. Только — это другая боль. В ней сразу и радость тоже. Боль, что он умирает. И радость. Странно, правда?

— А как это бывает, когда ты..?

Он покачал головой.

— Это сам поймёшь. Не буду портить тебе удовольствия. Только не обольщайся сильно. Во всём в этом мире есть какая–то незаконченность. Потому что вокруг — жизнь. А законченность — это смерть.

Он похлопал меня по плечу и проглотил очередной кусок мяса.

«Нужно есть мясо», — думал Энрихе. В шлюпке кто–то сунул ему энергетический батончик из доппайка, и пепельный хайбор страдал теперь от резей в желудке.

2. Открытый космос, «Гойя», флагманский корабль южного крыла Империи

С комкрыла Колин говорил без меня. Они о чём–то спорили: генерал Абэлис вылетел из капитанской потный и разгорячённый. Колин остался, и я вошёл.

Я бывал раньше в капитанской «Гойи». И сразу вспомнил её ненавязчивый уют: неброские сувениры, поражающие точностью работы, возле кулера — вышитое полотенце. Всё это я забыл, но вернул себе одним взглядом.

— Как ты понимаешь, Локьё будет вынужден отреагировать, — начал Колин без предисловий. Он стоял возле экрана и просматривал схемы межпланетного сообщения. — И, если операция затянется, вам не поздоровится.

Лендслер обновил экран и развернул диаграмму построения крыла. В чужом кабинете он чувствовал себя вполне уверенно. (Он вообще везде чувствовал себя уверенно, насколько я помнил).

— Дайего может отдать тебе восемь кораблей. А Локьё пропустит до Джанги. Дальше рассчитывайте только на себя. От Джанги до Тэрры — ещё один прокол. Вот здесь, — он протянул мне синийский кристалл, — всё, что мы знаем об обороне Тэрры. Но, если ты не уверен… — Колин помедлил и вдруг выключил экран, и сел напротив меня. — Ты должен понимать, Анджей, что это не приказ. Ты можешь отказаться.

— Ну да, — усмехнулся я. — Откажусь и что? Сам полетишь? Эта операция в моём духе, а не в твоём. В крайнем случае — отдашь меня под трибунал. Мне не привыкать.

— Я не об этом, — он покачал головой. — Ты должен понимать уже, что жизнью рискуют во имя чего–то. Здесь же мы всего лишь навязываем перемирие. Если выключим сейчас из игры эрцога дома Нарья, энергия сопротивления иссякнет. Содружество и без того последние два года ведёт себя вяло. Мы навяжем длительное перемирие, а там, я надеюсь, процесс слияния этносов продолжится. Он сам по себе силён здесь, на юге. Пассионарность высока только в районе Тэрры и в скоплении Альди, откуда родом сегодняшняя ветвь кровавых эрцогов. Энсель сделал очень рискованный ход, допустив прямое военное вмешательство в события, завязанные на колебательный контур. Нам удалось спустить ситуацию без отката. Таким образом, на плане физических событий образовалось случайное провисание причинных связей. Этакая неразорвавшаяся бомба в тылу врага. Я понимаю, что риск велик, но возможность устранить эрцога физически у нас есть только сейчас. Агескел рано или поздно придёт в себя и сумеет компенсировать полевую разбалансировку. Или он умрёт, и прореха затянется сама. Ждать нельзя. Другого шанса не будет. Ты понимаешь меня?

Я помотал головой. Понимал я только одно: не соглашусь — вмешается он сам, больше некому. Локьё может прикрыть глаза на то, что мы сделаем, но сам — не испортит себе репутацию подобным образом, даже если они оба посчитали это решение разумным. Эрцогу ещё потом управлять Содружеством. И я спросил:

— Сколько у меня будет кораблей? Восемь или девять?

— С «Персефоной» — девять.

— Значит — четыре пары… А оборона Тэрры?

— Пока не хватятся — два линейных, как и положено. А что там на самом деле — знают одни Беспамятные. Я проанализировал закупки техники и запчастей за последние десять лет. И полагаю, что на обоих лунах Тэрры, Нарядной и Глее, стоят, по крайней мере, две дюжины эскэперов. Они легче линейных кораблей на порядок и смогут преследовать вас в атмосфере. Если же подойдёт резерв с Джанги — сам понимаешь. Но Локьё затянет приказ насколько сможет. А в сжатые сроки — в течение часа–двух — они сумеют снять с сектора не больше четырёх–шести линейных. Класса «эсминец Бакри», не выше. Расчетное время перестроения — сорок минут, плюс разгон. Но это всё, что у тебя будет. Через час вас свяжут схваткой, через два — начнётся бой не в вашу пользу, если не сумеешь заручиться головой кровавого эрцога.

Я кивнул. Задача как всегда была яснее некуда, мыслей — никаких. Обычное дело.

Колин обеспокоено сдвинул брови.

— Справлюсь, — успокоил я его. — У меня всегда такое чувство перед заданием, словно вообще ничего не знаю. Может, оно мне и помогает. Орехи у тебя есть?

— Орехи? — удивился он.

— В шлюпке был запас, но кончились. Я полетел. Мне ребят надо проинструктировать, потом — не до своих будет. Влана, — я провис, теряя слова. — Она — как?

— Состояние стабильное, — тихо сказал Колин.

— Вот ты говоришь, я не понимаю, за что рискую жизнью, — пробормотал я. — Чтобы женщины, хотя бы не гибли — этого мало, что ли? Ведь перемирие будет длительным, если военный совет возглавит не эта свинья гикарби, а Локьё?

— Можно не верить дому Сиби, Анджей, но будущее окрашено синим. Или — залито кровью. Мы выбираем меньшее зло, даже если Локьё задумал свою игру. На предательство способен любой из нас. Не потому, что низость людей так велика, а потому, что трудно преодолеть страх. Ты же помнишь, как тело поначалу наливается свинцом под дулом наведённого оружия? Умом ты понимаешь, что тяжелеет только тело, но ОНО в этот миг владеет тобой, а не ты им. На этой лошади ещё нужно научиться ездить…

— Локьё же не первогодка!

— Есть и другие страхи. Их ещё два, как минимум. Душевный ступор и неверие. Они ещё меньше подчиняются контролю разума. Лучше тебе их не знать, Анджей. Но, так или иначе, даже при самом плохом раскладе в секторе будет существенно тише, если мы сумеем локализовать кровавого эрцога. Любым способом. Взять в плен, убить — всё равно.

— Думаю, это достаточная мотивация, — я поднялся.

Колин кивнул.

— Тогда прощай? — спросил я.

— Почему — прощай? — командующий не то, чтобы удивился, но я сумел его озадачить.

— Меня Абио научил, — пояснил я. — Что нужно попрощаться. На всякий случай.

— Ну, это у них так нужно, — усмехнулся Дьюп. — А меня в случае чего — вызывай безо всяких сомнений. Напрямую. Сделаю, что смогу.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Тогда — абэ.

— Да пребудут, — согласился он.

— В смысле? — затормозил я в дверях.

— Абэтодасмэ — да пребудут с тобою Боги, — перевёл Колин, заполняя очередной мой пробел в экзотианском.

Пока летел обратно — думал. Больше такой роскоши со временем не предвиделось. Действовать придется быстро. Хорошо, хоть не нужно решать с комкрыла какие с нами пойдут корабли. Колин сделал это за меня. Он лучше знает капитанов. А после Плайты — слушаться они меня будут. Крыло здорово впечатлило, что в истории с борусами уцелели те, кто был ближе ко мне. Я теперь частенько замечал, прилетая на официальные встречи, что меня стараются нечаянно коснуться, задеть локтем…

Однако вести придётся на смерть. И люди нужны цельные и спокойные. И нужен кто–то, кто сможет командовать кораблями в космосе, пока я буду ловить гикарби на Тэрре. Здесь я надеялся только на совет Колина.

3. Грана, долина реки Ларица

— Дуплекс или индукция? — сходу спросил Рос, едва я обрисовал в общих чертах задачу.

Неджел молчал, состроив жутко умную морду. До Келли ещё не дошло, куда я его тащу, и он озадаченно моргал. Дерен сидел, опираясь спиной о полотнище палатки, похудевший и бледный после перенесённой болезни.