Последствия
Шрифт:
С того времени — и он неожиданно понял это — прошла целая вечность.
Позже, когда Роберт Уокер попытается вспомнить и осмыслить события, последовавшие сразу же за смертью Джимми Морана, ему будет казаться, что они сменяли друг друга, как в каком-то беспорядочном калейдоскопе. Решить, что действительно происходило, а что является плодом его воспаленного сознания, оказалось невозможно по той причине, что большой кусок времени полностью исчез из его памяти.
Он помнил, как, рыдая, сидел в больничной палате, уткнувшись лицом в одеяло, продолжая держать в своих руках уже холодную руку Джимми. Трудно сказать, что он оплакивал в ту минуту: друга, которого только что потерял, или отца, которого так никогда и не узнал.
Он также помнил, как около полуночи одна из медсестер заставила его встать и вывела из палаты, в которую стали быстро входить и выходить медицинские сестры и санитары. Затем появился какой-то врач. Как показалось Роберту, он заглянул в палату случайно, а когда понял, что случилось, выразил Роберту соболезнование.
Он не помнил, как ему удалось добраться до дома.
Совершенно ничего не помнил.
Позже, значительно позже, он с удивлением обнаружил длинную царапину на правом крыле машины, но о том, что произошло и как она там оказалась, ничего сказать не мог. В памяти сохранились какие-то обрывки: раннее утро, он во дворе больницы стоит у машины, пытаясь очистить ее от снега… вот он поворачивает на дорогу, ведущую в Свордз… дверь в дом открыта… Кейти стоит, ожидая его… То, что случилось, она поняла без слов. Увидев ее, ему захотелось, ужасно захотелось, чтобы она крепко его обняла. Но Кейти даже не двинулась с места, не сделала шага ему навстречу. Гордость, стыд и нервное истощение удержали от проявления чувств. Роберт произнес только два слова: «Он умер». Поднявшись по лестнице в кабинет, он сбросил ботинки, кинул на пол пиджак и, упав в кресло, забылся тяжелым сном.
В течение последующих сорока восьми часов Роберту не раз пришлось испытать чувство неловкости, сообщая семье Джимми о его смерти. То, что его друг уже никогда не узнает о том, что стал никому не нужен и что у него нет семьи в ее традиционном понимании, — его даже обрадовало. Анжела даже не пыталась скрыть своей радости, узнав, что все приготовления к траурной церемонии Роберт берет на себя. Он не смог связаться с Френсис; но ему, хоть и с трудом, удалось узнать адрес Микки Морана, старшего брата Джимми, в настоящее время проживающего в Торонто. Он дал телефоны и адреса Тедди в Питсбурге и Ллойда, живущего где-то на окраине Сиднея. Узнав о случившемся, Микки и Тедди без колебаний выразили желание приехать проститься с братом, попросив Роберта отложить церемонию на несколько дней. В отличие от них, Ллойд не был готов дать ответ сразу: он служил в пожарной части и, несмотря на Новый год, его могли срочно вызвать.
Все дни Роберт был занят организацией похорон: выбирал похоронное бюро, договаривался в церкви, заказывал гроб, решал вопрос захоронения Джимми рядом с матерью в Гласневине. Затем, получив разрешение Анжелы, съездил к Джимми домой, нашел его самый лучший черный костюм от Армани, подобрал к нему белую шелковую рубашку и галстук, который он подарил ему на прошлое Рождество и который так на нем ни разу и не видел. Когда он вернулся домой в пятницу, было уже поздно. В своем рабочем кабинете он обнаружил кровать, которую ему поставила Кейти для того, чтобы он больше не спал в кресле. На спинке кресла были аккуратно разложены его черный пиджак, бледно-голубая рубашка и галстук.
— Спасибо, — неожиданно сказал Роберт. Он завел машину, включил обогреватель на полную мощность и стал ждать, когда переднее стекло очистится от наледи.
Кейти бросила на него косой взгляд.
— За кровать… за костюм…
— Я подумала, что у тебя и без этого хватает забот.
— И тем не менее спасибо. А еще
спасибо за то, что согласилась поехать вместе со мной.— В этом нет ничего странного. Я знала Джимми, мне он нравился, несмотря на то, что был настоящим негодяем. Я хочу отдать ему последний долг уважения. Кроме этого, мне хочется поддержать тебя.
Роберт молча кивнул, сейчас ему не хотелось ни о чем говорить. На небе не было ни одного облачка, и хотя солнце не давало тепла, его лучи, попадая на снег и замерзшую воду, отражались в них, заставляя искриться. Достав солнечные очки, Роберт надел их, по-прежнему не говоря ни слова.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
Роберт вел машину по покрытой тонким слоем льда дороге, внимательно следя за машинами, объезжающими его с обеих сторон.
— Я чувствую себя немного растерянным, — наконец ответил он, как только они выехали из пригорода. Дорога, ведущая в Свордз, была посыпана крупным песком, который местами тускло поблескивал.
— Ты знаешь, — неожиданно сказал он, — вчера я понял… или, может быть, днем раньше, что знал Джимми более двадцати лет. Почти половину своей жизни.
— Он был на нашей свадьбе, — напомнила ему Кейти. — На ней мы с ним и познакомились.
— Я этого не помню.
— Я помню.
— Бывало, мы встречались с ним почти каждый день, и так могло продолжаться целый месяц… а затем не виделись много недель. Но стоило встретиться, как тут же начинало казаться, что и не было этих длительных перерывов.
— А ты знаешь, когда-то я даже завидовала вашей дружбе; и меня успокаивало лишь то, что он был мужчиной, — сказала Кейти и тут же резко замолчала.
— Тебе не кажется забавным, — тихо начал Роберт, — что близкие отношения между мужчинами мало кого волнуют; но стоит появиться женщине — сразу возникает много разных вопросов.
— Когда-то я верила в платонические отношения между мужчиной и женщиной, — сказала Кейти. — Сейчас… сейчас я в это уже просто не верю.
Чувствуя, что машину заносит даже на посыпанной песком дороге, в похоронное бюро, где находилось тело Джимми, Роберт решил поехать в объезд.
— Между прочим, за Джимми тянулся длинный шлейф женщин, с которыми его связывали только дружеские отношения. Однажды он мне сказал, что настоящая дружба между мужчиной и женщиной может возникнуть только в том случае, если обе стороны понимают, что секс в их отношениях никогда не будет играть главной роли.
— А что ты думаешь по этому поводу? — спросила Кейти.
— Я не знаю, — честно признался он. — Я не могу позволить себе делать подобные обобщения, потому что у меня не так уж много знакомых женщин вне бизнеса.
— А как насчет твоей любовницы? Ты исключаешь ее из их числа? — резко спросила Кейти, испугавшись своего вопроса. — Извини, я не хотела говорить об этом сегодня. У тебя горе, и я с уважением отношусь к твоим чувствам.
Некоторое время они продолжали ехать молча. Роберт первым нарушил молчание.
— Я знаю, что за последние несколько дней у нас не было возможности поговорить о том, что случилось.
— Мы обязательно это сделаем, как только все закончится, — решительно сказала Кейти. — Я думаю, нам не обойтись без консультации специалиста.
Роберт нахмурился.
— Я не хочу посвящать посторонних людей в то, что произошло в нашей семье…
— Я не желаю спорить с тобой еще и по этому поводу, — решительно заявила Кейти. — Это не обязательно должен быть адвокат. Но если ты хочешь остаться со мной, — если мы хотим остаться вместе, — нам придется начинать все с самого начала. И, прежде всего, я бы хотела понять, что произошло в нашей жизни и в результате чего мы так отдалились друг от друга.
— В этом виновата работа, — резко ответил Роберт. — Чтобы выплатить ссуду за дом, чтобы на столе всегда была еда, я был вынужден работать как проклятый. Если уж мы заговорили на эту тему, я думаю, что причина кроется именно в этом. Если бы ты хотя бы немного мне помогала, хотя бы чуть-чуть интересовалась мной, ты бы поняла, как нелегко одному тащить на себе всю компанию.