Последыш III

* * *

«Высадив» девушек в виду железнодорожного перехода, Бармин кивнул им на поросший соснами холм и коротко объяснил, как, на его взгляд, лучше атаковать.

— Время терпит, — поглядел он на пустынное в этот час шоссе. — Успеете сделать себе окопчик, оттуда и ударите. Дальше по обстоятельствам, но долго на одном месте оставаться нельзя. Лена прикрывает, Маша бьет и тут же открывает портал метров на сто-двести в сторону или на ту сторону шоссе, в березняк, — указал он на темнеющее пятно древесных крон. — Перешли, теперь бьет Лена, а ты, Миа, держишь щит. Принцип прост: одно место — один удар, затем смена локации и смена функций. Иначе или противник пристреляется, или от боли сами форму быстро потеряете!

Что есть, то есть. Магия, порой, бывает весьма болезненна, так что для того, чтобы колдовать, нужно иметь не только хорошую выучку, но также выносливость и способность терпеть боль. Щит, в этом смысле, сущая ерунда: «укус шершня» в начале и ноющая боль в мышцах, как бывает после серьезных физических усилий. А вот атакующие заклинания требуют настоящего мужества, даже если работаешь с помощью артефакта. Удар средней силы может ощущаться, как сердечный приступ или почечная колика, и всей разницы, что боль от колдовства проходит достаточно быстро. Однако два-три таких выступления подряд, и организм может выдать какой-нибудь неожиданный эффект. Потерю сознания, например, или острый приступ вертиго [95] . Бармин называл такое положение дел хитрым самопальным термином «закон сохранения благодати». А, если упростить еще больше, то боль компенсировала могущество, наверное, чтобы маги прочувствовали, что здесь им медом не намазано. Сам Ингвар тоже испытывал боль, хотя его магия сильно отличалась от классической, но, видимо, это действительно было что-то вроде универсального закона природы или справедливостью Фьёльнира [96] .

95

Вертиго (головокружение) — это не самостоятельное заболевание, а симптом, который может возникнуть на фоне различных патологий. При приступе у человека появляется ощущение дезориентации в пространстве, вращения окружающих предметов вокруг тела или, наоборот, тела вокруг окружающих предметов.

96

Фьёльнир — Мудрый, «Тот, кого много» — одно из имен бога Одина.

— Постарайтесь не потерять контроль и не подставиться, — закончил он свои наставления. — И, как только начнет припекать, сразу же уходите. Оно того не стоит!

«Мои б слова, да Одину в уши! — вздохнул он мысленно, глядя в широко открытые честные-пречестные глаза двух „хороших девочек“. — Обманут ведь, как пить дать, обманут, но и на привязи их держать глупо. Какая же это жизнь, если отказывать им в праве на подвиг?»

Но Ингвар все-таки еще раз попробовал убедить своих «повернутых на сто восемьдесят градусов» баб, чтобы не лезли на рожон! И, что любопытно, обе две клятвенно обещали в ответ быть пай девочками и тотчас отправились сооружать с помощью магии укрытие на холме, а Бармин проводил их тоскливым взглядом, — рисковать этими чудесными девушками не хотелось от слова «совсем», — и одним переходом вернулся назад. Туда, где десять минут назад наткнулся на группу скрытно передвигающихся магов.

Итак, эти люди двигались по тропинке, тянущейся вдоль дороги, и прикрывались магической завесой. Такого Бармин еще не видел, но, даже восхищаясь эффектом, не забывал о главном. Это были враги. И за то время, что он отсутствовал, опасные чужаки продвинулись больше, чем на полтора километра, хотя его, к слову сказать, так и не обнаружили.

«Бегут они, что ли?» — удивился Ингвар, но времени разгадывать загадки у него не было. Не приведи, Всеотец, эти сукины дети доберутся до замка или до въезда в город, где держали оборону бойцы полицейского спецназа, всех снесут подчистую. Никого не пожалеют, потому что все, кто с Менгденом, враги по определению и подлежат уничтожению. Однако резня практически безоружных людей, — если сравнивать их возможности с силой колдунов, — была последним, что Бармин был готов допустить.

«Не в мою смену, господа-товарищи! Не в мою смену!»

Ингвар быстро нагнал идущих в сторону города магов, — он двигался явно быстрее, — удивляло, однако, то, что они его, словно бы, не замечали. Шли и шли себе, игнорируя погоню, и обнаружили только тогда, когда Бармин был уже всего в полусотне метров от замыкающего группы. Вот тут они и среагировали. Вернее, один из них. Тот, что нес дозор правой руки. Видно, почувствовал что-то, обернулся на ходу, и Бармин поймал направленный на него взгляд. А дальше все было, как в американских вестернах. Два ганфайтера один напротив другого — глаза в глаза, и у каждого правая рука, зависшая над рукоятью револьвера в кобуре. Кто быстрее, тот и победитель, а проигравшего обычно хоронят. Так вот, на этот раз, быстрее оказался Ингвар, мгновенно, — едва встретились их взгляды, — метнувший в своего визави полноценный «звездный файербол».

Прадед Ингвара писал в своих дневниковых заметках, что нанятые им физики измерили температуру такого файербола и установили, что речь идет о небольшом количестве плотно сжатой низкотемпературной плазмы, имеющей температуру около 7000 К [97] , ну или чуть меньше, если не в Кельвинах, а в Цельсиях. И летит эта штука, если ее правильно запустить, со скорость пули, выпущенной из того же ганфайтерского длинноствольного кольта [98] . С дистанции пятьдесят метров — эта болезнь практически не лечится. Впрочем, противник Бармина оказался тем еще орлом. Успел, подлец, поднять щит и сделать что-то еще, чего Ингвар просто не понял. Однако парировать удар все-таки не смог, и в результате, хоть и не погиб на месте, улетел сука, ломая деревья, метров на сто, пылая в полете, как какой-нибудь гребаный болид.

97

Низкотемпературная плазма имеет температуру меньше миллиона кельвинов. Для сравнения, температура внешнего слоя солнца 6000 градусов по шкале Кельвина или 5726.85 градусов Цельсия.

98

Например, у кольта Патерсон образца 1836 года начальная скорость пули была 270 м/с.

Полыхнуло, ударило громом по перепонкам, и маскирующая завеса лопнула, как мыльный пузырь, открыв взгляду Бармина еще шестерых магов, только-только начавших реагировать на внезапную атаку. А в следующее мгновение произошло сразу несколько событий, разобраться в которых было сложно, но возможно, если остановить время. Именно так и поступил Ингвар. Едва послав в полет свой чудовищный снаряд, он ускорился, а мир вокруг него, соответственно, замедлился. И в этом времени, утратившем обычную для него скорость, прямо из «неоткуда» возникла вдруг стремительная тень. Проявилась в полете, принимая облик зависшей в прыжке большой кошки, и окончательно материализовалась, когда леопард обрушился на одну из двух входивших в отряд магинь. Женщина закричала, но было слишком поздно: зверь уже ломал ее тело и рвал ее плоть когтями и клыками. Находившийся поблизости маг хотел, по-видимому, прийти магине на помощь, но успел скастовать только основу заклятия. Бармин ударил его воздушным тараном и, понимая, что уже просто не успеет переключиться на остальных магов, воспользовался кольцом «Рука бога», обрушив на всех оставшихся невредимыми магов высокоэнергетические молнии. От боли, прокатившейся по всему телу, Ингвар едва не потерял сознание. Он все-таки устоял, но на несколько драгоценных мгновений выпал из реальности. В такой момент он был уязвим и практически беспомощен. Бери голыми руками и делай, что вздумается. Барсы, — а их, как вскоре выяснилось, было двое, — были оглушены грозовыми раскатами и ослеплены вспышками невероятной силы. Однако, на счастье Бармина, те маги, кто не был ранен или убит, а таких оставалось трое, тоже были оглушены и дезориентированы. Их щиты выдержали удары молний, но сами диверсанты испытали шок невероятной силы и тоже находились в состоянии прострации.

«Грогги [99] … - неожиданно всплыло в мозгу Бармина. — Один, два, три…»

Он пришел в себя на счет «семь», но один из барсов очухался чуть раньше и как раз в этот момент набросился на «подранка». Маг — высокий седой мужчина, одетый во что-то, сильно напоминающее костюм ниньзя, — был ранен. Вся левая сторона его тела сильно обгорела, но мужчина оставался на ногах и даже пытался сопротивляться, но куда там. Барс обладал огромной, во истину, нечеловеческой силой, и явно побеждал, компенсируя магию противника своей особой магией и невероятной физической силой.

99

Грогги — одномоментное ухудшение состояния находящегося на ногах боксёра после получения им удара в подбородок. Происходит из-за сотрясения ушного лабиринта. Проходит быстро, но боксёр на короткое время теряет боеспособность. Рефери останавливает бой (команда «стоп!») и ведет счёт до восьми. Если боксер после счёта «восемь» не восстановил своей боеспособности, то рефери продолжает считать до десяти, и боксёру засчитывается поражение нокаутом.

Однако, в целом, бой еще не закончился. «Оттаявшая» магесса ударила с двух рук. Виртуозная сука, она всадила воздушное копье в бок все еще прибывающему в полубеспамятстве второму барсу и одновременно попыталась обрушить шит Ингвара, — по-видимому, Бармин выставил его автоматически, — напором жидкого огня. Щит устоял, хотя его и пришлось укреплять, уже находясь под ударом, а вот барсу не повезло. Копье пробило большую кошку насквозь и отбросило ее метров на пятнадцать назад, швырнув на росшие поблизости деревья. Бармин попытался разделить свою силу на потоки, чтобы держать щит и одновременно наносить ответные удары, — надо было отвлечь магессу от раненого барса, — но у него ничего не вышло. Похоже, он совершил классическую ошибку всех начинающих героев: переоценил свои силы. Состояние грогги не прошло для него бесследно, да и боль во всех подряд мышцах, вызванная работающим на предельной мощности щитом, не добавила ему ни бодрости, ни сил. А между тем, пришел в себя еще один враг, — этот был молод и сложен, как отлет-десятиборец, — но прежде, чем мужчина успел что-нибудь сделать, неподалеку от места боя открылся небольшой портал и, выскочившая на дорогу княгиня Полоцкая всадила в грудь мага очередь из автомата. Вернее, это Елена, действовавшая из-за Машкиной спины, сначала продавила щит вражеского мага своим воздушным тараном, и тогда уже экспансивные пули, выпущенные из автомата Марии, разворотили ему грудь.

Что ни говори, но подмога прибыла вовремя, и последнего уцелевшего мага они добивали уже в шесть рук в то время, как барс наносил «удары милосердия» раненым врагам. А потом бой кончился, и выяснилось, что по ходу дела Бармин получил три ранения в грудь, — неопасные, но болезненные и с приличной кровопотерей, — плюс одно довольно неприятное в правое предплечье и еще одно, попросту фантасмагорическое — в левую часть спины чуть выше поясницы. Он совершенно не помнил, как это случилось, кто именно нанес ему эти удары и чем именно, ради Тора защитника, его так потрепали. Тем не менее, по факту, Ингвар мало того, что вымотался, как последняя собака, так он еще и крови потерял чуть ли не пол-литра.

«Вот ведь хрень какая!» — устало подумал он, когда силы вдруг покинули его, заставляя осесть на землю.

— Инг! — обеспокоенно воскликнула Елена, на глазах которой ему так наглядно поплохело.

— Эх, Варвары нет, она б тебя… — горестно всхлипнула Мария. — Что же теперь делать?

— Угомонитесь, обе! — попросил или, скорее, приказал слабым голосом Ингвар. — Я сам справлюсь. Помогите лучше барсу.

Но помощь барсу, к сожалению, не потребовалась. Женщина-оборотень погибла, вернувшись в посмертии к своей человеческой ипостаси. Немолодая, но по-девичьи стройная она лежала на земле там, где настигла ее смерть. Магическое копье пробило барса насквозь, а удар об дерево довершил дело, сломав женщине шею. Даже оборотни неспособны компенсировать своими силами такие тяжелые повреждения. Впрочем, целители тоже вряд ли смогли бы ей помочь. Она умерла почти сразу после удара о дерево, и времени на исцеление просто не осталось.