Последыш. Книги I и II
Шрифт:
— Люди! — продолжал между тем надрываться неугомонный мужик, вылезший для убедительности на крыло конвертоплана. — Есть кто живой? Не прячьтесь, люди! Незачем бояться! Мы не жандармы! Не государевы люди!
— Ты бы представился, Прохор! — поймав паузу, крикнул снизу другой летун.
Оба они были одеты в зимние комбинезоны и меховые куртки с капюшонами, но никаких отличительных знаков, свидетельствующих об их служебной принадлежности, не носили.
«Не военные, — решил Игорь. — И не полиция, но тогда, кто?»
— Я Прохор Архипов, — видимо, вняв совету своего приятеля, представился, наконец, тот, что с громкоговорителем, — холоп княгини Кемской [24] .
«А не меня ли он имеет в виду?» — задумался Игорь.
Фамилия Менгден ему ни о чем не говорила, но зато Бармин был единственным Ингваром во всем Барентсбурге, и теперь стоял перед дилеммой: открыться пришельцам или нет?
24
Кемские — князья, угасшая ветвь князей Белозерских. В книге, в основном, использованы фамилии русских дворянских родов, угасших до 1700 года. Это не касается шведских и немецких фамилий.
25
Менгден — графский и баронский род, происходящий из Вестфалии. Род записан в дворянские матрикулы Лифляндской и Эстляндской губерний.
Между тем летуны не ждали милостей от природы. Пятеро или шестеро — Игорь так и не смог их пересчитать, — обходили близлежащие дома, двое обыскивали крепость, один продолжал орать в мегафон, еще один то ли охранял машину, то ли просто составлял компанию говоруну, и еще кто-то из пилотов остался сидеть в освещенном изнутри кокпите. Двигатели заглушил, прожектора включил, но сам на мороз не пошел, и, возможно, не он один. Иди знай, сколько еще народа осталось на борту?
— Люди, ау! Есть, кто живой? Идите сюда, люди! Не бойтесь, не обидим!
Игорь не спешил принимать решение, он выжидал.
— Живых нет, записей о жителях тоже нет, — доложил где-то через сорок минут человек, вернувшийся из крепости, и поскольку обращался он к тому летуну, который прохаживался около конвертоплана, Бармин решил, что это командир группы. И, соответственно, навострил уши, тем более, что Прохор, увидевший с крыла, как возвращается один из разведчиков, временно прекратил орать в мегафон. Ему тоже, видать, стало интересно.
— Нашли несколько старых трупов, — докладывал между тем разведчик, — но тут такое дело, командир, кто-то живой в городе есть. Ходит в крепость регулярно. За припасами приходит. За едой, за выпивкой, за углем. В арсенале тоже замки сорваны. Но там, похоже, берут только патроны.
— Есть свежие следы? — Закономерный вопрос, оттого и задан.
— На снегу есть следы ног, а снег здесь, судя по всему, шел не раньше, чем неделю назад и не позже позавчерашнего дня. Так что, считай, следы свежие.
— Ладно, тогда, — решил командир. — Будем обыскивать город. А ты, Прохор, не молчи! Продолжай орать!
«Заразиться, стало быть, не боятся, — отметил Бармин. — Не дети, должны понимать, что просто так целый город вымереть не может. Но, может быть, их всех там, на Большой земле, вакцинируют?»
Понаблюдав за активностью поисковиков, Игорь задумался уже над другим вопросом:
«Часа через три-четыре доберутся до моего дома, а оно мне надо?»
По любому, знать о том, как он тут жил-поживал никому не следует. Лишние вопросы могут возникнуть, но с другой стороны, люди эти, по всем
признакам, ищут конкретного человека. Возможно, даже его самого. Вопрос лишь в том, с какой целью? Если вышла ему «помиловка» — это одно. Тогда, заберут с собой, отвезут к знатной родственнице, и у Бармина откроются новые перспективы. Но, что если у этих людей совсем иные планы? Может быть, отроку Ингвару богатое наследство перепало, которое, не будь его в живых, ушло бы кому-нибудь другому? Той же княгине, например. И тогда цель у ее холопов совсем иная. Нет человека — нет проблемы, не так ли?«Слишком много переменных, — поморщился Игорь, — и слишком мало информации. К тому же паранойя не лечится…»
И в самом деле, что выбрать? Какой избрать модус операнди [26] ? К тому же, Игорь начал замерзать, а уйти со своей точки не мог. А вдруг, пока он ходит, они решат улетать? Улетят, и что тогда? Кусай потом локти и дери волосы на голове, так что ли?
«Придется рискнуть», — решил он еще через час.
Следопыты уже и шинок обыскали, и факторию, и теперь знали наверняка, что кто-то живой бродит по Барентсбургу. Вот только не желает пока показываться на глаза.
26
Modus operandi — латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия».
— Может быть, каторжник бывший, — высказал предположение один из разведчиков. — Может, он тут кого убил и теперь боится, что поймают?
— Это идея! — кивнул командир. — Слышь, Прохор! Объясни человеку, что нам похрен, что он тут натворил. Мы по другому делу.
— Але, человек! — заорал тогда говорун в свой в мегафон. — Не бойся! Плохого не сделаем. Нам похрен, что ты тут натворил. Ты нам только скажи, где Ингвар Менгден! Что с ним? Жив, умер? Где похоронен? Денег дадим! Двести рублей серебром!
«Цена информации растет… Рискнуть или нет?»
И все-таки еще через полчаса, ополовинив между делом фляжку с коньяком, Бармин решил, что, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Возможно, он совершает ошибку, но чем лучше перспектива «уйти в партизаны»?
«Убьют, значит, так на роду написано!» — решил он, выходя из тени на свет.
Он ведь пару раз уже умирал, — и в том мире, и в этом, — ему не привыкать. Но отчего бы не предположить, что нынешнему ему на роду написано выжить? Может быть, в этом как раз и состоит задумка мироздания?
— Эй! — крикнул он и помахал рукой. — Не меня ищите?
На него посмотрели. Скорее удивленно, чем радостно. Видно, уже не ждали.
— А где все? — совершенно не в тему спросил тот, что стоял на крыле. Правда, на этот раз обошелся без мегафона.
— Так померли все еще по осени, — ответил Игорь, еще не решивший, кем представиться: образованным человеком или неграмотным увальнем.
— Отчего померли-то? — спросил командир, делая шаг навстречу.
«Серьезно?! А сам не догадываешься?»
— Так отчего люди умирают? — «удивленно» переспросил Игорь вслух. — Эти вот все, — повел он рукой вокруг, — от поветрия.
— Так ты что, один что ли уцелел? Или в городе еще кто есть?
— Нет, — покачал головой Игорь, — только я. Меня лихоманка не берет.
— Почему? — Вот же идиот, прости господи! Лучшего вопроса придумать не смог? А вас почему?
— Боги миловали, — пожал он плечами.
— Язычник, что ли? — нахмурился собеседник, подошедший уже к Игорю почти вплотную и оказавшийся ниже Бармина почти на голову.