Посох. Тетралогия

Колдун напал внезапно. Курт уже хотел шагнуть в дверной проем, когда холодная сталь укусила спину. Как — и когда! — колдун успел избавиться от магической удавки, оклематься и выбраться наружу, одним Богам ведомо… но он успел — и даже чуть не убил Курта.

Курт развернулся в самый последний миг, и меч колдуна столкнулся с его собственным. А сам он наконец-то впервые лицом к лицу столкнулся с колдуном. Колдун был молод и… увидев его лицо, Курт понял, что пытался ему сказать меч. Человек с таким лицом должен умереть. И чем скорей, тем лучше. Есть люди, которые живут по недоразумению, по нелепой несчастной случайности — потому что они сами отказали себе в праве на жизнь, выбрав в качестве любимого дела нести смерть и страдания другим людям. У таких людей могут быть разные лица — но несмываемая печать украденной, не по праву утаенной жизни проступает на них сквозь любые прочие приметы. Есть люди, которых нужно убивать — потому что они перестали быть людьми.

Курт взмахнул мечом, но колдун с легкостью отразил выпад. Еще удар. Еще. Проклятый колдун был гибким, как лоза, и быстрым, как ветер. Дважды его меч оказывался в опасной близости от живота Курта. «Есть люди, которых нужно убивать!» — хорошо сказано, а ты поди, попробуй, убей его! Убил один такой. Он сам кого хочешь убьет.

Курт уже не нападал. Он только защищался, и воздух крошился под частой сеткой тяжелых ударов. У Курта просто не было сил, чтоб призвать Силу, а сама она не приходила. То ли не считала колдуна серьезным противником, то ли полагала, что на сегодня она уже достаточно проделала — и крутитесь дальше, как хотите, а ей спать охота!

Курт уже собрался было запаниковать, но тут в ушах зазвенели незримые струны и неведомо откуда зазвучала разудалая эльфья песня. Одновременно с этим три подаренных Курту эльфийских бороды вдруг так немыслимо засвербели, что Курт взвыл, бросил и меч и посох, и обеими руками вцепился в свихнувшиеся бороды. В этот миг он едва ли понимал, что колдун вот-вот его убьет. Он со страшной силой скреб проклятые бороды — и вот одна из них наконец-то оторвалась! Колдун, издав победный рык, взмахнул мечом и… Курт запустил ему эльфьей бородой прямо в физиономию.

И борода приросла.

Мигом.

У колдуна больше не было лица. И головы не было. Одна сплошная, все увеличивающаяся в размерах борода. Курт дернул за вторую бороду — оторвал. Бросил. Прилипла. Дернул третью… Еще мгновение — и с колдуном было покончено. На его месте шевелилось нечто, напоминающее гигантского ежа. Вот оно дрогнуло, приподнялось, качнулось и испустило дух. Тонкий ручеек серебристого металла вытек из под «ежа» — все, что осталось от меча которым сражался колдун. Так, по крайней мере, подумал Курт. Кто знает, какие загадочные процессы происходили в этом… для чего даже и названия-то не подобрать…

Вокруг «дохлого ежа» склубился густой удушливый туман. Рассеялся. Вновь склубился. На сей раз легкий, серебристый. А когда рассеялся и он — на месте этого загадочного «кто-уж-там-его-знает-чего», в которое превратился колдун под воздействием трех эльфийских бород, вырос ослепительно прекрасный розовый куст. Во все стороны от него распространялось легкое праздничное благоухание. Нагнувшись, Курт поднял меч и посох.

— Отлично! — сказал посох. — Это целебный аромат. Он исцелит узников. Вернет им силы. Поможет предать забвению перенесенные страдания.

— А… все, что этот гад с ними сотворил? — спросил Курт.

— Сила его умерла вместе с ним, — ответил Мур. — Значит, умерло и все, сделанное с ее помощью.

— Если б оно и в самом деле было так — со смертью мага всегда умирали бы его деяния, — возразил Курт.

— Со смертью мага умирает только сам маг, — пояснил Мур. — А вот со смертью его Силы… это, знаешь ли, совсем разные вещи. Обычно, когда убивают черного мага, убивают лишь его самого — а сила его остается, дремлет, ожидая преемника. И она же держит все то зло, которое было совершено с ее помощью. Мало кому удается убить не только мага, но и его Силу. В данном случае мы имеем дело с эльфийской магией. Очень сильной. Она или минимальна, или радикальна. Эльфы по-другому просто не умеют. Эти бороды… это действительно нечто особенное! Все зло которое сотворил этот мерзавец, выгорело полностью. Узники будут совершенно здоровы… собственно, они уже в порядке — им осталось придти в себя и поверить в собственное спасение. Кстати, все эти воины…

— Что с ними? — обеспокоенно спросил Курт поворачиваясь.

— Их нет, — ответил меч.

— Исчезли? — деловито спросил Курт.

— Да нет, просто удрали, — усмехнулся посох.

— А кольцо? — спросил Курт. — Хотел бы я знать, где мы будем его искать? Или не будем?

Одна из веток розового куста, покачнувшись, приблизилась к Курту. Он увидел, как распускается цветочный бутон. Быстро… как во сне или в песне. Как никогда в жизни. На чашечке цветка лежало зеленое кольцо.

Высоко в небе послышалось ясное пение рога и топот копыт. Курт вспомнил изображение Облачного Всадника, виденное им когда-то в Денгере, и поднял голову… но в небе не было никого — только облака. На миг Курту показалось, что он видит, как где-то там, у горизонта, облачная пыль летит из под сверкающих копыт… но, верно, это был сон — странный сон, увиденный наяву.

— Лаанрон, — тихо, почти благоговейно, сказал Мур. — Вэйэрн Лаанрон.

Курт протянул руку и взял кольцо. Примерился, на какой палец надеть.

— Потом колечко надевать будешь, — прервал его размышления Мур. — Сейчас тебе ноги делать нужно — и поживей!

— Почему? — удивился Курт. — Разве осталась еще какая-то опасность?

— Осталась, — хихикнул Мур. — Самая опасная опасность и осталась. С колдуном ты кое как справился, а с этим…

— Это какая же? — недоверчиво спросил Курт. — Опять издеваешься, да?

— Я над тобой совсем не издеваюсь, — чопорно проговорил посох. — Ты сам этим занимаешься, а я всего лишь наблюдаю за этим захватывающим процессом и стараюсь по мере моих скромных сил подстелить соломки туда, куда ты в порядке эксперимента пытаешься падать.

— Камней ты туда пытаешься подстелить, — пробурчал Курт. — Какая еще опасность?

— Как это — какая? — картинно удивился Мур. — Ты ж такую прорву народу спас. Вот погоди — они как оклемаются, да ка-а-ак все повылезут, да как все бросятся тебя обнима-а-ать… я уж не говорю, сколько там будет всяких прекрасных девиц, жаждущих расцеловать великого героя — и не только расцеловать, разумеется. В качестве Бога ты и не такое мог выдержать, а в качестве всего лишь великого мага тебе столько искренней благодарности живым не перенести.

— Бежим! — ужаснулся Курт. — Скорее!!!

Сказано — сделано.

Когда бывшие несчастные узники злобного чародея, наконец, осознали, что их внезапное исцеление, равно как и разрушение всяческих запоров, клеток, темниц и казематов, не связано с очередными проделками их теперь уже бывшего хозяина — что его и вовсе, как говорится, дух простыл! — они осторожно вылезли наружу. Каково же было их удивление, когда они не застали там даже следов не только колдуна, чего многие втайне опасались, но и того великого героя, который организовал, тщательно спланировал и осуществил все те грандиозные разрушения, каковые их окружали. Единственное, что они нашли — невероятной красоты розовый куст. Однако при ближайшем рассмотрении было выяснено, что он никак не может претендовать на роль героя. Впрочем, куст и не пытался.