Посол мира

Раз - и палка уже в руке Бао (впрочем, отец и не пытался ее удержать). Два - хлест по руке бандита с ножом. Три - тычок назад, в живот бандита у двери (как учили, не только руками, но и всем телом, рывком с разворотом), конец у палки срезан на острие - будь Бао взрослым и сильным, такой удар проткнул бы бандита не хуже копья, но даже так вышло очень больно и до крови. И четыре - другой конец палки (тоже срезанный накосо) летит в лицо главарю - хорошо что каморка маленькая, легко можно достать. Все заняло время, как три или четыре удара сердца. А затем бандит с отбитой рукой набросился на Бао и сбил с ног, подскочил и второй бандит, охая и держась за живот, и главарь поднялся из-за стола, вытирая кровь с рассеченной щеки (эх, в глаз не попало, как хотел!). И Бао понял, что сейчас они будут убивать - и его и отца.

Тут дверь рухнула, подмяв одного из бандитов. В каморку ворвались солдаты, второй бандит сам упал на пол, лицом вниз. Главарь сунул руку за пазуху, но тут же получил прикладом по голове и тоже лег на пол.

– Друга своего поблагодари - сказал старший из солдат - который нас успел позвать. Там пионера убивают, ну мы и поспешили. С тобой все в порядке?

В дверь заглядывал Мин - из одного с Бао звена, но уже полноправный, хотя и младше Бао на два года. Бандитов вытащили на улицу и сунули в подъехавший автомобиль, Бао и отцу тоже пришлось ехать в комендатуру, чтоб дать показания. Как после сказал офицер, косоглазый главарь был еще из прежней портовой банды, а сейчас возможно, еще и связан с американской разведкой, так что благодарность вам за его поимку. А Мин сказал виновато:

– Товарищ Бао, ты прости.. у меня приказ был. Пока ты еще кандидат, следить за тобой - надежен ли, с кем встречаешься. Я к окну подкрался и все слышал - и побежал за патрулем. Теперь вижу, что ты наш - так звеньевому и доложу! А тебя точно завтра настоящим пионером сделают, на утренней линейке.

Все было так - наутро Бао вызвали перед строем, и одна из Сестер объявила благодарность, так должен вести себя настоящий пионер - а командир отряда после сказал, идти получить форму и ботинки, как положено пионеру, уже не кандидату. Еще пионеру, кроме питания в столовой, полагался еженедельный паек на руки - хлеб, рис, чай, печенье, и самое ценное, банка тушенки. И пионер мог приказывать кандидатам - так же как ефрейтор простым солдатам. А на двери, ведущей в каморку, где жили Бао и отец, нарисовали красную звезду - как знак, что эти жильцы находятся под защитой Красных Сестер и их детей-пионеров. После чего хозяин дома, господин Чао, сам пришел к отцу и сказал, что не будет больше брать плату с таких уважаемых людей, ну если только сами что-то пожертвуете, чтоб одинокому старику с голода не умереть.

И был великий праздник - парад на главной площади города. Шли танки - так, что дрожала земля. Шли машины с пушками на прицепе. Шли солдаты, чеканя шаг. А пионеры стояли в первом ряду, ближе всех прочих зевак. Рядом с трибуной, на которой был сам Командующий, Ли Юншен, и с ним Сестры. Бао подумал, что когда вырастет, то будет солдатом - если у коммунистов именно солдаты после становятся Чинами, и сам Вождь Сталин на портрете, в военном мундире.

– Ты становишься мне чужим, сын - говорил Чжоу Джен - редко приходишь домой, даже ночуешь в казарме. Кажется, ты скоро уйдешь совсем - а я так надеялся увидеть внуков.

Бао промолчал в ответ. Твоя беда, отец, даже не вина - что ты учил лишь бояться и прятаться. И считал счастливым день - если мы живы, и что-то досталось на обед. А я сейчас уже в другой... даже не семье, а стае, которая за меня порвет любого. И надеюсь прожить гораздо счастливее, чем ты - не бегать, ища что кто-то где-то даст мне блага, а взять их самому, по справедливости - так сказали Сестры. Но не надо говорить это отцу - чтобы не огорчать его.

А внуки... ну будут, когда-то! Только мои дети будут не склонять голову перед всякими отбросами, как тот косоглазый - а нести великую идею коммунизма по всем странам. Может быть, и в Америку удастся попасть - с автоматом в руках, и чтоб впереди все разбегалось, а позади все горело, так говорил командир отряда, который слышал эти слова от солдата, который был с самим великим Ли Юншеном в славном походе на Синьчжун, и будто бы так говорил сам Учитель Кун И Цын, который был у Ли Юншена главным Советником.

Ведь самое большое счастье какое есть на свете - это быть свободным! А свобода - это когда никто и ничто не мешает идти по верному, единственно правильному Пути.

Анна Лазарева. Москва, 8 марта 1956.

В доме русско-итальянской моды - праздничный вечер, с показом новых моделей одежды.

Восьмое марта с этого года в СССР - нерабочий день. Зал полон, женщины все нарядные, большинство со спутниками. А я лишь с охраной: в Ленинграде мой Адмирал, позавчера вечером отбыл на Красной стреле. Ну отчего еще интернет не изобрели - можно было бы тогда все вопросы с НИИ и КБ решать дистанционно, и даже совещания проводить, находясь в разных городах.

С охраной - потому что я теперь та, кто на параде рядом с Вождем стояла на Мавзолее. А еще посланница из двадцать первого века, мира после Третьей Мировой - роль в спектакле, что мы перед мистером Райаном и его хозяевами разыграли (прим.авт.
– см. Красный бамбук). И нести мне этот крест до скончания своих дней - во избежание политических последствий! Потому, завидую Лючии - которой можно быть самой собой, не играя роль.

А еще, виноват мой противный характер - ну не умею я расслабиться, когда никого из близких людей рядом нет. Михаил Петрович мой - в Ленинграде, как я уже сказала. Лючия на сцене блистает, в роли ведущей - а платье на тебе выглядит ну очень футуристично, не удивлюсь если что-то подобное в фильме по Андромеде увижу. Ее благоверный где-то на юге на полигоне, вместе с товарищем Че - операция Зеленая ящерица вступила в фазу непосредственной подготовки, четыре с половиной месяца до начала, и дату 26 июля передвинуть нельзя. Один лишь Валька Скунс, он же великий и ужасный полковник Куницын, именем которого американские мамаши (спасибо комиксам от месье Фаньера) пугают непослушных детей, обещал быть - но что-то я нигде его не вижу. Так что, сижу я сейчас в директорской ложе, в сопровождении лишь охраны - не только крепких ребят, но и хрупких девушек-цветочков (а то ведь мужчинам не везде можно меня сопровождать - как в Киеве в сорок четвертом, где меня и Люсю едва не убили (прим.авт.
– см. Союз нерушимый)). Но впечатление обманчиво - эти пантерочки обучены и рукопашке, и меткой стрельбе, а под свободной одеждой можно хоть пистолет-пулемет спрятать. Ну и злоумышленник не разберет, кто цель, а кто охранницы - если все они в одинаковых плащах-накидках, и в шляпках с вуалью. Приходится быть осторожной - вспоминая, как у Вали жену (тоже одну из наших) убили в Львове три года назад, а ведь метили тогда в меня! Ой, да что же такое - праздник же, а я все о делах и тревогах! Но не умею я иначе - когда моего Адмирала рядом нет.

Я сейчас - тень за спиной Пономаренко, кто в СССР второй человек после товарища Сталина. Служба Партийной Безопасности и Министерство госбезопасности имеют разные задачи: если МГБ можно сравнить с хирургами, то мы, скорее, специалисты по профилактике болезней, нас интересуют не только поступки людей, но и их причины, идеи, системные факторы. Отец Серхио, посол Ватикана в Москве - и мой хороший знакомый, поскольку он же исполняет обязанности духовника моей лучшей подруги Лючии - сравнил нас с инквизицией, той самой, которая Джордано Бруно сожгла. Уточнив, что в реальности главной целью этой Конторы было вовсе не истребление грамотеев и ведьм с колдунами - а возвращение на истинный путь своих же заблуждающихся, исповедующих ту же Веру, а часто и принадлежащих к самой Церкви. И потому инквизиторы (за исключением отдельных "паршивых овец" или, как сказали бы в будущем, "оборотней в погонах" - но такие радикалы и экстремисты, пусть и в малом числе, неизбежно присутствуют в любой более-менее крупной человеческой организации) как правило, не были кровожадными мракобесами, а стремились тщательно расследовать каждое дело и всегда сначала предлагали уличенному в ереси чистосердечно раскаяться, признать свою неправоту и доказать исправление исполнением какой-нибудь легкой (по тем временам) епитимьи (при этом уровень делопроизводства и защиты прав подсудимого в церковном суде на порядок превосходил таковой в судах местной власти) - и лишь при отказе и упорстве еретика, к нему применялись более тяжкие виды наказания, вплоть до "высшей меры" - костра, что, кстати, и отражено даже в таком одиозном издании, как "Молот ведьм", в главе с рекомендациями "как правильно выносить приговор", где, прямо как в современном Уголовно-процессуальном кодексе, на первом месте идёт именно что оправдательный приговор, затем легкие наказания и только потом - более тяжкие кары. Да и на кострах в те времена жгли не только еретиков, но и "особо тяжких" преступников, к примеру, тех же фальшивомонетчиков - по приговорам вполне себе светских, местных властей.

Кстати, послезавтра, 10 марта, в Москву прилетает Его Святейшество Папа Римский Пий Двенадцатый. Официально, для обсуждения религиозных дел Римской Церкви на территории советского блока. Конечно, о том тоже будут говорить - но главной темой ожидается социализм с христианско-человеческим лицом, который будем продвигать (совместными усилиями), прежде всего в Латинской Америке, заднем дворе США. Ну и кубинский проект, как первый шаг на этом пути.

Но продолжу - так и наша Служба никого не судит (кроме, повторю, исключительных случаев, вроде того, что был во Львове год назад), а лишь дает свою экспертную оценку, как стало возможным, что кто-то из наших советских людей поступил не по-коммунистически и заслуживает ли он снисхождения по политической линии. И рекомендации - что надо сделать, чтобы подобное не повторилось.

Товарищ Лазарева, разберитесь, что ваши хунвейбинки опять натворили - снова резолюция Пономаренко. Лично мне кажется, что Пантелеймон Кондратьевич, прочтя о событиях иной истории, немного перегибает. Во-первых, ни в одном докладе с мест нет ни малейшего намека на нелояльность китайских сестричек к идее мирового коммунизма, Советскому Союзу и лично товарищу Сталину. Во-вторых, насколько я помню, и в той истории хунвейбины (как и их родичи цзаофани), были не самостоятельной силой, а лишь орудием, с помощью которого Мао разделался со своими бывшими соратниками - а затем и самих хунвейбинов туда же отправил, когда они стали ему не нужны. То есть, на текущий день никакого вреда сестрички не принесли - а вот польза от их рвения (пусть и с перегибами) есть, и немалая. Хотя бы на ниве борьбы с китайской беспризорщиной - если уж китайского макаренко у нас нет, так пусть будет хоть железный феликс с китайской спецификой, и един в двух лицах женского пола. И конечно, пионер - опиуму враг, это великое и благое дело. Ведь если наркотическая зараза в СССР перекинется, не дай бог!

В январе лишь дело закрыли, недавно совсем! Большой стране нужно много лекарств - фраза из фильма иных времен, смотрела на компе. Только здесь везли не контейнер на судне, а целый эшелон, груженный опиумом, что в Китае конфисковали - вагоны все опломбированы, упаковки все взвешены и опечатаны, в охране рота конвойной службы МГБ - не путать с лагерной охраной, эти конвойцы обучены доставить что прикажут, груз или людей, даже по недружественной или прифронтовой территории, отбившись не только от банд, но и вражеского спецназа, вроде американских зеленоберетчиков или британских коммандос - и служат в этом подразделении, очень часто наши спецы, кого по возрасту или ранению списали: бегать по вражеским горам и лесам им уже тяжело, а опыт и выучка остались. В отличие от того фильма про пиратов (рекомендовано и у нас подобное снять), никаких приключений в дороге не было - доставили и сдали куда положено, до миллиграмма, все подписи в актах приемки наличествуют. И уже тут, в Москве, нашлись гниды из светил медицины (точнее, из гнилой интеллегенции, которую Ленин к известной субстанции приравнял), кто организовали утечку - вот вам и дело врачей-отравителей, самое настоящее! Причем потребителями оказались - или богема (ожидаемо, у нас же вроде как аналог оттепели иной реальности, хотя Сталин жив-здоров), или детки некоторых ответственных товарищей (золотая молодежь, она же самая гангренозная часть общества). А в этой среде осведомители были и от нас, и от МГБ - ну как иначе, пока коммунизм не настал?
– может, скоро по тому делу еще и детективный фильм снимут, как этих тварей разоблачали. Напомню, что товарищ Сталин тоже знает, какая наркомания была в ином мире, что на гнилом Западе начиная с шестидесятых, что у нас с девяностых - так что по действующему УК положено, за распространение отравы (даже безотносительно корыстности побуждений) вплоть до вышки, за употребление от пяти до двадцати пяти. А в списках замаравшихся - детки вполне заслуженных товарищей, причем большинство даже среди стиляг не замечены, но запретный плод сладок, и острых ощущений захотелось. Можете представить, что тут началось?