Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Это был первый концептуальный шаг, который предполагал переход от гносеологической модели креационизма, основанной на вере и подчиненном этой вере разуме, к гносеологии Нового времени, для которой номинализм стал само собой разумеющейся истиной.

При переходе от гносеологии премодерна (в данном случае можно говорить обо всём премодерне) к гносеологии модерна, мы говорим об исчезновении трансцендентного измерениявообще.

Парентезис Возрождения

Стоит обратить внимание на небольшую деталь: в то время, как бритва Оккама была уже занесена как топор над головой заканчивающегося Средневековья, на периферии всплыли те манифестационистские тенденции, которые существовали в Европе до распространения христианства и которые развивались как параллельные мистико-герметические формы в рамках самой католической, схоластической культуры. Парадигма Возрождения была связана с манифестационизмом, но фрагментарным манифестационизмом. Это была не настоящая консервативная революция, но обрывочная и непоследовательная попытка реставрации манифестационистской гносеологии. Это была претензия на месте остывающей аристотелевской схоластики (в ее латинской версии и креационистском толковании) вновь основать платонизм,под которым понимался скорее мистико-герметический неоплатонизм (Марсилио Фичино). Лозунгом такой реставрации стал тезис «Назад, к Платону!»

Гносеология модерна

Декарт — основатель новой гносеологии

Возрождение помогло свалить и разрушить гносеологическую парадигму премодерна в ее креационистском аспекте, но оно не стало главной тенденцией следующей парадигмы.Схоластическая гносеология рухнула, и на ее месте появилась постсхоластическая (посткреационистская) гносеология, ярким выразителем которой стал Рене Декарт. Он оказался отцом-основателем гносеологической парадигмы модерна.

Философия Декарта с его знаменитым тезисом «cogi-to ergo sum» окончательно выводила онтологию из гносеологии.Декарт вместе с другими основателями современной картины мираФренсисом Бэконом, Исааком Ньютоном, Робертом Бойлем, Христианом Гюйгенсом и другими был знаковой фигурой. Большинство историков склонно именно в Декарте видеть создателя того нового, гносеологического, стиля, который начинает доминировать в эпоху модерна.

Сомневающийся во всем здравый рассудок и деизм

Декарт окончательно утвердил гносеологический дуализм,неснимаемую пару «субъект — объект». Вопреки догматическому устройству схоластики, трактовавшему устройство мира в форме аристотелевского канона, главным методом познания он предложил сделать систематизированное сомнение.Декарт выдвинул принцип «сомнения во всём», характеризуя его так: «Никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью... включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать это сомнению».

Что в таком сомнении выступает безусловным ядром, которое его порождает или снимает? — Декарт отвечает однозначно: «здравый рассудок», «bonne raison». «Здравым» рассудок называется не случайно. Здесь имеется в виду, как позже уточнит Кант — «чистый разум». Позднее философы и психологи разъяснят, что речь идет о «функционировании рассудка, свободного от влияния эмоциональных аффектов — чувств и ощущений». Этому чистому разуму более всего соответствуют отвлеченные математические операции, и не случайно именно математическое мышление берется в гносеологической парадигме модерна за основу.

Структура математического исчисляющего метода, «считающего разума», представляется максимально свободной от психологических погрешностей. Конечно, и в схоластике и в греческой философии рассудок и так играл центральную роль. Но он все же всегда оставался подчиненным более фундаментальным реальностям — вначале интеллектуальной интуиции сакрального бытия (сердечное знание), затем догматическому постулату о трансцендентном бытии Бога и разысканию бытия мира через принцип сотворенности. Все это после Декарта стало восприниматься как «не очень здравый рассудок», который должен быть приведен к нормативному «здоровью» через принцип сомнения. Сомневаться отныне следовало в первую очередь в «интеллектуальной интуиции», идущей от сердца, которая постепенно стала приравниваться к «эмоциональному», чисто психологическом началу.

Декарт и последующая гносеология Нового времени окончательно отбрасывают формы «сердечного знания» и делают главным и единственным инструментом познания рассудок. Платформу для этого подготовила гносеология креационизма, но в ней, без сомнения, догматически постулировалось бытие Бога. Теперь же, оставшись один на один с самим собой и перенеся центр тяжести лишь на самого себя, рассудок начинает сомневаться и в самом Боге,доказательство существования которого отныне также выводится из рассудка.

Сам Декарт, размышляя о существовании Бога, приходит к выводу о том, что он существует именно в качестве причины наличия мыслящего субъекта. Но, обратите внимание, признание бытия Бога основано отныне только на заключениях индивидуального сомневающегося рассудка, а значит, другой индивидуальный рассудок, продолжая сомневаться, вполне может прийти и к иному выводу, раз критерием является только он сам. Бог, о существовании которого делается вывод на основании рассудочных умозаключений, называется «Богом философов», а подобная философия — «деизмом».

Субъект и объект

Мы уже говорили о дуализме субъект-объекта, о концепте «реальности», о приравнивании Декартом объекта к протяженности в онтологии Нового времени. ГносеологияНового времени, по сути, является именно тем, что выстраивает онтологиюНового времени. В парадигме премодерна все было наоборот — онтология (вначале мира, а затем надмирного Бога) предопределяла гносеологию: вначале шло бытие (сакральное бытие или бытие Бога), а потом — сознание. В Новое время вначале идет сознание (человеческий рассудок), а затем — на основании рассудка — делаются выводы о том, что есть и чего нет, а также о том, как и в качестве чегоесть то, что есть.

Здесь интересно гносеологическое обоснование Декартом бытия субъекта. Субъект, согласно Декарту, есть,потому что есть процесс мышления. Мышление определяет субъекта как то, чтомыслит, как истокмышления. Субъект — это то, что мыслит. А то, о чем мыслит то, что мыслит, есть объект. Объект точно так же, как и субъект, берет свое бытие из факта мышления, но только субъект считается единосущным мысли, а объект — нет.Позднее в философии Канта, субъект связывается со временем, а объект — с пространством. Но уже у Декарта связь объекта с пространством выделена однозначно: для него наиболее общим определением объекта является «протяженность», extensio.