Постигая прошлое
Шрифт:
Еще через полчаса, куски ароматной поджаренной на прутиках рыбы стремительно исчезали прямо из рук, после чего ухали на дно желудка, отзываясь внутри благостными волнами, предвещающими ощущение сытости и счастья.
Запредельную степень удовольствия, с которой поедал «рыбный шашлык», можно было сравнить только с чувством, испытанным при вытаскивании добычи из воды.
Правда, вкус у, где-то недожаренной, а где-то наоборот, почти сгоревшей рыбы, был соответствующий. Видимо, кулинария не входит в число талантов, которые развиты у меня на высоком уровне. Хотя, сам виноват. Торопился. Не стал дожидаться, когда угли прогорят до нужной кондиции, потому и обжарилось неравномерно. Ещё и без соли. Но голод
Когда половина тушки была благополучно прикончена, решил остановиться. Остатки пиршества обернул листами лопуха и положил в тенек под камень.
Потяжелевший желудок советовал немедленно упасть прямо там, где сижу и вздремнуть часок-другой. Благо солнышко поднялось достаточно высоко, разогнав предрассветную мглу из низин и согревая всё вокруг своим теплом. Но ещё больше усилившаяся после съеденной рыбы жажда заставила подняться и доковылять до воды.
Умывшись и залив оставшееся внутри место под завязку отнятой у реки жидкостью, завалился на лежанку. По телу разлилось умиротворение. Правда, немного беспокоила головная боль. Да и слабость, одолевавшая с самого утра, никуда не делась, потяжелевший желудок лишь немного притупил это чувство. Ну ничего, вот посплю и силы вернуться.
Сладкая дрема мягко давила на веки, увлекая сознание все дальше в мир сновидений. Отключиться моментально мешали продолжающие голосить с берега одержимые. Но за время "рыбной охоты" уже успел свыкнуться к их неугомонными голосами. Поэтому постепенно урчание тварей превратились просто в фон, наподобие звука работающего за стеной холодильника, под который засыпается особенно сладко.
Глава 3
Глава 3.
Поспать не удалось.
Едва только за смеженными веками заиграли отблески светила, отраженного в накатывающих на берег волнах, посторонний звук расплескал начинающие формироваться фантомы сновидения.
Хотя не успел как следует задремать, но ещё, наверное, минуту-другую лежал в состоянии полусна, пытаясь отделить реальное от видений.
Вода и небо. Песок и солнце. Волны и ветер. Явь и сон.
Всё перемешалось.
Единственным несоответствием было беспрестанное урчание тварей. Но доносилось оно как будто через стену. Да и в последнем сновидении тоже присутствовали одержимые. Так что и эта деталь вполне совпадает.
Я тупо лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что увижу, когда поднимусь: полосу пляжа с зелёной рощицей или же нагромождение глыб, вросших в желтый песок. Мысли были тяжёлые и неповоротливые, как те самые глыбы. Думать их казалось невозможным, да и не было никакого желания пробовать. Хотелось просто абстрагироваться от всего, расслабиться и отдыхать.
Снова тот звук. Гораздо ближе. Абсолютно посторонний сну и яви. Тоже всплеск, но не волны. Сначала шлепок по воде, потом всплеск, снова шлепок… Весло?! Лодка!
Уже вырываясь, одновременно из ласковых объятий дремы, и из приятной мягкости лежака услышал знакомый голос:
— Эгей, на острове, подмогни причалить!
— Дядька Прохор! — подскочив к кромке воды, ухватил брошенную крестным веревку, начал подтягивать небольших размеров лодку.
Нос челнока ткнулся в песок. Одновременно с судном на берег выбрался и "капитан". С бородой, заплетенной в косу, облаченный в кольчугу и шлем, с топором на широком воинском поясе и луком за спиной крестный действительно походил на капитана какого-нибудь древнего судна, типа ладьи или драккара викингов.
Оказавшись на твердой земле, бородокосый подошел к крестнику и, не говоря ни слова, по-отечески обнял. Со стороны это и впрямь могло выглядеть, как трогательная встреча отца с сыном, не видевшихся долгое время. Правда "отец" был на голову ниже "сына", ну так и возраст у
первого, судя по внушительной седой бороде был совсем не юный. К тому же расстались "родственники" только вчера. Другое дело, что до этого часа ни один из них не знал о судьбе другого.Несмотря на не особо выдающиеся физические данные, силы в невысоком бородатом мужичке было как в троих тяжелоатлетах. Убедиться в этом успел ещё при первой встрече. Так что после дружеских объятий чувствовал себя изрядно помятым. Но радости от вида живого и здорового крестного эта мелочь не омрачила. Ведь до последнего момента не был уверен в благополучном исходе случившегося в посёлке нашествия.
Значит, отбились! Значит, выжили!
Бородокосый отстранился на длину вытянутых рук, продолжая при этом сжимать мои плечи тисками крепких пальцев. Нахмурился, оглядел с ног до головы суровым взглядом из-под кустистых бровей, спросил полуутвердительно:
— Живой, значица?! А наши тебя уж похоронили.
— Сильнее обрадуются, когда вернусь.
— Дык, энто навряд-ли. — негромко ответил крестный при этом в его голосе слышалась неуверенность. Потом добавил уже более живо: — Хотя, иньшие и впрямь рады будут. Но мало их.
— Да и нельзя тебе вертаца. — закончил он еле слышно.
— Почему нельзя? — от неожиданности чуть не упустил веревку, что до сих пор сжимал в руках.
Прежде чем ответить, крестный с минуту глядел на беснующихся на берегу одержимых. За прошедшее время к ним успел добавиться ещё один бегун. При появлении лодки твари заметно оживились: громко урчали, носились по берегу туда-сюда, даже забредали на мелководье, но тут же выскакивали, недовольно урча.
— Нельзя и вся недолга! — наконец выдал он, отпустив мои плечи. Оглядел лежак и потухающий костерок. — Попозжей об том скажу. Счас сбирайся, поплыли отседова.
— Да куда собираться?! Давай хоть перекусим, я тут рыбу поймал, поджарил, сейчас угли раздую, подогрею. Правда соли нет. Ну и так ничего, есть можно. Заодно и расскажешь, что у вас…
— Кака рыба?! Крестничек, ты совсем безголовый?! Тут скоро сота меняца будет. Останеся, сам в таку же рыбу превратися. Да брось ты веревку энту, вона петлю на ту каменюку накинь и сбирайся.
По интонации, с которой была выдана последняя реплика, понял, что дело серьёзное, поэтому мешкать не стал. Спешно натянул куртку, подхватил арбалет, колчан с жалким остатком болтов, да сверток с недоеденной рыбой, всё — готов.
На последних движениях вдруг накатила слабость, даже покачнуло слегка. После чего, дремавшая где-то в районе затылка боль вспыхнула, словно тлеющий огонёк, на который щедро плеснули бензина.
Собранные вещи вывалились из рук. От неожиданной и сильной боли схватился за голову, хотя легче от этого не стало. Глаза сами собой зажмурились. Стиснутые зубы заскрипели, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон.
— Ты чегой энто, Пустой? — бородокосый придержал за плечо, заглянул в лицо участливым взглядом.
— Да ничего, башка раскалывается только. — отнимая руки от головы, продолжал ощущать боль, но уже не так остро. Спазм, огненной волной прокатившийся внутри черепа, ослаб, оставив дотлевать обгоревшие, агонизирующие остатки мозга. Может быть, описывая случившееся, немного приукрасил, но, примерно так эта боль и ощущалась.
— Погодь, ты живчик-то давно пил?
— Вчера вроде. — отвечая, уже понимал в чём причина предательской слабости и вспышек нестерпимой головной боли. Чудодейственное средство, главным ингредиентом которого служат виноградины, добываемые из затылочных наростов одержимых. Напиток, обладающий лечебным, тонизирующим и бог знает какими ещё эффектами. И, в дополнение, вещество, без которого жизнь человека, оказавшегося в улье и, при этом, не превратившегося в одержимого, закончится быстро и мучительно.