Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Ну, как жизнь семейная?

— Нормально, — ответил я. — А у тебя как… на работе?

Она хмыкнула:

— А что на работе?

— Нравится?

Нина плотнее запахнулась:

— Не знаю. Обыкновенно! С восьми до пяти. Цифры, отчеты, сводки. Уже привыкла.

Я хотел закинуть удочку, осторожно перевести разговор на тему личной жизни. Но она вновь заговорила:

— Знаешь, мне кажется, я не карьеристка. Вообще! Так и просижу всю жизнь в качестве рядового бухгалтера. Накануне пенсии мне вручат памятные часы с эмблемой предприятия.

— Эй, прекращай!

Откуда столько пессимизма? — я шутливо двинул её плечом. — А как же твои фотки? Бросила?

Нина улыбнулась. Но улыбка вышла какой-то грустной.

— Этим денег не заработаешь.

— Почему? — возразил я, — Хорошие фотографы в цене!

— А что снимать-то? Чужие свадьбы? — она рассмеялась и взяла с подоконника пачку сигарет.

— На! — протянул я почти докуренную свою, — И прекращай курить уже!

— Братишка! — улыбнулась Нина, глаза её блестели, отражая лунный свет.

Стараясь избегать прикосновений, я передал ей сигарету. Что-то привлекло моё внимание…

Рукав трикотажного платья задрался, оголив тонкое запястье. Я сощурился, присмотрелся и тревожно сглотнул. Прежде, чем Нина, поняв свою оплошность, одёрнула руку, я схватил её выше локтя.

— Отпусти! — она выронила сигарету и та желтым светлячком устремилась вниз.

Преодолевая сопротивление, я закатал рукав выше и обмер…

Запястье, точно браслеты, украшали красные кровоподтеки! Еще надеясь, что это всего лишь плод воображения, я коснулся воспаленной кожи. Нина вздрогнула! 

— Что это? — растерянно бросил я.

Не получив ответа, я силой развернул её к себе:

— Нин! Я к тебе обращаюсь!

— Тише, — шикнула Нинка, озираясь по сторонам.

— Кто это сделал? — всё ещё не веря своим глазам, я оглядывал испещренное следами запястье. Вдруг захотелось стянуть с неё это платье! Наверняка там, под ним, обнаружатся и другие следы.

Пульс стучал в висках, дыхание сбилось... Я почувствовал, как дрожит моя рука, но продолжал держать её! Боясь, что, стоит мне ослабить хватку, как она вырвется и сбежит, так и не рассказав всей правды.

«Какого хрена? Кто посмел?». От одной мысли, что кто-то мог её ударить, я вскипел мгновенно!

— Нин, скажи мне, кто это сделал! — вкрадчиво, из последних сил сдерживая подступающий гнев, спросил я.

— Тём, да все нормально, — манерно протянула сестра. Что взбесило меня ещё сильнее!

— Я спрашиваю тебя, кто?!

В тот момент я был готов убить обидчика. Любого, на кого она укажет! «Если на земле есть человек, который посмел причинить ей боль, то ему не жить!».

— Артём, остынь! — свободной рукой Нина погладила моё плечо, прижалась ладонью к груди, успокаивая взбесившейся пульс, — Это не то, о чём ты думаешь. Это… — она запнулась, — следы от верёвок.

Я уставился на сестру. Нинка обречённо выдохнула, плечи её опустились. Кажется, под моим испытующим взглядом она уменьшилась вдвое.

— Ну… как тебе объяснить? Он, в общем-то, не так уж и крепко связал, просто у меня кожа такая… сразу синяки проступают. Ну, это ничего! Пройдёт!

Я выпустил её и жестом остановил словесный поток:

— Стоп! Стоп!

О чем ты? Кто он? Какие верёвки? 

— Ну, это игра такая! — краснея, произнесла Нинка и потупила взгляд.

— Игра? — повторил я. И, хотя до меня, наконец, дошло, хотелось услышать её версию событий. Мне даже стало любопытно, как она сумеет объясниться.

— Ой! Артём, не говори, что ты не в курсе! Ты ж не настолько отсталый!

Нинка натянула рукава и высокомерно сложила руки на груди.

— Ты из этих что ли? — я презрительно фыркнул, — Садо-мазо?

— Не твоего ума дело! — она ощетинилась и отступила на шаг.

— Конечно, — я выудил из пачки новую сигарету, — что там ещё? Плётки, наручники, резиновые члены?

— Фу! Прекрати! — Нинка скривилась, — Я не обязана перед тобой отчитываться! Я ж не лезу в твою постель?

— Значит, тебе нравится, когда тебя бьют? — игнорируя её возмущение, продолжил я, — Значит ты эта, как её? Рабыня?

Я расхохотался, едва не выронив сигареты. Нина оскорблено поджала губы.

— А у тебя есть латексный костюм? — не унимался я, — А кляп? И поводок!

Нинка обиженно молчала.

«Кто бы мог подумать!», — я окинул взглядом хрупкую девичью фигуру и представил её, голую на кровати. Обездвиженную, с привязанными верёвкой руками. От этой мысли смеяться расхотелось…

— Не думал, что ты извращенка, — хмыкнул я.

— Это не извращение! Извращение – это отсутствие секса. А то, что делают двое в постели – это их личное дело! — на одном дыхании выпалила она.

— Это ваш кодекс? Одна из заповедей?

— Да пошёл ты!

В окне показалось недовольное Анькино лицо:

— Вы чего шумите? Дениску разбудите!

— Твой муж идиот! — бросила Нина и исчезла в дверях.

Глава 23. Нина

Сашка был успешным, красивым, интеллигентным и обеспеченным! У него была квартира и машина, на которой он забирал меня с работы. Он был ровесником Машки, удивлял своей начитанностью, водил в ресторан и не скупился на подарки.

...Когда он впервые ударил меня, не рассчитал силу и губа распухла.

— Прости, я больше не буду так делать, — говорил он позже, прижимая лед к моему лицу.

— Делай, — робко ответила я, и, видя его удивление, добавила, — Просто не так сильно! Видимо, у меня слишком чувствительные… губы.

Наш секс не всегда бывал агрессивным! Порой ему хотелось ласки. И он подолгу, нежно целовал меня. А иногда им овладевало первобытное, животное начало. И тогда он брал меня практически силой, причиняя боль, упиваясь моей беззащитностью.

До него я и представить не могла, что могу позволить кому-то делать с собой такое! Он будто открыл меня заново. Ощущение его безграничной власти дарило запредельное удовольствие. Словно подчиняя себе мое тело, он освобождал мой разум...

Было и ещё кое-что… Балансируя на грани боли и наслаждения, я позволяла себе забыть! Мне казалось, что с каждым новым ударом ремня, с каждой новой отметиной на коже, мне становится легче. Точно физическая боль подавляла боль душевную.

Поделиться с друзьями: