Посторонним вход воспрещен

Вводная – нырнуть в космос по вектору созвездия Орла – поступила командиру спейсера на другой день после выполнения предыдущего задания, то есть после похищения оперативниками Службы (кто именно это сделал, космолётчики не знали) еле живых членов экипажа «Ра».

– Цель? – запросил Бренчкорт центр управления полётами.

– Получите по «струне» после первого оверспейса, – ответили ему.

Бренчкорт пожал плечами, и «Непобедимый» начал свой рейд, ещё не представляя, с чем придётся столкнуться экипажу.

Первый прыжок вынес спейсер к Таразеду – Гамме Орла.

Эта оранжевая звезда спектрального класса КЗ располагалась всего в четырёхстах шестидесяти световых годах от Солнца. Здесь капитан «Непобедимого» дождался целеуказаний с базы и направил корабль к рассеянному звёздному скоплению NGC 6755, удалённому от Солнца на расстояние в четыре тысячи восемьсот световых лет.

Корабль преодолел весь путь за два часа, из которых час пятьдесят девять минут и пятьдесят девять секунд занимали расчёты оверспейсов и ожидание целеуказаний.

Ещё два часа после этого корабль дрейфовал к окраине рассеянного звёздного скопления, а экипаж занимался привычными делами контроля и наблюдения за пространством, пока не получил новый приказ: идти в район шарового звёздного скопления NGC 6760.

– Странно, что нас не отправили сразу к цели, – пробормотал оператор-прима Вальтер Спичкин.

– Нормальная маскировка намерений, – возразил ему оператор-секунда Жозеф Аккула; меж собой космолётчики называли его Акулой, хотя Жозеф был уравновешенным и добрым малым, совсем «не кусачим». – Странно другое: каким ветром «Ра» занесло сюда? От Омеги Кентавра до этого «шеститысячника» больше пятидесяти тысяч эсве.

– Специалисты разберутся, – сухо заметил капитан Бренчкорт. – Поехали!

«Непобедимый» прыгнул.

Скопление NGC 6760 было удалено от Солнца на тринадцать тысяч световых лет, от NGC 6755 его отделяла пропасть пространства в семь с половиной тысяч световых лет, и спейсер преодолел это расстояние за доли секунды. На контроль функционирования бортовых систем корабля потребовалось гораздо больше времени.

– Самочувствие? – привычно осведомился Бренчкорт, получая информацию о состоянии спейсера напрямую в мозг.

– Норма, – отозвались в унисон операторы.

– Идём «на половине» [27] к крайней звезде кластера, она у нас на визире, и слушаем космос. Спасательный модуль имеет радиомаяк, он где-то рядом.

– Слушаем, – ответили операторы.

«Непобедимый» понёсся к раскинувшемуся впереди компактному звёздному скоплению, насторожив все свои «уши» – антенны радаров и следящих систем, принимающие даже слабые «шорохи» межзвёздного пространства в большинстве диапазонов электромагнитного спектра.

27

«На половине» – термин звездолётчиков, означает скорость корабля, равную половине скорости света.

Прошёл час, другой, третий…

Экипаж позавтракал, продолжая вслушиваться в бормотание Великой Тьмы. Конечно, основную нагрузку нёс при этом инк спейсера по имени Кевин, но приказ командира обсуждению не подлежал, и операторы прилежно занимались тем же делом: слушали «шёпот» звёзд.

Прошёл еще один час.

Антенны спейсера уловили очередь чередующихся коротких и длинных сигналов.

Кевин «встрепенулся», доложил о необычном сигнале.

Капитан и операторы несколько раз прослушали странное сообщение неизвестно кому и неизвестно от кого, но передатчики землян в этом диапазоне волн не работали. Возможно, это и в самом деле был некий вызов или сообщение разумных существ своим собратьям, однако «человеческим» от него не пахло. Да и расшифровать послание не удалось.

– Откуда пришла эта «азбука Морзе»? – запросил Бренчкорт Кевина.

– Рукав Персея. Точнее определить не могу, там слишком много звёзд. Сигнал мог идти от любой из них в районе одного эсве. Это около двух сотен звёзд.

– Жаль, можно было бы поискать этих парней, – сказал Аккула.

– Работайте, – сухо сказал Бренчкорт.

– Работаем, – вздохнули операторы, в ушах которых звучала «песня» космоса: щелчки, свисты, скрипы, басовитое урчание, глухие хрипы и звоночки. Но все эти звуки не несли осмысленной информации, они принадлежали естественным процессам, происходящим в галактике.

Лишь на вторые сутки непрерывного бдения (спали по очереди) Кевин наконец расслышал знакомую капель радиомаяка, и «Непобедимый» помчался к невидимой ещё цели, находившейся «всего» в неделе пути, если идти со скоростью света.

Ждать столько не стали. Кевин рассчитал «струну», и спейсер неощутимой тенью прыгнул сквозь длинный сгусток пыли, внутри которого пряталось ядро будущей звезды, к источнику радиосигнала.

Квазиживая техника не подвела. Спейсер вышел из «струны» в двух тысячах километров от спасательного модуля, посылавшего во все стороны сигнал бедствия. «Непобедимый» отработал моторами и через полчаса подошёл к чечевице модуля вплотную.

– Захват! – скомандовал капитан Бренчкорт.

«Непобедимый» выбросил силовую «сеть», втащил модуль в недра корабля, где образовалась полость приёмного отсека. Через минуту стало известно, что обитатели модуля живы, хотя Роза Линдсей в данный момент жила лишь за счёт реанимационной камеры.

Маккена был суров и немногословен. Пожав руки членам экипажа «Непобедимого», он вернулся в модуль, забыв поблагодарить операторов и капитана за спасение. Впрочем, они не нуждались в благодарственных словоизлияниях, они выполняли свою работу.

Розу Линдсей перенесли из приёмного отсека в медицинский, и находившийся на борту спейсера реанимационный комплекс, управляемый инком класса Умник, приступил к диагностированию и лечению Розы. Он уже имел опыт подобного рода исследований, так как участвовал в лечении космолётчиков «Ра», поэтому в особых указаниях людей, живых врачей, не нуждался.

Прошли сутки.

Роза Линдсей пришла в себя.

Бренчкорт созвал видеосовещание, в котором принял участие капитан «Ра».

– Умник советует доставить больную в стационарную клинику, – сказал капитан «Непобедимого». – Но режим «струны» ей противопоказан.

– На «свете» мы будем добираться до Солнца тринадцать тысяч лет, – хмыкнул оператор-прима спейсера.

Все выжидательно замолчали.

Маккена тоже молчал. Решение принимал не он, но от него зависело качество принимаемого решения.

– Оставьте нас здесь, – проговорил он наконец.

Операторы, заключённые в коконы управления внутри императив-центра корабля, как косточки внутри апельсина, обменялись выразительными взглядами: они могли видеть друг друга через общий интерком.