Постовой

Через три дня, когда сексуальный угар маленько стих, я поставил перед рыжей соседкой глупый вопрос ребром:

– Кушать хочешь?

– Хочу! Сейчас я, Паша, омлет сделаю.

– Настя, я спросил в философском смысле слова. Лето еще не закончилось, до твоей стипендии еще два месяца. Ты кушаешь хорошо, и это не упрек, но кроме картошки и яиц с кашей, хочется еще чего-нибудь вкусненького. И не надо губы дуть, на меня это не действует. Моего оклада денежного содержания на нас двоих явно не хватает. Давай завтра вечером расскажешь, что надумала, где можно взять денег. Принимаются любые варианты.

Я давно ломал голову, как разнообразить свое меню и досуг. Хотя подполковника М. позавчера люди из конторы глубокого бурения вывели из кабинета под руки, но рассчитывать, что меня с сегодняшнего дня завалят премиями, было, по крайней мере, глупо. Закон о кооперации в СССР был принят только что, поэтому особых коммерческих возможностей еще не было. Еще не было коммерсантов в толстых золотых или позолоченных цепях и со смешными сотовыми телефонами в руках, будущие руководители ОПГ нашего города пока нарабатывали первоначальный капитал, спекулируя водкой из багажников машин с зелеными огоньками. Да и прижаться к ним, с целью поделиться неправедно нажитым, было сложно, на своих двоих за ними не погоняешься.

Совершив обход территории, я пришел к грустному выводу. Единственными представителями бизнеса на «моей земле» были торговцы фруктами, находящиеся под патронажем участкового лейтенанта Аслямова. Уж не знаю, по причине землячества или общей веры он их любил, но терся маленький пухлый участковый со своей неизменной коричневой папкой рядом с поставленными на асфальт овощными ящиками очень часто. Ладно, надо что-то решать с увеличением доходной части, и, тронув напарника за рукав, я двинулся к импровизированному прилавку:

– Салам, граждане, как торговля?

– Какая торговля, дорогой, никого нет, – приветливо оскалился смуглый брат с Ферганской долины, оттаскивая в сторону очередной опустевший ящик с мокрыми обрывками устилающих дно ящика газет. Несмотря на природную скромность торговца, продажи шли бойко, народ шустро разбирал виноград, дыни «колхозница», груши и персики, что категорически не хотели расти на дачных участках вокруг города. Главный рынок был далеко, да и цены там были все-таки чуть выше, чем просили за свой товар суетящиеся передо мной смуглые ребята. Не придумав, о чем дальше вести речь с южанами, я кивнул и двинулся дальше. Через час, совершенно случайно, наш с напарником маршрут вновь вывел на давешнюю торговую точку. Трудолюбивые южане, распродав товар, споро грузили столик и весы с гирьками в припаркованный на тротуаре «москвич-каблучок». Пустые ящики с остатками гнили были аккуратно составлены у стены здания. Я поманил пальцем давешнего знакомца-южанина, который, видимо, был старшим в бригаде, очень уж энергично он покрикивал на своих соплеменников. Но плохим торговцем он оказался, дерзким и непочтительным – сделал вид, что не видит моего дружелюбного жеста. Интересно, что бы сделала бы в древнем Самарканде базарная стража с пра-пра-…дедушкой этого молодого человека – лоток на голову надела или кувшины побила? Ну, я не гордый, ведь советский человек другому советскому человеку – друг, товарищ и брат. Я сам подошел и двумя пальчиками взялся за рукав «бригадира». Тот, делая вид, что меня не замечает, двигается вперед, натянувшаяся ткань рубашки опасно затрещала в моих пальцах.

– Э, ты что… – вырвать руку не получилось.

– Это когда уберешь? – мой палец не куртуазно уперся в вонючее безобразие, прислоненное к серой штукатурке «сталинки», над которым уже закладывали боевые развороты черные мухи.

– Э, зачем ругаешься, завтра дворник прейдет – уберет.

– Мне не надо завтра, мне надо, чтобы убрано было сейчас.

– Тебе надо, ты и убирай, – неудачно пошутил гражданин будущей суверенной республики.

Пока я думал, как поступить, меня, очевидно, поняли по-своему, в соответствии с менталитетом.

– На, возьми, и иди себе. – Липкая рука почти засунула засаленную «трешницу» в нагрудный карман моей форменной рубахи, в глазах «купца» я видел гордое пренебрежение богатого бая над бедным аскером.

Моча ударила мне в голову. Как все легко, приемы, входящие в набор обязательных на сдаче ФИЗО в МВД, примитивны и не жизнеспособны, оттого мало когда применимы. Но сегодня я бы получил зачет от вечно недовольного инструктора по боевой подготовке из спортивного отдела УВД. Вытянутая и расслабленная рука с темно-зеленой купюрой, активно пытающаяся расстегнуть пуговицу нагрудного кармана моей рубашки, которую так легко перехватить двумя руками и от души вывернуть по часовой стрелке и вверх. Сын древнего ханства что-то визгливо вскрикивал снизу, из кузова «каблучка» полезли воины Востока, но на их пути непреодолимой стеной встал ухмыляющийся Дима.

– Еще раз мне деньги попробуешь засунуть, я тебе руку сломаю, ты понял меня, падла?

– Понял, понял, начальник, отпусти!

Я, конечно, отпустил придурка и, не слушая злобное шипение за спиной, подошел к кабине автомобиля:

– Товарищ, водительское удостоверение, документы на машину и путевку, пожалуйста…

Водила, мужик лет сорока пяти, посмотрел на меня, как на пустое место, и стал неторопливо поднимать стекло, пытаясь отгородиться от жестокого мира, стопор на двери он опустил заранее. Я, улыбаясь, дождался, когда кромка стекла ушла в верхний уплотнитель, и пнул ногой по будке, отчаянно загудевшей от удара ботинком. Боже ж мой, какой идиот! Водитель, наверное, сам не понял, как на автомате выскочил из кабины и горестно закудахтал, защищая свою оранжевую «прелесть». И что за тяга у всех встречных сегодня хватать меня за нагрудный карман. Правда, водитель оказался покрепче «купца», руку напряг, пришлось наносить расслабляющий удар ногой в беззащитную кость голени. Вскрик показал, что я попал удачно. Шумящие и размахивающие руками перед Димой колхозники с Юга озадаченно замолчали. Пока водитель «москвича» скулил, потирая заболевшую ногу, я полез в кабину фургончика – документы ожидаемо лежали в козырьке, за лобовым стеклом, и я вытянул оттуда пачку бумаг. Вряд ли водила осмелится напасть на меня, когда у меня в руках его документы. Все документы бумажные, в случае драки рвутся на части на раз-два, в отличие от пластика из будущего.

– Вы не имеете права, вы не гаишник! – начал права качать «грамотей».

– Ты лупень, дядя, правила дорожного движения, что ли, почитай. Водитель обязан предъявить документы по первому требованию работнику милиции или дружиннику, а не только работнику ГАИ. Да и наказывать я тебя буду не за правила дорожного движения.

– За что? – мужик был искренне озадачен. Никаких грехов за собой он не чувствовал.

– Это уже прокурор ответит, что там – уголовное дело за незаконное предпринимательство или хищение, или административка с конфискацией!

– Прокурор? – Похоже, что стройная картина мира мужчины рухнула.

– Ну, а как же. Сейчас отстраню тебя от управления транспортным средством, как подозреваемого в совершении преступления, и все. Машину с документами и доказательства совершения преступления отгоню в отдел, а уж там с тобой разбираться будут по полной.

– Доказательства?

– Ну да – доказательства. Ты где работаешь? ОРС дистанции пути? А весы, гирьки и столы, что в кузове у тебя, наверное, из ОРСа, и по документам там числятся?

Теперь за мной бегали оба – и водитель, и «купец», предлагая крепко дружить. Наконец мне это все надоело, я отдал водиле документы:

– Езжай, еще раз тебя здесь увижу… ну ты понял.

– Командир, извини, давай поговорим, – мелким бесом крутился передо мной бригадир торговцев фруктами, – прости, я ваших порядков не знаю, русский язык мало знаю. Скажи, сколько ты хочешь, мы все решим.

– Я выхожу на район в шесть часов вечера. Если еще раз увижу здесь эту порнографию, ни ты, ни твои земляки здесь работать не будут. Ты меня хорошо понимаешь?

– Понимаю, понимаю, – как китайский болванчик закивал головой мой собеседник.

– Раз понял, валите отсюда бегом.

Проводив взглядом подпрыгивающий на неровностях дорожного покрытия «москвич» и группу взволнованно галдящих дехкан, Дима недоуменно спросил:

– Паша, а что это сейчас было?

– Коррупционная схема, Дима. Ты в деле?

– Но он же и так тебе денег предлагал!

– Дим, я из его рук денег не возьму. Это народ такой, заплатят тебе рубль, а будут считать, что купили тебя с потрохами, да еще везде будут орать об этом. Так что – нет.