Поступь Империи. Бремя Власти

– Уводите наследников! Лекаря сюда!!

'Что?!'

Вскакиваю с пола, уже не замечая боли, бешено гляжу на людскую кучу-малу, образовавшуюся в проходе, где еще недавно стоял разговорчивый бандит.

Ярослав с Иваном уже окружены телохранителями, лишь глазенками хлопают, пока еще не поняв окончательно, что произошло.

– Детей в их покои, приставить охрану и вызвать Игнатьева, пусть осмотрит, - приказываю бойцам, сам же направляюсь к лежащей на спине жене...

Приталенное розово-абрикосовое платье залила алая кровь, всю левую сторону: от шеи до пояса.

Мое сердце казалось вот-вот остановится, но неожиданно Оля заговорила:

– Рана неглубокая, уж мне можешь верить, главное кровь остановите, как Гариэнтос учил, тогда все хорошо будет.

По тихому голосу любимой было видно, что сил у нее осталось чуть-чуть, потеря крови велика. И ведь паскудство - я без понятия, что делать в таких случаях, ну не на шею же жгут накладывать?

Вдруг меня кто-то настойчиво подтолкнул под локоть, а затем вовсе отодвинул от Оли. Я на подобную дерзость хотел было осерчать, но увидел знак медика: алый крест на черной форме телохранителя мгновенно остыл. Каждый должен заниматься своим делом, в том который он мастер.

Лекарь достал из сумки тонкую полоску льняной ткани, ловко сложил до состояния плотной скатки, после чего приложил ее к ране.

– Олег, зафиксируй, - приказал лекарь стоящему рядом с ним бойцу.

Тот достал еще одну полоску ткани и начал аккуратно наматывать на шею, при этом плотно фиксируя скатку на ране.

– Кладем на носилки на счет два. Раз... два. В операционную несем, зовите травниц и старика - придется шить очень быстро!

Меня быстро оттеснили от Оленьки, идти вместе с ней не позволили, мягко намекнув, что буду мешаться. Ну что ж, они правы.

Между тем заметил, что на месте остался еще один лекарь, возясь рядом с Михаилом Нарушкиным. Левая рука у него была залита кровью, с предплечья до ладони. Командир телохранителей морщился и шипел, но лекарь был неумолим - внимательно осматривая рану, попутно обрабатывая ее спиртом.

– Тебе повезло, командир, пуля прошла на вылет - кость не задета. Ну а мясо нарастет, месяца через два рука будет как новая.

– Лешка, скорей уже заматывай!

– Уже, надо только края сшить, да мазь наложить, чтоб заражения не случилось.

– Живодер.

– Не без этого...

Я подошел к Мише. Положил руку ему на плечо и легонько сдавил.

– Спасибо.

Нарушкин улыбнулся.

– Моя жизнь в том чтобы защищать тебя - государь. А рана... да хрен с ней, авось не первая и не последняя. На тренировках и хуже бывало.

Хорохорился майор. Я это видел.

– В любом случае - спасибо. Да и подумал я над одним вопросом. Пора наших 'чернышей' из батальона в нормальный полк переводить. Так что поправляйся, полковник, и набирай толковых бойцов, чтоб подобного, - окидываю беспорядок хмурым взглядом, - больше не повторилось.

– Будет исполнено!

– Вот и хорошо, занимайся, а мне надо с детьми поговорить, успокоить.

'Вот ведь ситуация... как Ярославу с Ванькой произошедшее объяснить так, чтоб рана душевная от увиденного на всю жизнь не осталась?'

Да, та еще проблема...

*****

17 мая 1716 год от Р.Х.

Москва.

Кремль.

Вопреки опасениям - рана Оли оказалась неопасной, хоть и кровавой. Гариэнтос не подвел и вместе с учениками сделал все, чтобы императрица поправилась. И пусть императрица еще слаба, но ей ничего не угрожает - это главное, а потери крови есть чем восполнить, благо вина красного и мясца молоденького достаточно.

То, что ожидает изменников, послужит уроком всем остальным на многие поколения вперед. Прощать покушение на семью государя нельзя, необходимо донести до остальных простую истину неприкосновенности. Эгоистично? Может статься и так, однако в мире где один человек привык подчиняться другому иначе нельзя. И дело не в том, что я идеалист-монархист, вовсе нет, я прагматик - изучал немало примеров истории и всегда во все времена, вне зависимости от государственного строя за страну отвечал именно ее глава, а не прихлебатели.

Порой государства складываются как карточные домики из-за ошибок правителя, а иногда возрождаются из пепла аки сказочная Жар-птица. И как бы не хотел люд уравнять всех - этого никогда не добиться, просто потому как человек животное стадное, а значит зависимое от воли сильнейшего.

– Дмитрий Колпак к государю!

Как частенько бывает иную нетривиальную мысль, прерывают самым обычным образом, просто неудачно объявив о прибытии давно ожидаемого соратника.

Видимо что-то отразилось на моем лице, потому как Никифор ретировался быстрее обычного, едва Димка переступил порог кабинета.

– Здравия тебе, государь-император, - поклонился изобретатель.

Хоть и ратую за отмену большинства устаревших, на мой взгляд, традиций, но вот эту изжить не получилось, а после обдумывания и вовсе решил оставить как есть - людям нужны знаки, чтоб понимать - кто есть кто. Это я осознал не так давно, чуть больше двух лет царствия...

– И тебе не хворать, Дмитрий. Присаживайся, располагайся удобнее, разговор предстоит долгий, как-никак едва ли не в прошлом году обстоятельно беседовали, - слегка пожурил я его.

Колпак все понял правильно - обижаться и не подумал, а уж тем более не прекословил, принимая свой просчет. Все же хоть выдумывать нечто новое и главное полезное для Отечества, имея весьма значительные резервы и множество помощников-учеников благое дело, но и отчитываться нужно не забывать - государь должен быть в курсе всех дел, касающихся улучшения благосостояния страны.

Дмитрий положил перед собой пухлую папку, переложил пару листков, после чего отпив травяного отвара

– Опыты, что ставил Еремей в полях, признаны условно-успешными.
– не дожидаясь моего вопроса, Колпак пояснил.
– Сорные травы, кои нами были отобраны для выращивания в качества фуража под скотинку, дали неплохие результаты. Правда только одна из них, коя щирицей именуется, остальные по общим показателям определены в 'пустышки'. Труды, затраченные на них, не окупились ни на грош. По картофелю все как нельзя лучше - основные показатели растут: собираем все больше, плоды укрупняются, ежегодно из каждой деревни, в которой был получен положительный опыт выращивания отправляем по три-пять семей в соседние районы.

– Это все хорошо, - остановил я Диму, он мог бы о хорошем говорить долго, правда кроме положительных вестей есть и неприятные. У меня слава Богу есть глаза и уши помимо основных докладчиков, так что сведения получаю от разных источников.
– Почему о бунте в Семеновке и Хордеевском не говоришь? Думаешь выгородить али как?

– Каюсь, государь! Заблудшие души они... не понимают какое добро для них делаешь, привыкли брюкву есть, вот окромя ее ничего и не признают. Да еще староверы эти, чтоб им пусто было, народ баламутят.