Поступь Смерти

Услышав это Джайна хотела было начать протестовать и заявить учителю, что она не расстанется с последней памятью об Артасе, но подняв ладонь, глава Даларана призвал её к молчанию.

— Я прошу тебя сделать это не из-за опасности данного артефакта — во времена войны с орками я видел, на что способны их чернокнижники и примерно понимаю, что из себя представляет Камень Души. В отличие от многих других артефактов, эта вещь не несет угрозы сама по себе, но дух, заточенный внутри, испытывает не самые приятные ощущения и такого наказания не заслужил даже юный… Падший Принц. Решение останется за тобой, но как твой наставник я прошу тебя не уподобиться магам смерти или прислужникам демонов. Не плоди чужие страдания.

— Я… Подумаю над вашими словами, учитель. — Осторожно ответила Антонидасу дочка адмирала Кул-Тираса. — Но давайте вернемся к главному вопросу — почему вы ничего не сделаете для освобождения господина Мадаава?

— Потому что я не могу ничего сделать для освобождения господина Мадаава.

Достав из верхнего ящика своего стола курительную трубку и кисет со специально зачарованным успокаивающим табаком, Верховный Маг начал неспешно её набивать.

Моду на данную вещицу среди магов запустил Кадгар еще во времена своего ученичества и с тех пор многие чародеи смогли в полной мере оценить её полезность в щекотливые моменты, требующие спокойствия и рассудительности — в том числе и сам Антонидас.

— Ты совершенно напрасно убеждаешь меня в невиновности Грегори, дитя… За одно только убийство того огромного демона и самоотверженную защиту нашего города, я готов закрыть глаза на все существующие грехи господина Мадаава и авансом простить ему пару будущих. Но дело в том, что этот практик запретных искусств останется в своей текущей темнице вне зависимости от того, что я сделаю. — Сделав глубокую затяжку, пожилой чародей выдохнул под потолок пару колец из полупрозрачного дыма.

— Но… Вы же архимаг Даларана! — Удивлению Джайны не было предела. Будучи наследницей Кул-Тираса она была неплохо подкована в области политики и дипломатии, но к огромному сожалению её наставника — дочка адмирала уделяла больше внимания магии, нежели политике и потому не до конца осознавала, в какой ситуации сейчас находился Город Магов.

— Ты думаешь, что для таких могущественных созданий, как Аспекты, моя должность что-либо значит? Я тебя разочарую, но Королева Красной Стаи со мной разговаривает лишь по той причине, что у нас хранится Книга Медива и если бы в свое время этот Хранитель Тирисфаля не написал бы трактат о демонах и межпространственных переходах, то боюсь, что нас бы ждала участь Кель-Таласа или Лордерона. Причем хотел бы отдельно заметить, что эта прямолинейная особа уже восемь раз предлагала мне переместить фолиант в более безопасное место. — Презрительно фыркнул пожилой чародей, которого весьма раздражала бесцеремонность древней защитницы Азерота. — Представляешь, эта… Дама посмела заявить, что большое количество арканных магов создает угрозу повторного вторжения Пылающего Легиона и что для всего мира будет лучше, если Книга Медива останется у драконов! Как будто бы у нас тут каждый второй — культист, ежедневно призывающий демонов!

В этот момент Джайна вспомнила о Кел’Тузаде, который некогда был членом Совета Шести и после своего предательства склонил на сторону нежити многих достойных чародеев, но глядя, как Верховный маг пыхтит от возмущения, она решила не давить на большую мозоль своему наставнику. Тем более, что отчасти тот был прав, а Красная Стая вообще во времена Второй Войны сражалась на стороне оскверненных демонами орков.

— Кхм… В общем, мы не имеем достаточно силы, чтобы диктовать что-то драконьим Аспектам. Совсем наоборот — сейчас мы нуждаемся в помощи и потому я был вынужден согласиться с выдвинутыми Алекстразой условиями. — После нескольких затяжек Антонидас все же смог угомониться и вернулся в свое привычное, добродушно-мудрое состояние. — Некромант, за которого ты так сильно беспокоишься — крайне могущественный чародей, но его мощь даже близко не стоит с мощью Хранительницы Жизни и её стаи, как бы нам не хотелось обратного. И приняв его сторону мы неминуемо навлечем на себя гнев Алекстразы. И возможно не только её одной — у меня есть стойкое подозрение, что здесь замешана не только красная стая крылатых ящериц…

— Учитель, вы заметили кого-то еще, помимо… Госпожи Алекстразы? — Даже до предательства Мадаава Хранительница Жизни была в глазах Праудмур не слишком приятной личностью и какой-либо симпатии к ней юная волшебница не испытывала. А уж после того, как древняя приспешница Титанов намеренно оставила некроманта один на один с демоном Королева Красной Стаи потеряла и ту малую часть уважения Джайны, которая у неё до этого была.

— Прямого подтверждения этому у меня нет, но есть пара вещей, которые наталкивают на определенные мысли. — Задумчиво кивнул Верхрвный Маг Даларана, делая неглубокую затяжку и выдыхая в сторону струйку сизого дыма. — Во-первых, когда тело некроманта помещали в саркофаг, рядом с Алекстразой присутствовал дракон, с которым Аспект Жизни говорила как с равным. С учетом известной гордыни этих чешуйчатых ящериц — момент крайне показательный. А во-вторых темница нашего седовласого пленника, вызывающего у тебя столь высокий интерес…

— Не в этом смысле! — Яростно замотала головой быстро краснеющая девушка. — Я просто благодарна господину Мадааву за то, что он сделал для меня и для Даларана! И хочу отблагодарить его — не более!

— Конечно… — Не стал спорить с ней пожилой чародей, не став заострять внимание на том, что тип интереса Праудмур по отношению к рослому некроманту он не озвучивал и что последняя её реплика была крайне показательна. — Но возвращаясь к теме узилища господина Мадаава… Я готов поклясться собственной бородой, что Алекстраза непричастна к созданию данного шедевра артефакторики! Королева Красной Стаи безусловно сильна, но в данном случае потребовался бы огромный опыт артефактора и резерв, как у какого-нибудь дикарского бога из Зул-Амана. И у меня есть большие сомнения, что Алекстраза или кто-то из её потомков обладают настолько пытливым умом, чтобы сотворить тюрьму, способную удержать в себе практически любую сущность. А сторонние специалисты… — Антонидас задумчиво пожевал мундштук своей трубки. — В Азероте много сильных магов, но я видел саркофаг вблизи и могу поручится, что ни один арканный чародей Восточных Королевств сотворить такое не способен. А вот древний дракон, сведущий в магическом искусстве… Тут на ум сам собой приходит Аспект Магии. Лично с этим разумным я никогда не сталкивался, но если верить ходящим про него слухам — Малигос вполне мог потянуть создание подобной темницы. Опыта и знаний у него в избытке.

— Этот саркофаг и впрямь настолько хорош? — В момент пленения некроманта, Джайна была вынуждена отвлечься на контратаку нежити — поняв, что от драконов Красной Стаи все войска спасти не получится, командиры Плети предпочли пожертвовать горгульями и послали их в самоубийственную атаку, выигрывая время для отхода ледяных змеев. И так как этих шустрых тварей было в сотни раз больше, чем детей Хранительницы Жизни — часть из них все же смогла прорваться к Даларану.

— Я бы выразился так: чары на этот металлический гроб наложены такие, что даже если мы всем городом усядемся вокруг темницы и будем думать, как его открыть — у нас вряд ли что-то получится. И это одна из главных причин, по которой мы не станем обострять конфликт с драконами и будем стараться поддерживать с Алекстразой дружественные отношения. У нас просто нет иного выхода: даже если я соберу всех старших чародеев и мы расправимся с теми двумя драконами, которых Королева Красной Стаи поставила охранять темницу — мы не сможем выпустить некроманта на волю. Единственное, чего мы таким образом добьемся, это уничтожения Даларана разъяренными сородичами убитых и перемещение тюрьмы в иное место.

Антонидас также, как и его ученица, был не слишком рад сложившейся ситуации. Но в отличие от Джайны, пожилой архимаг редко давал волю своим эмоциям, а холодный рассудок подсказывал Верховному Магу, что сейчас было совершенно неподходящее время, чтобы ссориться с Аспектами. Тем более ради чародея-чужака, активно практикующего нечестивое искусство некромантии и имеющего крайне сомнительные моральные ориентиры. Если бы спасение Мадаава ничего не стоило Городу Магов — тогда да, пожилой архимаг охотно отпустил бы этого колдуна на все четыре стороны и напоследок от всей души поблагодарил. Но воевать ради него с драконами было глупо, да и бесполезно к тому же.

— Поэтому я предлагаю тебе на какое-то время забыть об господине Мадааве и заняться делами требующими нашего непосредственного участия. В данный момент мы не в силах даровать свободу этому чародею, но помимо него на Азероте хватает людей, нуждающихся в твоей поддержке. Плеть получила серьезный удар, но она еще не уничтожена и представляет из себя серьезную угрозу. Если я не ошибаюсь, то до моей просьбы ты занималась вывозом беженцев из Лордерона в Калимдор. Почему бы тебе не продолжить это начинание?

— Иными словами — вы предлагаете мне бросить некроманта в тюрьме? — Без особого энтузиазма спросила у своего учителя светловолосая волшебница. — После всего, что он для нас сделал?

— Не будь столь категорична. Я лишь хочу, чтобы ты была терпелива и благоразумна. Не все в этом мире зависит от нас. — Получив подобный ответ от любимого учителя, Джайна заметно поникла, но внезапно пожилой волшебник хитро улыбнулся. — И я не говорю тебе опустить руки.

Открыв нижний ящик своего стола, Антонидас достал оттуда небольшой свиток и положив его на край своего стола, заразительно зевнул.